Тонкие ноздри Аннабели раздулись и побелели от гнева:
– Это что же… ты… ты, тварь, вылезшая невесть из какой пучины… думаешь, что я когда-нибудь позволю?
Магр Чужак выбросил вперед руку, и его длинные пальцы сомкнулись на запястье девушки. Она захлебнулась от боли. Ей показалось, что затрещала лучевая кость.
Кемметери произнес тихо и очень внятно:
– Ты когда-нибудь видела тварей из пучины? Я не советую тебе говорить о них здесь, на палубе «Летучего». По твоим глазам вижу, что если бы ты сейчас вырвалась, то наверняка попыталась бы прыгнуть за борт. Очень гордо и очень глупо. Так я скажу тебе, чтоб ты даже и не пыталась. Тем более что если ты мечтаешь о мести, о моей смерти, о том, чтобы уничтожить меня, – для тебя еще не все потеряно. Твои друзья бросятся в погоню. Они попытаются спасти тебя. Я знаю.
Он медленно разжал пальцы. Аннабель, ошеломленная, бледная, растирала побелевшую на месте захвата кожу. Она ждала, что он скажет дальше. Магр Чужак не стал долго испытывать ее терпение:
– Твои друзья уже получили письмо о помощи, написанное твоей рукой. О, действительно, писала ты, Аннабель, просто ты не помнишь об этом. Я позаботился о том, чтобы оно попало в нужные руки. – Он сощурил глаза и добавил: – Конечно, не сам лично, у меня есть помощники. Везде. В море, в воздухе, здесь, на палубе. Везде! Даже на мачтах и снастях этого замечательного корабля, который доставит нас в Кеммет. Страну, которую вы худосочно и оскорбительно именуете Черной Токопильей…
– Зачем тебе это нужно, Магр Чужак? Я о письме…
Он передернул широкими плечами:
– Вам, людям с пыльной равнины, сложно понять мои мотивы. Ступай в каюту, Аннабель. Тебе нужно перекусить.
– Я не хочу…
– Чушь. Но даже если ты действительно намерена отказываться от пищи – все равно уходи с палубы. Погода переменяется. Нужно убрать паруса. К нам идет шторм…
И, не дожидаясь, пока она исполнит его приказ, Магр Чужак повернулся к ней спиной и высоко поднял обе руки, уже свободные от повязок. И Аннабель, замирая, снова увидела на его предплечьях стигматы ордена Рамоникейя: серебристые ленты, заканчивающиеся головой твари с темно-красными глазами и золотыми, как серп молодой луны, зрачками.
Но это было не все, отчего ей суждено было похолодеть.
Она увидела, как на снастях бегучего такелажа зашевелился какой-то невзрачный серый налет, пушистый, похожий на плесень. Ближний к Аннабели бык-гордень сначала выправился, изогнувшись змеей, а потом вдруг натянулся без видимого воздействия на него. И – сам – пошел, пошел, подтягивая нижний край паруса к рее! Только взъерошился облепивший снасть серый пух…
Пришли в движение почти все снасти бегучего такелажа, с помощью которых убирались тяжелые нижние паруса и марсели. Но если на обычном корабле эта процедура проходила под топот десятков ног, хриплые крики и свистки боцманов, если на обычном корабле кипела оживленная возня – то здесь только скрипели блоки и такелаж, только мучительно вытягивались гитовы и гордени. Только сморщивались, вжимаясь в реи, безмолвные паруса.
Аннабель пролепетала:
– Магия… Разрыв в причинно-следственной связи… Но ведь ее не существует… Ведь Иерархия знаний тайных и явных…
Она говорила очень тихо, но он услышал. Не поворачиваясь к девушке лицом, он крикнул:
– Ваша Иерархия знаний – жалкая попытка обмануть самих себя! Что молчишь? Или ты думала, что я заставлю работать со снастями каких-нибудь мерзких многоруких чудовищ, похожих на осьминогов? Это, конечно, можно устроить, но этих безмозглых тварей еще нужно обучить, а зачем, если у меня и так есть два безмозглых скота?
Бородатые кемметери, находящиеся в нескольких шагах от него, даже не пошевелились. Они стояли как влитые, широко расставив ноги. В этой неподвижности было что-то от холоднокровной морской твари, замершей на дне лагуны, в камнях, и часами ожидающей добычу…
Друзья Аннабели, о которых так убедительно говорил чужеземец, уже начинали обещанную Магром Чужаком погоню. Не из захудалой Старой, а из самой что ни на есть первой гавани Сеймора и всего королевства, Золотой бухты, отправлялся в путь фрегат «Громобой».
На шканцах вокруг своего вожака собрались бывшие ученики Школы Пятого окна.
– Вам, конечно, может не понравиться, что я сейчас скажу. Некоторые посчитают это вызовом и недопустимыми словами – притом что нам сейчас нужно быть единым целым. Командой, – вымолвил Ариолан Бэйл. – Но я все-таки скажу. Так вот, помните, что где-то среди нас – тут, на «Громобое», или там, на «Кубке бурь», – есть предатель…
Звон корабельного колокола заглушил эти негромкие, недопустимые слова. Великое путешествие началось.
«Были гиганты, были великие. Но вы поверили и возвеличили того, кто стал самым презренным из них. Вы боготворите труса и подлеца. Того, что улыбался и ждал, а потом, когда пришла жаркая, багровая смерть, ударил в спину своим, когда они гибли. А когда они ушли, он отрекся от погибели и плюнул на смертные холмы ушедших, объявив себя величайшим из них…»
Надпись на табличке, найденной на мертвом судне, затонувшем близ одного из Столпов Мелькуинна
Ржига упал и больно стукнулся башкой о палубу. Его глаза разбежались в разные стороны, как вспугнутые зайцы.
Этот мир куда интереснее, больше и страшнее, чем мы о нем знаем, подумал Себастьян, наблюдавший за очередным злоключением несносного брешака. «Я всегда это подозревал, – проговорил он про себя. – С первых часов этого плавания я буду воплощать свои подозрения в жизнь…»
Это подтвердил и капитан. Каспиус Бреннан-младший, сутулясь, зашел в кубрик и проговорил:
– Себастьян! Встать, когда говоришь с капитаном! Так… Я должен сказать тебе важную вещь. Мы вышли из пределов территориальных вод вольного королевства Альгам и Кесаврия.
– И? – после паузы выронил воспитанник покойного барона Армина и выпрыгнул из гамака.
– Здесь уже не действует великий закон. Иерархия знаний тайных и явных…
Себастьян был удручающе однообразен. Он снова сказал:
– И?
– Ну что ты бубнишь! Чтобы хотя бы выжить, ты обязан теперь быть более богат мыслями.
– Я не от непочтения к вам, господин капитан, просто вы долго переходите к делу. Тем более я уже понял: вы хотите преподать мне многое. То, что было под запретом там, на земле, – заявил Себастьян.
– Вот это уже лучше, – выговорил капитан Бреннан. – Зайди через час в мою каюту. Есть что обсудить, парень.
У него был торжественный вид служителя культа, который имеет право первой ночи с невестой.
Откуда-то вынырнул Ржига. Он уже успел оправиться от удара о палубу и теперь излучал готовность получить новые тумаки.