– Не стреляйте в бегущих! Пусть сначала остановятся, чтобы прицел был точнее, – продолжал раздавать распоряжения Дмитрий.
Один из волков подбежал к его дереву, поднялся на задние лапы, упершись передними в ствол, и, задрав голову, вперил в Соловьева голодный взгляд, ощерив клыки и утробно зарычав. А что. Очень даже страшно, на Дмитрия чуть столбняк не напал, – а и то: всего-то пара метров до его пасти, полной страшных острых и длинных клыков, загнутых вовнутрь. Это вам не собачья пасть, у них клыки какие-то не такие, более прямые и менее страшные, а эти… Жуть, одним словом.
Однако растерянность Дмитрия длилась недолго. А чего, собственно, ждать, вон как подставился, и промазать сложно. Приклад упирается в плечо, он немного наклоняется вперед, отчего веревка, которой он привязался, натягивается, а в голове возникает мысль о плохо завязанном узле. Вовремя, ничего не скажешь. Думаете, сохранил бодрость духа и самообладание? Ага. Как бы не так. Тут же оторвался от оружия и начал проверять узел. Нормально все. Не тупи. Подчиненные смотрят. Он настолько разозлился на себя, что, вымещая злость, практически не целясь, навскидку выпустил болт в продолжавшего скалиться волка.
Ну, может, он и поспешил, может, и сглупил, но уж точно не промазал. Болт прошил голову хищника навылет, войдя в правый глаз, и, окровавленный, проклюнулся из затылка. Реакция его собратьев оказалась молниеносной.
Звериным чутьем поняв, что он мертв, трое волков тут же набросились на него, начав рвать на части. Если бы добыча была в пределах досягаемости их клыков или хотя бы пыталась спастись бегством, то, возможно, они в первую очередь думали бы о том, как загнать ее, а не бросались бы на своего погибшего сородича. Но до добычи пока не дотянуться, голод дает о себе знать непрерывным урчанием в брюхе, а тут еще и одуряющий запах крови.
Э, э! Вы что творите! Это моя добыча! Едва он упокоил первого волка, как страх куда-то улетучился без следа, остался только азарт. Нога в стремя, тетиву плавным движением назад до упора, пока не послышится легкий щелчок. Вот ведь, он едва различим, но Дмитрий его услышал, хотя вокруг звучат вой, рычание, визг, вторящий хлопку тетив, – это Табук и Гарун разрядили свои арбалеты, и не безрезультатно. Бросив быстрый взгляд окрест, Дмитрий заметил, что неподалеку образовалось еще две кучи-малы. Волки бесновались вокруг павших товарищей, причем один из них как бы был еще жив, но соратник быстро его добил, вырвав глотку. А вот тоненько тренькнула тетива лука. Унка, не оставаясь в стороне, выцелил одного из волков, уже пожирающего своего недавнего товарища.
Стрела точно вошла в бок – все же не зря ребятки так долго и упорно баловались со своей новой забавой. Хищник тут же заскулил, увалившись на бок, и потянулся пастью к увязшей в его теле стреле. Это ты зря, парень. С этим тебе уже ничего не поделать, а вот о товарищах подумать не мешало бы. Поздно. Завидев незавидное положение раненого, к нему тут же подскочил матерый волчара и одним махом добил, вцепившись ему в глотку. Боже, сколько же за сегодня откровений. Вот что значит волчья стая.
Болт под зажимом, арбалет вскинут. Врешь, ребятки, это моя добыча. Теперь он спокоен. Едва Дмитрий уверился в своей относительной безопасности, как полностью отдался азарту. Не торопясь, без суеты выбирает спусковой крючок, тщательно следя за точностью прицела. Хлоп! И тут же в какофонию звука вплетается еще один визг, полный боли. Но те двое и ухом не ведут. Чего бросаться на нового, если они уже добрались до столь желанного мяса.
