— Думаю, да, — согласилась я. — Иначе придется выходить к гостям, завернувшись в простыню, это платье уже тесно в талии.
— И в других местах тоже, — сказал он с улыбкой, окинув меня взором. — Что, вернулся аппетит, а, Саксоночка?
— Глупенький, — холодно парировала я. — Тебе прекрасно известно, что Аннабель Макрэннох, например, фигурой и размерами в точности напоминает ручку от лопаты, в то время как я — нет.
— Да, ты нет… — согласился он, окидывая меня одобрительным взглядом. — И слава Богу. — И он фамильярно похлопал меня по заду. — Сегодня утром встречаюсь с Джаредом, на складе. Должны посмотреть с ним гроссбухи, потом он хочет представить меня некоторым своим клиентам. Ты не будешь скучать, а?
— Конечно нет, — ответила я. — Осмотрю дом, познакомлюсь со слугами. — Вчера вечером, сразу по прибытии, я видела всех слуг разом, но потом, поскольку мы обедали у себя в комнате, уже ни одного, кроме лакея, подававшего к столу, и горничной, которая пришла рано утром поднять шторы и разжечь огонь в камине, а также вынести ночной горшок. Меня немного страшила мысль о том, что предстоит командовать целым штатом прислуги, но затем я успокоила себя, решив, что ничего страшного тут нет — ведь в больнице я довольно успешно отдавала распоряжения медсестрам и няням, а еще раньше, в 1943 году, во Франции сама служила медсестрой.
После ухода Джейми я решила привести себя в порядок насколько это возможно, имея под рукой лишь расческу и воду — единственные доступные здесь предметы гигиены. И потом, если Джаред действительно хочет, чтобы я давала званые обеды, следует всерьез задуматься о новом платье.
В боковом кармашке моей аптечки лежали высушенные веточки ивы, с помощью которых я чистила зубы. Я достала одну и принялась за дело, размышляя о превратностях судьбы, которая завела нас сюда.
Путь назад, в Шотландию, был нам заказан, а потому предстояло искать себе новое прибежище или в Европе, или же иммигрировав в Америку. Зная об отношении Джейми к морским путешествиям, я ничуть не удивлялась, что он с самого начала решил остановиться на Франции.
Фрэзеры всегда имели самые тесные связи с Францией; многие из них, подобно аббату Александру и Джареду, обосновались здесь, и редко кто ездил или возвращался затем на родину. Кроме того, как сказал мне Джейми, среди них было много якобитов, тех, кто последовал за своим королем в ссылку — все они жили теперь во Франции или Италии в ожидании его возвращения на престол.
— Об этом только и говорят, — сказал он мне, — но по большей части дома, а не в тавернах. Вот почему до сих пор нет никакого результата. Если бы такие разговоры начались в тавернах, это означало бы, что дело приняло серьезный оборот.
— Скажи, — спросила я Джейми, глядя, как он отряхивает пыль с одежды, — все шотландцы прирожденные политики или только ты?
Он рассмеялся, но тут же посерьезнел и, раскрыв дверцы огромного гардероба, повесил туда свой камзол. Он выглядел таким поношенным и жалким в этом пустом, просторном, пахнущем кедром пространстве.
— Вот что я скажу тебе, Саксоночка. Пока не знаю. Но принадлежность к таким двум кланам, как Фрэзеры и Макензи, не позволяет особенно выбирать. И потом, год жизни во Франции и два года службы в армии научили меня, что между тем, что сказано вслух, и тем, что имеется в виду, — две большие разницы. В наши времена я не один такой, в Шотландии нет ни одного помещика или батрака, который остался бы в стороне от этих событий.
— Событий? А что, собственно, должно случиться? — спросила я. Что случится, если все наши усилия не принесут плодов и грянет вооруженное восстание, предпринятое с целью восстановить монархию Стюартов, восстание, возглавляемое принцем Карлом Эдуардом Казимиром Мария Сильвестром Стюартом, сыном ссыльного короля?.. — Красивый Принц Чарли… — тихо произнесла я, глядя на свое отражение в высоком трюмо. Он здесь, в этом городе, возможно, совсем недалеко отсюда… Интересно, как он выглядит? Я имела представление о его внешности лишь по известному старинному портрету, на котором был изображен красивый, немного женственный юноша лет шестнадцати или около того, с нежным розовым ртом и напудренными, согласно тогдашней моде, волосами. Видела я и другие картины, уже вымышленные, а не с натуры, где мужественного вида молодой человек выходил из лодки на берег Шотландии, воинственно размахивая широкой шпагой.
На берег Шотландии, которую он разрушит и погубит в попытке восстановить свою власть и власть своего отца. Обреченный на поражение, он сумел набрать достаточно сторонников, чтобы расколоть страну и пройти вместе с ними через гражданские войны к бесславному кровавому концу в битве при Каллодене. Оттуда он побежит искать спасения во Франции, а враг его обрушит, возмездие на головы тех, кого он оставил на родине.
Именно для того, чтоб предотвратить эту беду, мы и пришли сюда. В доме Джареда нас окружал такой комфорт и покой, что грядущие несчастья казались невероятными. Как же предотвратить восстание? Ну, раз его подогревают разговоры в тавернах, можно попробовать начать со званых обедов. Я пожала плечами и улыбнулась своему отражению в зеркале, потом сдула упавший на лицо локон и пошла вниз, морочить голову кухарке.
Прислуга, вначале воспринявшая меня с испуганной настороженностью, вскоре сообразила, что я вовсе не собираюсь вмешиваться в их работу, расслабилась и пустилась исполнять свои обязанности со сдержанным усердием. При первом знакомстве, когда все слуги стояли в холле, выстроившись в ряд, мне показалось, что их дюжина. На деле их оказалось шестнадцать, в том числе лакей, мальчик-конюшенный и еще один мальчик, исполнявший на кухне обязанности резальщика — в первый момент в общей суете я их вовсе не заметила. Я еще лучше поняла секрет процветания Джареда, когда узнала, насколько мало платит он своим слугам; так, например, лакей получал в год пару новых башмаков и два ливра; горничные и посудомойки — и того меньше. Чуть больше платили таким важным персонам, как мадам Вионе, кухарке и дворецкому Магнусу.
Изучая организацию домашнего хозяйства, я по крохам собирала информацию, пользуясь в основном сплетнями горничных. Джейми каждый день уходил с Джаредом встречаться с клиентами и прочими нужными людьми, готовя себя к службе его величеству и обзаводясь разными полезными связями, которые могли пригодиться принцу. Именно среди приглашенных в дом гостей рассчитывали мы найти союзников.
— Сент-Жермен? — переспросила я, услыхав в болтовне Маргериты, полирующей паркет, знакомое имя. — Граф Сент-Жермен?
— Да, мадам. — Это была низенькая толстушка со странно плоским лицом и выпуклыми глазами, что делало ее похожей на рыбу тюрбо, однако нисколько не мешало быть приветливой и услужливой. Она сложила губки в маленький кружок, явно приготовившись выдать какую-то скандальную информацию. Я, насколько это возможно, приободрила ее взглядом.
— У этого графа, мадам, очень скверная репутация, — многозначительно произнесла она.
Поскольку точно так же, если верить Маргерите, можно было охарактеризовать и всех остальных гостей, приходивших к нам на обеды, я приподняла бровь и приготовилась выслушать подробности.