«Серый Волк достаточно могущественный покровитель для мальчика, – размышлял Креб. – Хотя тут кое-что не ясно. Есть волки, живущие стаями, и есть волки-одиночки. Дух кого из них избрал Дарка?»
Наконец вся поклажа была собрана и увязана. Иза в последний раз прижала к себе малыша, который спрятал личико у нее на груди, и помогла Эйле надежно привязать мальчика. Потом она что-то извлекла из складок накидки.
– Теперь это принадлежит тебе, Эйла. Ты стала настоящей целительницей, – сказала она, передавая молодой женщине расписанный красными узорами кожаный мешочек, в котором находились чудодейственные коренья. – Ты все запомнила? Будь внимательна, ничего не упусти. Конечно, было бы лучше все показать тебе на деле. Но священный напиток готовят только для таинства. Его нельзя выливать. Чары напитка используют лишь для самых важных ритуалов. Запомни, чудодейственная сила не только в корнях. Ты должна тщательно подготовиться к таинству сама.
Эйла кивнула, взяла драгоценный мешочек и опустила его в свою сумку целительницы. Эту сумку из шкуры выдры Иза вручила приемной дочери в день, когда состоялся обряд посвящения Эйлы. Стоило Эйле взглянуть на новую сумку, она вспомнила, как Креб предал огню все ее вещи. И сейчас, вздрогнув, она сжала в руке свой амулет и нащупала пять талисманов, что там хранились: кусок черного марганца, причудливой формы камень, серный колчедан, расписную пластинку из бивня мамонта и красную охру.
Во время ритуала тело Эйлы расписали черной краской, приготовленной из растертого в порошок растопленного камня, смешанного с жиром. Теперь она приняла в себя частицу духа каждого человека, живущего в ее Клане, стала вместилищем частицы духа Урсуса, великого покровителя всего Клана Пещерного Медведя. Лишь для самых великих обрядов тело целительницы покрывали черными узорами. Лишь целительнице дозволялось носить в своем амулете священный черный камень.
Эйла очень переживала, что приходится покидать Изу. Приступы мучительного кашля сотрясали изможденное тело старой целительницы все чаще.
– Как ты будешь без нас, Иза? – спросила Эйла, обнимая мать на прощание. – Ты кашляешь все сильнее.
– Зимой мне всегда хуже. Но в теплую пору недуг отступает. Беспокоиться не о чем, у меня вдоволь корней девясила. Наверное, вы с Убой вырыли весь девясил поблизости. Да и черной малины в этом году, как видно, будет не набрать, раз вы принесли мне столько корней. Снадобий у меня хватит. Ничего со мной не случится.
Но Эйла знала, целебные отвары приносят Изе мало облегчения. Она долго держалась лишь благодаря снадобьям, но теперь болезнь брала свое, и все чары целительницы уже не могли с ней справиться.
– В дождливые дни не выходи из пещеры. И старайся поменьше работать, – убеждала мать Эйла. – Хлопот у вас будет немного, мы оставили вдоволь хвороста и съестных припасов. Зугу и Дорву придется лишь поддерживать огонь, чтобы к пещере не приближались звери и злые духи. А стряпать будет Аба.
– Да, да, – кивала головой Иза. – Поспеши, Эйла. Бран готов тронуться в путь.
Эйла отправилась на свое обычное место в хвосте шествия. Но все смотрели на нее в ожидании.
– Эйла! – окликнула Иза. – Клан не сможет идти, пока ты не займешь должное место.
Робко потупившись, Эйла встала впереди всех женщин. Она не могла свыкнуться с недавно обретенным высоким положением. Щеки ее горели. Ей казалось несправедливым, что теперь она стоит впереди Эбры. Эйла бросила извиняющийся взгляд на женщину вождя. Но Эбра привыкла, что она вторая женщина Клана. Конечно, ей казалось странным вместо Изы видеть перед собой Эйлу. Это наводило Эбру на грустные размышления о том, доведется ли ей самой отправиться на следующее Великое Сходбище.
