Дэни закусила губы, видя, как он побледнел.
— Я спросил ее, она не отрицала, но умоляла меня ему не говорить. Он считал меня своим единственным ребенком. Это его убило бы. — Алекс вздохнул. — Конечно, я не сказал. Но я хотел знать правду. Она мне не сказала, говорила, тот человек всего лишь донор спермы, настаивала на том, что Сэмюэл мой настоящий отец.
— А разве он им не был? — тихо спросила Дэни. — По-настоящему?
Он повернулся к ней:
— У меня было право знать. У Сэмюэла было право знать.
Это правда. Дэни кивнула, она его понимала.
— Она умерла, так и не рассказав мне, кто же был моим отцом. Сэмюэла я спросить не мог. И я уж думал, что никогда не узнаю. Сэмюэл прожил еще несколько лет, он был безнадежно болен и отчаянно хотел, чтобы банк процветал. И я сделал так, чтобы он процветал.
Молчание затянулось. Наконец Дэни ему помогла:
— А потом он умер.
— И вдруг раздался этот телефонный звонок.
Дэни поискала ответ и высказала догадку:
— Патрик?
Алекс горько улыбнулся:
— Он был их шафером, представляешь? Он был мне как дядя — всегда был рядом, когда я был маленький. Теперь понятно почему. Когда она умерла, он переехал в Сингапур — ради бизнеса. Так он с тех пор там и живет. Женат он никогда не был. Он утверждает, что их роман закончился много лет назад, но как я могу ему верить? А теперь он хочет наладить со мной отношения. Как можно наладить отношения с человеком, который врал тебе всю жизнь? — Алекс наморщил лоб. — Как они могли? Ведь правда могла всплыть намного раньше. Мама долгие годы жила под угрозой того, что все откроется. Но ничего не сказала. Всю мою жизнь мне вбивали в голову понятие о долге, неразрывно связанное с семьей Карлайл. Банк. Бизнес. Это было моей судьбой, о которой мне все время твердили.
— А чем бы ты еще занялся?
— Понятия не имею. Никогда серьезно об этом не думал. Все было предрешено. Даже Патрик посоветовал мне заняться семейным бизнесом, когда играл роль доброго дядюшки.
— Но ты прекрасно справляешься со своей работой, Алекс. И она тебе нравится. Никто бы не смог работать столько, сколько ты работаешь, если бы работа не доставляла ему удовольствие.
— Ты так считаешь? А как же те люди, которые работают на двух, трех, четырех работах, чтобы заработать на еду? Для них это необходимость, Дэни. И для меня это было необходимостью. Сэмюэл болел, а компания покатилась под уклон. Мне нужно было ее развернуть в гору, пока он был жив, чтобы он увидел, что компания спасена. Я сделал это все для него. Для нее. Она лгала мне. Долгие годы.
Предательство. Очень больно, когда один из родителей тебя подвел. Дэни это понимала.
Алекс покачал головой:
— Вся моя жизнь была обманом, Дэни.
— Когда он позвонил?
— В четверг, почти две недели назад.
За день до того, как он ее поцеловал. Теперь она понимала, почему он это сделал.
— Я настоял на анализах, — яростно сказал он. — Но это правда. — Он так крепко сжал ее руку, что ей стало больно. — Зачем мне вообще иметь с ним дело?
— Люди лгут по самым разным причинам, Алекс. Я не говорю, что это правильно, но, может, тебе нужно спросить его об этом.
— Этому нет оправдания.
— Люди лгут, чтобы защитить — иногда себя, но иногда и других. Может, они соврали для того, чтобы защитить тебя. Они не хотели делать тебе больно.
— Защитить меня от чего, Дэни? Пребывать в неведении еще больнее. — Он отпустил ее руки. — Я даже думал, может, ее изнасиловали.
— Алекс… — Сердце Дэни сжалось, и она двумя руками схватила его за руки и притянула их к груди. Конечно, он боялся самого худшего.
Алекс страдальчески на нее посмотрел:
— И они позволили мне теряться в догадках. Переживать. Без всякой на то причины. Я не могу им этого простить. Я его презираю, Дэни. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Поверить не могу, что он мой отец.
Дэни должна была как-то ему помочь, потому что она прекрасно понимала его ненависть и боязнь, что дурные свойства натуры могут передаваться по наследству.
— Я тоже тебе соврала, Алекс, — тихо сказала она, и почувствовала, как он застыл. — Я сказала тебе, что мои родители умерли. Моя мама правда умерла, а папа нет. — Она глубоко вдохнула и сказала то, о чем старалась не думать: — Он в тюрьме.
— О…
— Для меня он умер в тот день, когда пришел навестить маму, когда она умирала от рака, и обманом выманил у нее остатки ее сбережений. Он мошенник, Алекс, вор, называй как хочешь. Он жил за счет больных и умирающих, использовал их. Он возвращался к нам несколько раз, а потом снова уходил. Между приговорами суда. Он заговаривал моей маме зубы, говорил ей, что изменился, и она пускала его обратно. Это все была ложь. Он воровал у нее деньги до самого конца. У него нет совести, он не способен никому посочувствовать. — Да и она сама каждый раз хотела ему верить. Так что он воровал не только у матери, но и у нее самой. Взял ее кредитку и выпотрошил ее. — Его кровь течет у меня в жилах, Алекс. Но я не такая, как он. Совсем не такая. Не важно, кто твои биологические родители. Ты — это ты.
Алекс не сводил с нее глаз.
— Неужели так просто это принять, Дэни?
— Нет, — честно ответила она. — Но ты должен это сделать. Мы ведь уникальны, так? И наша натура формируемся под воздействием нашего жизненного опыта, а не ДНК.
— Да. — На его лице появилась тень улыбки, но все-таки это была улыбка. Правда, мелькнула она всего на секунду. — Ух ты. Спасибо, что сказала.
— Мне неприятно о нем думать.
— Да. — Алекс снова побледнел, сразу стало видно, как он устал.
— Тебе, наверное, придется решить, хочешь ли ты иметь дело с Патриком, — тихо сказала она.
Алекс медленно покачал головой:
— Я не хочу его знать.
Дэни грустно ему улыбнулась:
— Ты и не обязан. — Она взяла его за руку. — Твой телефон ни разу не пикнул.
Он дернулся:
— О, я его отключил, надо посмотреть.
— Дай сюда.
Они посмотрели друг на друга. Он отдал ей телефон, она положила его на подлокотник дивана, даже не взглянув на него.
Два разочарованных человека. Смогут ли она забыть о прошлом на несколько часов?
— Ты устал. Тебе надо поспать. — Она взяла его за руку, отвела наверх к нему в спальню, раздела и сказала: — Ложись.
— Я хочу, чтобы ты осталась.
— Я остаюсь. — Дэни легла с ним рядом в своей пижаме с поросятами.
— Я…
— Просто поспи, Алекс. — Она обняла его, прижала его к себе, даря ему заботу.