Вновь взвести тетиву. Наложить болт. Прицелиться. Хлоп! И этот готов. Третий, почувствовав что-то неладное, глухо рыча, отбегает в сторону. Недостаточно далеко. Двадцать метров – это не то расстояние, на котором ты можешь чувствовать себя в безопасности, дружок. Болт входит в брюхо, заставляя зверя завертеться волчком. Ага. Вот такая ассоциация. Наконец он заваливается на бок и вгрызается в ненавистную деревяшку, впившуюся в его тело. У него получается ее перегрызть, но на большее не хватает сил, и он откидывает голову, не в силах пошевелиться и тяжело дыша.
Четверо! И ни одного болта мимо! Глянул, как там у остальных. Уже больше дюжины волков лежат на снегу – либо убитые, либо тяжелораненые. Заметны и трое подстреленных ребятками: их длинные стрелы легко отличить от коротких болтов. Вот только волков меньше не стало. Ага. К его первому подбежал еще один. Хлоп! Болт входит в загривок, прошивая свою жертву насквозь. А ты думал, легко будет, голодный ты мой.
Еще немного – и тактика волков меняется. К тому, которого Дмитрий подстрелил в отдалении, подбежали сразу двое волков и, быстро прикончив, начали волочь его в сторону. Выходит, вы, ребятки, поняли, что здесь опасно, и хотите утащить его в сторонку, чтобы там подхарчиться. А вот это плохо. Эдак вы нас все же возьмете в осаду. Дмитрий вскидывает арбалет и пускает болт. Черт! Слишком поторопился. Снаряд проходит несколько выше холки хищника. Опять взвести тетиву. Спокойно. Мазать никак нельзя. Хлоп! Есть контакт!
– Не давайте им утянуть убитых!
Утвердительные кивки: все поняли, теперь уже бьют, тщательно выбирая цель. Второй из хитромудрых среагировал за мгновение до того, как выпущенный Дмитрием болт угодил в него. Разжав челюсти, он отскочил в сторону, и снаряд ударил в снег. Едва это произошло, как он вновь вцепился в шкуру убитого товарища, волоча его в сторону.
Значит, так. Ладно. Зверь опять в прицеле, на этот раз он целится в заднюю ногу. Хлоп! Оп-па! Сюрприз. Хитрец вновь отскочил, да только вместо того, чтобы угодить в заднюю ногу, болт впивается ему в ребра. Конечно, ты зверь хитрый, да только человек – он, зараза, куда коварнее и умнее.
Дмитрий осмотрелся. Красота. Порядка двух десятков хищников лежат на земле, некоторые ранены, а вот здоровых не наблюдается. Что это? Они положили всю стаю? Сомнительно. Ему казалось, что волков куда как больше. Все звери, что попали в его сектор, лежат, и только двое из них подают признаки жизни. Что там происходило у товарищей, ему было не видно.
– Где другие?
– Убежали, – махнув в сторону уреза оврага, ответил Табук.
– Сколько их?
– Сколько пальцев на руках, может, больше.
В ответ на его слова из оврага послышалось рычание, визг, полный боли и отчаяния. Очень похоже на то, что он слышал еще недавно и совсем рядом. Судя по звукам, они только что добили как минимум двоих. Теперь оттуда слышится грызня. Ясно, рвут на части, и каждый старается урвать кусок побольше. Плохо. Утянуть-то им никого не позволили, да только, как видно, раненые сами себя вынесли для стаи. Теперь они имеют возможность подкрепиться, а там кто знает… Может, уйдут, может, останутся, но в любом случае силы свои подкрепят, и если решат остаться…
– Табук, они уйдут?
– Зачем? Дичи нет. А тут много мяса. Надо только подождать.
– Ясно. Унка, Тынк, сидите на месте. Табук, Гарун, вниз. Быстро.
Говоря это, он уже развязывается. Десяток волков – это не три десятка, так что шанс есть. Так, арбалет побоку. Может, ребятам отдать? Нет смысла. Им нипочем его не взвести. А вот ружьишко в руки – и картечные заряды в стволы. Два патрона в рот, так сподручнее. С латунными гильзами так забавляться на морозе не рекомендуется, а с пластиком очень даже можно.