Иза и еще трое стариков, не способных вынести тяготы дальней дороги, проводили Клан до горной гряды. Они долго стояли там, глядя в долину. Наконец люди внизу превратились в крошечные точки. Тогда старики вернулись в опустевшую пещеру. Аба и Дорв не ходили уже и на предыдущее Сходбище. Оба и не предполагали, что им удастся дожить до нынешнего. Зуг и Иза впервые пропускали столь важное событие. Зуг до сих пор изредка выходил на промысел с пращой, но обычно возвращался с пустыми руками. Дорв почти ослеп и не покидал пещеру.
Хотя день выдался теплый, все четверо устроились у огня. Разговаривать никому не хотелось. Внезапно Иза разразилась судорожным кашлем. Сплюнув кровавую мокроту, она отправилась к своему очагу, чтобы лечь. Вскоре остальные последовали ее примеру. Волнения долгого пути, радость встречи с друзьями и родственниками из других Кланов – все это было теперь не для них. Они знали, нынешнее лето покажется им бесконечным.
Клан двигался на восток. Свежесть раннего лета сменилась палящим зноем, когда они оказались в степях. Деревья и кусты, покрытые молодой листвой, ели и пихты с нежно-зелеными мягкими иголочками на кончиках веток больше не встречались. На всем открытом глазу пространстве, до самого горизонта, землю скрывали высокие, уже успевшие выгореть на солнце травы, которые доходили человеку до пояса. Бескрайний небесный свод сиял голубизной. Лишь иногда налетали короткие грозы, громовые раскаты которых доносились издалека. Источники встречались редко, и у каждого путники непременно останавливались, чтобы наполнить все свободные сосуды, – поблизости от того места, где их застигнет ночь, ручья могло не оказаться.
Бран шел скорым шагом, и многие поспевали за ним с трудом. Но им предстояла трудная дорога – пещера Клана хозяев находилась на востоке материка, высоко в горах. Особенно тяжело приходилось Кребу, но предвкушение Сходбища и Великих таинств, которые будут там справлены, придавало ему бодрости. В слабом уродливом теле, терзаемом бесчисленными недугами, жил могучий дух. К тому же горячие солнечные лучи, снадобья, приготовляемые Эйлой, избавляли старого шамана от боли в суставах. Благодаря длительной ходьбе даже его хромая нога окрепла.
Дни шли за днями, сливаясь в одну неразличимую вереницу. Становилось все жарче, и постепенно солнце превратилось в раскаленный огненный шар, иссушающий землю степей, сжигающий на корню травы. Небо словно подернулось тусклой пыльной пеленой. В течение трех дней ветер приносил дым и пепел с охваченного пожаром участка степи, и глаза у людей болели и слезились. Им встречались огромные стада зубров, олени с великолепными ветвистыми рогами, лани, сайгаки. Несметные множества животных разгуливали на беспредельных просторах равнин.
Задолго до того, как путники приблизились к заболоченному перешейку, соединяющему полуостров с материком, впереди возникли очертания грандиозного горного хребта. Далее наименее выдающиеся вершины покрывали сверкающие ледяные шапки, неподвластные зною, которым дышали долины. Степи сменились пологими холмами, поросшими ковылем и овсяницей. Благодаря обилию железных руд земля здесь имела священный охристый оттенок. Бран понял, что уже недалеко до соляного болота.
Два дня они брели через гнилую топь, над которой кружились мириады москитов. Наконец люди достигли материка, и чахлая болотная поросль уступила место благодатной прохладе тенистых дубовых лесов. Потом на смену дубам пришли густые буковые заросли, среди которых изредка мелькали каштаны. Вскоре путники оказались в смешанном лесу, где росли увитые плющом тис и самшит. Когда люди добрались до еловой чащи, лианы почти исчезли. Западная часть континента была самой влажной, и ее сплошь покрывали непроходимые девственные леса.