— Что? — Он выкрикнул это так, словно не верил своим ушам. — Вы думаете… вы думаете, что все это какой-то заговор? Святая Эгнис! Вы думаете, я вам лгу?
Я покачала головой, держась от него на расстоянии. Я ни на йоту не верила ему.
— Нет, я верю вашим словам. Если бы Джейми не был в тюрьме, вы бы не посмели сказать мне, что он там. Ведь это легко проверить. Я не считаю также, что это вы предали его англичанам — даже вы не могли бы так поступить со своим родственником. Нет. Кроме того, если бы вы его предали и об этом узнали бы ваши люди, они немедленно обратились бы против вас. Они многое простили бы вам, но не предательство по отношению к родному по крови человеку. — Говоря все это, я вдруг вспомнила об одной вещи. — Это вы напали на Джейми у границы в прошлом году?
Тяжелые брови поднялись в изумлении.
— Я? Нет! Я нашел парня умирающим и спас его. Разве это значит, что я хотел причинить ему зло?
Под прикрытием плаща я опустила руку на бедро и потрогала свой кинжал.
— Если это сделали не вы, то кто же?
— Я не знаю. — Красивое лицо выглядело настороженным, но искренним. — Это был один из троих, людей конченых, поставленных вне закона, которые бродяжничали и охотились вместе с Джейми. Все трое обвиняли один другого, докопаться до правды было невозможно, по крайней мере тогда. — Он передернул плечами, и плащ упал с них на землю. — Теперь это уже не имеет значения: двое из этих людей мертвы, а третий в тюрьме. По другому обвинению, но какая, в сущности, разница, не правда ли?
— Я так не считаю, — возразила я, испытывая некоторое облегчение при мысли о том, что, кем бы он ни был, он все же не убийца.
У него не было причин лгать мне сейчас: насколько он знал, я была совершенно беспомощна. Он мог принудить меня к чему угодно. Во всяком случае, похоже было, что он именно так считает. Я покрепче ухватилась за рукоятку кинжала.
Свет в пещере был очень слабый, но я держалась настороже и заметила, как по лицу Дугала скользнуло выражение нерешительности, прежде чем он предпринял свой следующий шаг. Он двинулся ко мне с раскрытыми объятиями, но тотчас остановился, когда я отпрянула.
— Клэр… Моя милая Клэр…
Голос звучал так мягко, а рука едва заметным движением потянулась к моей руке — значит, он решил попробовать соблазн, а не принуждение.
— Я понимаю, почему вы так холодны со мной и почему так плохо думаете обо мне. Я пылаю страстью к вам, Клэр. Это истинная правда, я желаю вас с той самой ночи Собрания, когда я поцеловал ваши свежие губы. — Он легонько коснулся двумя пальцами моего плеча, потом передвинул их к шее. — Если бы я был свободен, когда Рэндолл угрожал вам, я женился бы на вас тогда же и послал его ко всем чертям.
Он теснее придвинулся ко мне, почти прижав к каменной стене пещеры. Пальцы шарили у воротника моего плаща в поисках застежки.
Должно быть, он вдруг увидел мое лицо, потому что прекратил свои попытки, но оставил руку у меня на шее, как раз в том месте, где бился пульс.
— Но, даже чувствуя к вам то, что я чувствую, — а я не в силах скрывать это дольше, — даже зная теперь об этом, вы ведь не поверите, что я оставил бы Джейми, если бы имел малейшую надежду спасти его? Джейми Фрэзер — единственный человек, которого я могу считать своим сыном!
— Не вполне так, — сказала я. — У вас есть родной сын. Впрочем, теперь, кажется, уже два?
Пальцы у меня на горле слегка сжались, но тотчас расслабились, и Дугал убрал руку.
— Что вы имеете в виду?
С этой минуты всякое притворство и любая игра сделались невозможными. Карие глаза смотрели на меня пристально, полные губы сжались в одну прямую линию. Он был очень большой и находился очень близко ко мне. Но я зашла слишком далеко, чтобы осторожничать.
— Это значит, что я знаю, кто настоящий отец Хэмиша, — ответила я.
Он наполовину ожидал этого и вполне владел своим лицом, но я целый месяц занималась гаданием, и это не пропало даром. Я заметила короткую вспышку изумления в его мгновенно расширившихся глазах и столь же краткий и внезапный проблеск страха, от которого дрогнули углы рта.
Удар попал в цель. Несмотря на опасность минуты, я ощутила некое торжество. Выходит, я оказалась права, и мое знание может стать моим оружием.
— Так вы знаете? — тихо проговорил он.
— Да, и полагаю, что Колам это знает тоже.
На мгновение это ошеломило его. Карие глаза сузились, и у меня мелькнула мысль: вооружен ли он?
— Я думаю, одно время он считал, что это Джейми, — говорила я, глядя прямо ему в глаза. — Из-за сплетен. Пустили их вы, сообщив Джейлис Дункан. Зачем? Из-за того, что Колам заподозрил Джейми и начал допрашивать Летицию? Она бы не смогла долго ему противиться. Или это Джейли решила, что вы любовник Летиции, а вы сказали ей о Джейми, чтобы успокоить ее подозрения? Она женщина ревнивая, но теперь у нее нет никакого резона покрывать вас.
Дугал жестоко улыбнулся.
— Она бы и не могла, — согласился он. — Ведьма мертва.
— Мертва! — Потрясение, должно быть, так же ясно отразилось на моем лице, как и прозвучало в голосе.
Улыбка Дугала сделалась шире.
— Да, — сказал он. — Ее сожгли. Сначала погрузили ногами в бочку со смолой, потом обложили сухим торфом. Привязали к столбу и подожгли, словно факел. Улетела к дьяволу столбом огня сквозь ветви рябины.
Вначале я подумала, что этот перечень подробностей был предназначен для того, чтобы произвести на меня впечатление, но я ошиблась. Слегка отодвинувшись в сторону, так что свет упал Дугалу на лицо, я увидела у него вокруг глаз горестные морщины. То был не перечень ужасов, а самобичевание. Однако я не испытала к нему жалости.
— Значит, вы ее любили, — холодно произнесла я. — Много хорошего это ей принесло. И ребенку тоже. Что вы с ним сделали?
— Он в хорошем доме и в добрых руках. Сын, здоровый ребенок, хотя его мать и была ведьмой и прелюбодейкой.
— А его отец — прелюбодей и предатель, — зло сказала я. — Ваша жена, ваша любовница, ваш племянник, ваш брат… есть ли кто-то, кого вы не предали и не обманули? Вы… вы… — Я захлебывалась словами от возмущения. — Впрочем, не знаю, чем это я так потрясена. — Я постаралась говорить спокойнее. — Если вы не храните верность вашему королю, то чего ради вам хранить ее по отношению к племяннику или брату.
Он резко повернул голову и уставился на меня. Поднял густые темные брови, такие же, как у Колама, как у Джейми и Хэмиша. Глубоко посаженные глаза, широкие скулы, великолепно вылепленный череп. Наследие Джейкоба Макензи, крепкая кровь.
Большая рука тяжело опустилась мне на плечо.
— Мой брат? Вы думаете, что я предал своего брата?
Это по какой-то причине очень Задело его, лицо потемнело от гнева.
— Вы только что сами признались в этом! — сказала я — и вдруг поняла! — Вы оба, — сказала я медленно. — Вы с Коламом сделали это вместе. Да, вместе, как все, что вы делаете.