Гарри почти стонал.

— Почему бы вам не отвезти было это все в ваш охотничий домик к тому времени, когда мы там появимся?

Теперь ему никогда не найти для Кейт безопасное место.

Дрейк уже качал головой.

— Диккан далеко. Нам нужно, чтобы вы оставались здесь, пока не разберетесь с этим. Мы пришлем дополнительных помощников.

Кейт сразу же забыла про свое виски и поднялась.

— Замечательно. Это будет нетрудно. Особенно если учесть, что других дел у меня нет.

— А как же ваше намерение через два дня поехать в Исткорт? — спросил Гарри.

— Вы несправедливы, — запротестовала Кейт, разглядывая ящики, явно огорченная. — К тому времени я закончу. Мой дядя был человеком педантичным. Это станет развлечением!

Она, конечно, ошиблась. Это стало кошмаром.

Глава 16

Большая часть того, что Кейт узнала, нисколько не удивило ее. Дядя Хиллиард был методичным, педантичным и непереносимо скучным. Такими же были его проповеди, которые он поделил на обычные, воскресные и особые — о моральном падении. Его любимой была проповедь о возмездии за разврат на Рождество. Гарри оказался очень полезен, не меньше, чем Грейс и Би, которые распаковывали ящики и сортировали извлеченное из них, складывая в отдельные стопки проповеди, счета, корреспонденцию, относившуюся к богослужениям, корреспонденцию личного характера, большая часть которой была такой же занудной, как и его проповеди. В какой-то момент, когда Кейт водила пальцем по перечню заказанных дядей канцелярских принадлежностей, она услышала, как охнула Грейс.

— Вы нашли те стихи? — с надеждой спросила Кейт, ее бедное тело болело даже тогда, когда она просто прислонялась к обеденному столу, на котором они разложили вещи.

Грейс вскинула голову.

— Хм. Нет. Это… Ну, это… личная переписка.

Заглянув в добрые серые глаза Грейс и увидев в них страдание, Кейт встревожилась.

— Почему бы вам не позволить мне взглянуть на это? — спросил Гарри, намереваясь перехватить бумаги.

Кейт опередила его. Она протянула руку, и Грейс неохотно подала ей пачку писем.

Одно было уже открыто. Оно было от дяди Хиллиарда к отцу Кейт. Стоило ей взглянуть на приветствие, как у нее сжалось сердце.

«…это единственный способ сдерживать такую мерзкую девчонку, как она. Отдай ее в руки правильного мужчины, который даст ей понять, кто она такая».

Так это дядя Хиллиард отыскал Мертера. Он рекомендовал его ее отцу и тем решил ее судьбу.

— Злобный старый лицемер, — услышала Кейт и, взглянув, увидела, что презрительные слова вырвались у миролюбивой Грейс, которая выглядела сейчас более разъяренной, чем когда бы то ни было.

Однако Кейт знала, что зловредный старый скупец старался расстроить брак Диккана и Грейс.

Кейт встала, чтобы обнять Грейс, но Грейс опередила ее, обхватив Кейт руками. Несколько дней тому назад Кейт взъярилась бы, как дикая кошка. Но, обнимаясь с подругой, она уже знала, что Гарри держал ее в объятиях и она не умерла. Ей даже понравилось, очень понравилось, она хотела придумать что-нибудь, чтобы это повторилось.

— Ему повезло, что он мертв, — произнес Гарри позади нее. — Или я заколол бы его, как свинью.

Кейт улыбнулась ему и Би, которая в расстройстве нервно комкала носовой платок.

— Он для меня ничего не значит. Как я могу принимать к сердцу отношение к себе желчного старика? Все остальные меня любят. — Она ослепила их улыбкой, которая далась ей нелегко. — Я знаю, потому что я спрашивала.

Она твердо верила в это, пока не нашла ответное письмо отца, соглашавшегося с братом.

Кейт запретила себе думать о переписке между ее отцом и его братом в течение дня. Она все время была занята исполнением обычных обязанностей и осмотром вещей епископа. Но каждое слово ее дяди, написанное на бумаге, тяжким грузом ложилось на ее сердце. Остальные письма ее отца содержали вежливые расспросы и сообщения о семейных делах. После их прочтения она почувствовала себя еще более далекой от всех них, чем когда-либо раньше. Отец никогда больше не упомянул ее имени. Ни разу. Упоминал ее только в интенсивной переписке в связи с ее помолвкой. Даже тогда он называл ее «она». Как если бы Кейт была недостаточно реальной, чтобы начертать ее имя.

Может быть, так и было. Может быть, слуги оказались более проницательными, чем она думала, когда называли ее призраком замка.

После такого напоминания о том, чего можно ожидать от любого мужчины, она решила держаться подальше от Гарри. Ведь даже когда она просто сидела рядом с ним, у нее появлялись смущавшие ее ощущения, к которым, как она думала, она еще была не готова. Воспоминания о поцелуях обрывали самые привычные мысли, а в спокойном состоянии Кейт удивлялась, насколько защищенной она чувствовала себя в его руках. Она никогда не испытывала ничего подобного за всю свою жизнь. Это было как убежище в бурю, только буря бушевала внутри ее. Ей всегда приходилось держать себя в строгих рамках, и она почти поверила, что больше не может испытывать сильных чувств.

Очевидно, что это не так, и это должно было бы ужасать ее. Но Гарри был рядом, чтобы защитить ее. Только вот как он может защитить ее от себя самого? Она боялась искать ответы. Сердилась и грустила, пребывала в растерянности и не знала, как распутать этот клубок, не признав место Гарри в своей жизни. Потому что если бы она признала его, то начала бы задумываться, когда он отправится в свои путешествия.

Кейт обдумывала предложение Гарри спать с ним. Просто спать, чтобы его руки обнимали ее, защищая от фантомных кулаков. Как бы сильно она ни желала этого, она не решалась довериться ему. Так что она лежала, прижавшись к стенке, с сухими глазами, с подозрением глядя на соединявшую спальни дверь, не исключая вероятности того, что Гарри ворвется к ней с тем, чтобы потребовать реализации своих прав. Она знала, что это невозможно, но мрак диктовал свое. А где-то в глубине своего малодушного сердца она почти желала этого. Это освободило бы ее от принятия решения и привело бы его в ее кровать, и он мог бы обнимать ее всю ночь напролет.

Но Гарри был джентльменом. Он не пришел.

Он не пришел и на следующую ночь. Кейт снова не спала. Она пыталась. Она закрывала глаза только затем, чтобы открывать их снова и снова, переходя из дома для душевнобольных в спальню герцога, от одного кошмара к другому, наихудшему: она стоит, вся сжавшись, перед письменным столом своего отца, пока тот рассказывает своему брату, какое она отвратительное существо.

Кейт не издавала ни звука; она давно научилась этому, и высокой ценой. Но ей хотелось, чтобы Гарри услышал крики о помощи, раздававшиеся в ее голове, и пришел утешить ее. Ей хотелось самым непостижимым образом, чтобы он спровоцировал ее. А Гарри держал свое слово, хотя она слышала душераздирающие стоны, доносившиеся из его комнаты.