– Я с тобой. Ну что ты так на меня смотришь, я ведь медик.
– Фармацевт.
– А ты походи, поищи другого.
– Это да. Другого у нас нет. Ладно. Погоди малость.
Дмитрий вынул из-за спины прилаженный за ремнем топор, подошел к молодому деревцу и одним ударом перерубил тонкий ствол. Меньше чем через минуту в его руке оказался шест длиной метра четыре.
– Зачем это?
– Ну не заходить же нам в эти шатры. Откинем полог, заглянем вовнутрь с расстояния. Все меньше вероятность что-нибудь подхватить.
Едва они ступили в лагерь, как почувствовали сладковатый привкус сгнившей плоти. Не плотный, от которого сразу появляются рвотные позывы, а скорее эхо от былого. Повсюду видны предметы обихода, брошенные и бесхозные. Несколько керамических горшков, слепленных кривовато, словно их делал гончар-недоучка. У Дмитрия получилось бы куда лучше, он был в этом уверен. Привлекла внимание пара копий, прислоненных возле входа в самую большую палатку, имелись они и возле других. Каменные наконечники! Выполненные искусно, но каменные. Ага. А вот покороче и потоньше, количеством четыре штуки. Это, наверное, дротики, предназначенные для метания, и наконечники у них костяные. Рядом еще какая-то хрень. Обычная изогнутая палка с выступом на одном конце, длиной сантиметров пятьдесят или шестьдесят. Интересно, что это? Ладно, потом разберемся.
Подойдя к самой большой палатке, они откинули полог и заглянули вовнутрь. Нет, это не просто кожа, а хорошо выделанная шкура, просто шерсть находится с внутренней стороны. Напротив входа еще можно было что-то рассмотреть, но там, кроме расстеленных шкур с сохраненным мехом, кое-какой утвари, очага, все тех же горшков, каких-то обработанных хитрым образом камней, наверное кремния, не было ничего.
В стороны от входа была полутьма, в которой увидеть ничего не получалось. Единственное, чего они добились, это только почувствовали усилившийся трупный запах, но опять-таки не критичный, застарелый и ослабший. Значит, обитатели остались там, только никого не видно.
– Давай я схожу за фонариком, – предложила Лариса, имея в виду оставленные в лесу вещмешки.
Был у них с собой небольшой, легкий и довольно мощный фонарик. Вообще у них было три фонаря – один большой и мощный, тоже диодный, это Дмитрия, специально покупал для работы, его луч бил более чем на сотню метров. Два других – карманные и тоже диодные, но у одного из них заряд уже ослаб, а вот второй, тот, которым они не пользовались, все еще был полон сил, и они взяли его с собой. Был еще светильник, стилизованный под «летучую мышь».
– Вместе сходим.
Фонарик был все еще в силе, только при осмотре в ночное время пользы от него было бы куда больше, чем сейчас, так как со света было видно очень плохо, а световое пятно выглядело блеклым и практически ничего не освещало. Но тем не менее так было несколько лучше видно, чем без него. Это смешно, но Дмитрий вооружился еще и биноклем, заглядывая вовнутрь.
Ну, кто еще может охотиться на людей – не орки же, в самом-то деле. Хозяевами этой вымершей стоянки были люди. Останки сильно потрачены добравшимися до них падальщиками, но в целом скелеты и гниющие останки, которыми побрезговали даже поедатели падали, сохранили свою форму. Обычный скелет обычного человека. Из тех остатков одежды, что предстала их взору, было понятно, что она вся сплошь из выделанной кожи, причем без шерсти. Это говорило об умении незнакомцев хорошо выделывать добываемые шкуры. А вот на какую-либо ткань не было даже намека.
На крючьях справа от входа – по-видимому, мужская половина – висит головной убор из перьев. У Дмитрия даже мелькнула мысль об индейцах. А о чем еще ему было думать? Также имеется пояс с кожаными ножнами и торчащей из него костяной рукояткой. Провозившись некоторое время, ему удалось-таки при помощи своей палки подцепить и уронить этот нож. Весь выполнен из кости, с прикрепленными к ней пластинами кремния. Виден каменный топор. Обработанный камень вставлен врасщеп и примотан то ли тонкой полоской кожи, то ли жилами. А вот на существование лука нет даже намека.
Обход лагеря не принес больше ничего интересного, всюду было одно и то же, с некими незначительными вариациями. Интересно девки пляшут. Никакого намека на использование металла. Как есть каменный век.
В одной из палаток, прямо при входе, они обнаружили плетеную ивовую корзину, в которой обнаружилось белое комковатое вещество. Опознать в нем соль не составило труда даже визуально. Это что же получается, поблизости все же имеются залежи соли? Причем ее не выпаривают, потому что куски выглядели именно как отколотые.
Дмитрий разочарованно вздохнул. Им нужна соль, да только как бы вместе с нею не прихватить целой кучи проблем. Теперь, когда они знали о существовании людей, их положение не казалось столь безнадежным. Ну да, дикари, каменный век, но ведь люди. Оно конечно, поди с ними договорись, но кто сказал, что это невозможно?
Лариса все время, пока они исследовали лагерь, ходила нахмуренная и задумчивая, что-то бубня себе под нос и усиленно морща лоб. Дмитрий даже начал волноваться за нее. После памятных событий он постоянно за ней наблюдал, в особенности когда они лазили по горам. Конечно, ее состояние резко изменилось после того, как они начали свое путешествие, но кто знает, когда эти клятые тараканы вновь зашевелятся в ее головке. Когда вокруг хватает скал, с которых можно просто сигануть вниз головой, без предварительной подготовки, поневоле будешь думать о плохом.
– Как думаешь, что тут произошло?
– Не знаю, Дима. Если бы останки были свежими, то по признакам можно было бы определить, а так… тут нужны лабораторные исследования, что нам недоступно. Может, банальная корь или оспа, тогда нам ничто не угрожает, у нас прививки, да и погиб уже вирус, потому как во внешней среде он не живет, быстро погибает.
– А если чума?
– Я с самого начала об этом думаю. Да нет же, все верно.
– Что верно?
– Нам ничто не угрожает. – Сказав это, она направилась было в шатер, но Дмитрий тут же вцепился в нее, препятствуя дальнейшему продвижению:
– Ты куда собралась, Ларчик?
– За солью.
– А ну осади. Тоже мне придумала.
– Да ничего страшного, Дим. Понимаешь, даже если это чума, то ее возбудитель при положительных температурах живет вне живого организма максимум три месяца. Блохи, переносчики заразы, подыхают уже через пару недель. Так что тут не осталось ни одной блохи, как и самих бактерий.
– Ты-то откуда знаешь? Ты не вирусолог, а фармацевт.
– Дим, если ты хочешь знать, мой отец едва перебивался от заработка к заработку, мать работала на почте. Если я и могла учиться, то только на бюджете и только за счет своих знаний, платить за экзамены мне было нечем. А учиться мне нравилось, и еще я очень любопытна в том, что меня интересует, а медицина мне нравится. Я просто не была уверена, пыталась выдавить все, что знаю и читала об этом. А теперь точно вспомнила. Говорю тебе, опасности никакой.