Чтобы познакомиться с новым членом Клана, а также ознакомить с ней свои тотемы, все соплеменники проходили мимо девочки и каждый повторял ее имя. Иза стояла не поднимая головы, дабы ее взгляд ненароком не упал на кого-нибудь из мужчин. После этой церемонии Иза запеленала девочку в кроличью шкурку и привязала к себе. Та сразу же перестала плакать. Иза вернулась на свое место среди прочих женщин, после чего началась брачная церемония.
Для этого обряда применялась мазь из желтой охры. Гув преподнес чашу Мог-уру, и тот крепко прижал ее к себе увечной рукой. Гув не мог помогать шаману в церемонии, так как являлся одним из главных ее участников. Он стал напротив Мог-ура и ждал, когда Грод выведет вперед дочь своей женщины. Уку переполняли противоречивые чувства: гордость за то, что дочери достался достойный мужчина, и горечь оттого, что та покидала родной очаг. Овра, облаченная в новые одежды, шла бок о бок с Гродом, скромно преклонив голову и сияя от радости. Скрестив ноги, она села напротив Гува, по-прежнему не поднимая глаз.
Окунув палец в мазь, Мог-ур начертил на теле Гува над знаком его тотема символ его избранницы, что означало союз их тотемов. После этого он обмакнул палец в чашу во второй раз и изобразил символ тотема Гува поверх символа тотема девушки, подчеркивая тем самым главенствующую роль мужчины.
– Дух Зубра, тотем Гува, ты сильнее Духа Бобра, тотема Овры, – начал изображать знаками Мог-ур. – Да будет воля Урсуса, чтобы так было всегда! Берешь ли ты эту женщину, Гув?
Вместо ответа Гув похлопал Овру по плечу и пригласил войти в специально огороженное валунами место, которое отныне становилось пристанищем семейства Гува. Овра вскочила и последовала за ним. Выбора у нее не было, ее даже не спрашивали, согласна ли она соединить судьбу с Гувом. Новой паре полагалось оставаться в уединении четырнадцать дней и все это время спать раздельно. По истечении этого срока их союз скреплялся на церемонии, проводимой одними мужчинами в малой пещере.
В Клане считалось, что соединение мужчины с женщиной происходит в запредельном мире. Если это таинство начиналось в присутствии всех соплеменников, то завершалось оно исключительно в мужском кругу. Секс в первобытном обществе был столь же естественным и неудерживаемым явлением, как еда и сон. Взрослые занимались им открыто, и дети, глядя на них, постигали наряду с прочими обычаями и навыками все его премудрости с раннего возраста. Часто юноша, еще не получивший посвящения, но уже достигший половой зрелости, проникал в лоно девочки, у которой еще не начались месячные. Обычно вид крови от разрыва девственной плевы пугал его, и после этого он больше ей не досаждал.
Мужчина мог совокупляться с любой из женщин. Давний обычай накладывал лишь запрет на совершение полового акта с родной сестрой. Обычно после брачной церемонии молодая пара более или менее хранила верность друг другу, однако для мужчины считалось вредным сдерживать свои потребности вместо того, чтобы удовлетворить их с той, которая оказывалась рядом. Женщина на его предложение отвечала легкими застенчивыми жестами, которые расценивались как приглашение. Новая жизнь, согласно их убеждению, возникала в повсеместной борьбе сущностей тотемов и не имела никакой связи с сексуальными отношениями.
Вторая церемония соединила Друка с Агой, и те удалились к себе. К ним на время вход был закрыт для всех, за исключением живущих с ними за одним очагом, те могли входить и заходить когда пожелают. Когда супружеская пара исчезла в пещере, женщины обступили Изу с ребенком.
– Иза, она просто прелесть, – начала Эбра. – Честно говоря, узнав, что ты после такого долгого бесплодия наконец забеременела, я немножко за тебя волновалась.
– Меня оберегали духи, – ответила Иза. – Сильный тотем, наконец, сдавшись, произвел на свет здоровое дитя.
– Как бы тотем Эйлы не сослужил ей дурную службу. Ведь он у нее такой сильный, да и сама она совсем не похожа на нас. У нее может родиться калека, – заметила Аба.
– Эйла везучая, она принесла мне удачу, – отрезала Иза, осматриваясь, не слышала ли девочка их разговора. Та же вертелась возле Оги, державшей на руках Убу, и сияла от гордости, будто малышка была ее собственным ребенком. Она не обратила внимания на замечание Абы, а Изе вовсе не хотелось обсуждать подобные темы прилюдно. – Разве не она принесла удачу нам всем?
– Не так уж тебе повезло, иначе у тебя родился бы мальчик, – выразила Аба свою точку зрения.
– Я хотела девочку, Аба, – заявила Иза.
– Иза! Как ты можешь такое говорить! – Женщины были потрясены: такое признание им не часто доводилось слышать.
– Я ее понимаю, – вступилась в ее защиту Ука. – Сына ты нянчишь, лелеешь, ухаживаешь, а он вырастает и покидает тебя. Если он не погибнет на охоте, то смерть подстережет его где-нибудь еще. Половина мужчин умирает в самом расцвете лет. Хорошо, что Овра поживет со мной еще некоторое время.
Все ощутили сострадание к матери, потерявшей во время землетрясения сына, она все еще не могла оправиться от горя.
– Интересно, как мы перезимуем в этой пещере? – Эбра решила уйти от скорбной темы.
– Охота оказалась удачной, мы достаточно запаслись пищей. Сегодня, вероятно, мужчины идут на охоту в последний раз. В кладовой полно места, и мы можем там всё заморозить, – сказала Ика. – Смотрите, кажется, наши охотники слегка засуетились. Пожалуй, им нужно немного подкрепиться перед дорогой.
Женщины неохотно оставили Изу, а сами отправились готовить утреннюю еду. Эйла уселась рядом с целительницей, и та, держа малышку одной рукой, второй обняла девочку. Иза была рада, что, наконец, выбралась из пещеры и ей улыбается ясное морозное утро. Рада тому, что у нее родился здоровый ребенок и он оказался девочкой. Рада тому, что Клан нашел жилище и Креб взял ее под свою опеку. Рада тому, что рядом с ней сидела необычная светловолосая девчушка. Иза посмотрела на Эйлу, потом на Убу. «Дочки, – подумала она, – они обе мои дочки. Не только Уба, но и Эйла непременно овладеет магией растений. Я в этом не сомневаюсь. Кто знает, возможно, когда-нибудь Эйла станет знаменитейшей из всех женщин-целительниц».
«Дух Пушистого Снега сошелся с Духом Зернистого Снега, и вскоре далеко на севере у них родилась Ледяная Гора. Она росла и росла, отбирая у земли тепло и лишая жизни зеленую траву. Возненавидел блестящего ледяного ребенка Дух Солнца и решил его погубить. Но об этом узнала сестра Зернистого Снега Грозовая Туча. И в самый разгар лета объявила войну небесному светилу во имя спасения Ледяной Горы».
Эйла, держа Убу на руках, следила за тем, как Дорв излагает знакомую легенду. Несмотря на то, что девочка знала ее наизусть, она была целиком поглощена любимой историей. Однако полуторагодовалого ребенка больше интересовали длинные светлые волосы Эйлы, в которые она запустила свои шаловливые ручонки. Эйла выпутала пряди из детских кулачков, не отвлекаясь от рассказа пожилого мужчины, который приковал внимание всего Клана к своей драматической пантомиме.