Келси почувствовала, что Джек тоже дрожит.
— Знаешь, до меня дошло, что имел в виду отец, говоря о задачах более важных и достойных, чем покорение Эвереста. Он думал обо мне. А я — о тебе.
— Ты не можешь оставить мечту, Джек. Это несправедливо.
— Сезон почти закончился. Буду тренироваться в спортзале до следующей зимы. Я обязательно поеду на Олимпийские игры и привезу золото. Ведь вы с малышом сможете сопровождать меня?
— Мне так этого хочется, Джек! Путешествия, приключения, новые впечатления! Только я считала, что для меня все это несбыточно. — Она запнулась. — Я готова изменить жизнь ради тебя, но боялась сказать об этом.
— Келси, — простонал он. — Перестань прятаться. Теперь тебя есть кому защитить.
Сдерживая слезы, Келси раскрыла созревший в голове секретный план.
— Я могу работать по Интернету где угодно. Стану фрилансером. Это даже интересно.
— Только после рождения ребенка. Я должен быть уверен, что медицинская помощь рядом. А пока у нас есть дом, который нужно достроить.
— Согласна, — робко улыбнулась Келси.
— А может быть… — Джек кашлянул, прочищая горло. — Мы оба не сторонники традиций, но как ты смотришь на то, чтобы выйти за меня замуж?
Его растерянность придала ей уверенности.
— Традиции значат для меня больше, чем ты думаешь, Джек Грин. Я не могу рассматривать это как предложение.
Он засмеялся и быстро поцеловал ее в губы, потом опустился на одно колено.
— Так лучше? — пошутил он.
— Да, — сказала Келси, обнимая ладонями щетинистый подбородок. В глазах Джека она читала нежность, любовь, искренность.
— Пожалуйста, выходи за меня, Келси. — Он был совершенно серьезен.
— Да, Джек, — прошептала она. — Спасибо.
Он подхватил ее на руки, плечом распахнул дверь и помчался вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.
— Осторожно, колено, — задохнулась Келси, прижимаясь к нему.
Он только засмеялся и опустил ее на кровать. Лицо снова посуровело.
— Прости меня. Как я мог думать, что брошу тебя и смогу жить без этого. — Наклонившись, он поцеловал ее долгим, трепетным поцелуем.
Келси шестым чувством ощутила, как сильно Джек боится потерять ее, как потерял мать.
— Успокойся, — сказала она, целуя в ответ со всей глубиной любви и нежности.
И продолжала целовать, пока не прошла боль. Келси была готова принять его полностью, обнажив перед ним сердце и душу.
Охваченный страстью, Джек повторял ее имя снова и снова, как будто одно это поднимало его на пики экстаза. В его объятиях Келси чувствовала себя как никогда открытой и в то же время защищенной.
Утомленные всплеском страсти, они молча лежали рядом. Вдруг Джек сказал:
— Надо подумать о дизайне большой спальни.
— Где ты думаешь ее устроить? — Келси медленно возвращалась к реальности, в которой кто-то что-то строил.
— Прямо здесь. — Джек пристально смотрел на нее. — На месте твоей квартиры, если не возражаешь.
— Отлично, — с готовностью согласилась Келси, не скрывая радости. Дом снова будет целым и единым, как их семья. — Придумаем что-то новое.
— Ты рассказала матери о ребенке?
— Да, — тихо сказала Келси.
Джек приподнял ладонью ее лицо и заглянул в глаза:
— Когда ты нас познакомишь? Не терпится встретиться с ней.
На глазах Келси снова вскипели слезы. Она еще раз убедилась, что без колебаний может довериться Джеку.
— Келси? — Он стер большим пальцем струящиеся по щекам соленые капельки. Бесполезно, потому что они уже сливались в ручейки. — Думаю, дело в гормонах.
— Вовсе нет. — Она шмыгнула носом и крепко обняла его. — Я люблю тебя, Джек Грин.
— Слава богу. — Он убрал влажные локоны со лба Келси, прижал ее к себе и не отпускал, пока слезы не высохли.
Наконец она поверила в него и в себя.
В объятиях друг друга они обрели свой дом.