— Это не обычный лев… Вэбхья, — возразила Эйла.
— Что это значит? Объясни попонятнее.
— «Вэбхья» — слово Клана. Означать ребенок, малыш. Маленький лев жить со мной, и я дать ему это имя. Вэбхья — мой знакомый лев. Лошадь тоже знать его. Уинни не бояться этот лев. — Эйла расстроилась: что-то в ее объяснении было не так, но она не могла понять, что именно.
— Ты жила вместе со львом? Вот уж не поверю, — ухмыльнулся Фребек.
— Ты не веришь ей? — сердитым голосом спросил Джондалар. Этот мужчина, в сущности, обвинил Эйлу во лжи, а он слишком хорошо знал, насколько правдива эта история. — Эйла никогда не лжет, — сказал он, вставая, чтобы развязать пояс, стягивавший его кожаные штаны. Приспустив их сбоку, он обнажил пах и бедро, обезображенное ужасными багровыми шрамами. — Лев напал на меня, и Эйла не только спасла меня от его когтей. Она — искусная целительница. Если бы не она, то я отправился бы в мир иной вслед за моим братом. И я скажу тебе еще кое-что. Я видел, как она ездила на спине этого льва точно так же, как ездит на лошади. Меня ты тоже назовешь лжецом?
— Никто никогда не называл лжецом гостя Львиной стоянки, — бросив на Фребека гневный взгляд, сказала Тули, пытаясь охладить слегка накалившуюся атмосферу. — Мне кажется очевидным, что ты был сильно покалечен. И все мы своими глазами видели, как эта женщина… Эйла… ездит на лошади. Я не вижу никакого повода сомневаться в твоих или ее словах.
Повисла напряженная тишина. Эйла в недоумении поглядывала на настороженные лица людей. Она не знала, что означает слово «лжец», и не могла понять, почему Фребек сказал, что не верит ей. Эйла выросла среди людей, общавшихся посредством движений. Помимо жестов, язык Клана включал в себя мимику и многочисленные позы, передававшие тончайшие оттенки смысла; Очень трудно, практически невозможно, было солгать на таком телесном языке. В лучшем случае человек мог отказаться упомянуть о чем-то, и даже тогда можно было понять, о чем он умалчивает, хотя никому не возбранялось хранить тайны. Эйла не умела лгать.
Однако она понимала напряженность ситуации. Она ясно видела молчаливое раздражение и враждебность на лицах людей. И также видела, что они пытаются скрыть свои истинные чувства. Талут поймал мимолетный взгляд Эйлы, обращенный в сторону темнокожего мужчины. Он задумчиво посмотрел на Ранека, и ему в голову пришла хорошая идея. Он понял, как можно снизить напряжение и вернуть разговор в нужное русло.
— Да, это была отличная история, Джондалар, — пророкотал Талут, тоже грозно глянув на Фребека. — Всегда интересно послушать о тех удивительных приключениях, что случаются во время долгих Путешествий. А не хочешь ли ты послушать рассказ о другом великом Путешествии?
— Конечно, хочу, — ответил Джондалар.
Все собравшиеся наконец облегченно вздохнули и заулыбались. Эту историю и сами Мамутои любили послушать, к тому же им редко случалось наблюдать за реакцией людей, которые еще не слышали ее.
— Это история Ранека… — начал Талут. Эйла заинтересованно посмотрела на Ранека.
— Мне бы хотелось узнать, как человек с коричневой кожей появиться на Львиной стоянке, — медленно подбирая слова, сказала Эйла.
Ранек улыбнулся ей, но обратился к главе своего очага:
— Это, конечно, моя история, но рассказывать-то тебе, Уимез. Джондалар вновь сел на свое место, не слишком уверенный, что ему нравится тема новой истории — или, возможно, повышенное внимание Эйлы к этому мужчине, — и все-таки это было лучше, чем почти явная враждебность. К тому же история действительно обещала быть интересной.
Кивнув Эйле, Уимез слегка откинулся назад и, с улыбкой глянув на Джондалара, начал свое повествование:
— Понимаете, молодой человек, нас с вами объединяет не только любовь к кремневым орудиям. В молодости я тоже совершил дальнее Путешествие. Сначала я взял курс на юго-восток, миновал море Беран и направился дальше к берегам огромного моря, расположенного гораздо южнее. Это южное море имеет много названий, поскольку на его берегах живет множество разноязычных племен. Обогнув это море с востока, я направился на запад, чтобы познакомиться с южным побережьем. Земля там покрыта густыми лесами, солнце очень горячее, и дожди льют нещадно, не то что у нас. Конечно, в пути было множество приключений, но лучше приберечь их для следующего раза. А сейчас я расскажу вам историю Ранека. Странствуя на запад по южному берегу, я знакомился с разными племенами. Кое-где я останавливался и жил какое-то время, узнавая много нового и делясь собственным опытом. Однако мне не сиделось на одном месте, и вскоре я вновь отправлялся в дорогу. Я хотел пройти на запад как можно дальше. Спустя несколько лет я оказался неподалеку от пролива, которым заканчивается южное море. Я думаю, Джондалар, что именно за этим проливом и начинается ваша Великая Вода. Там я познакомился с людьми с такой темной кожей, что они казались просто черными, и там же я встретил одну женщину… Женщину, которая завладела моими мыслями и чувствами. Может, поначалу меня привлекла ее необычная внешность… ее чужеземные одежды, цвет кожи, горящие черные глаза… Все в ней было удивительно — неотразимая улыбка… манера танцевать, ее плавные, изящные движения… Я никогда еще не встречал столь пленительной женщины.
Уимез говорил спокойным суховатым тоном, но сама история была настолько захватывающей, что не нуждалась в дополнительном приукрашивании. Однако когда этот коренастый, предельно сдержанный человек упомянул о темнокожей женщине, то его манера речи заметно изменилась.
— Когда она согласилась жить со мной, я решил навсегда остаться с людьми этого племени. С юных лет меня тянуло работать с камнем, и я научился у них делать наконечники копий. Они обрабатывали камень с двух сторон, понимаешь? — Его вопрос был обращен к Джондалару.
— Да, обе поверхности, как у рубила.
— Только их наконечники не такие большие и грубые. У них отработана хорошая техника. Я тоже показал им кое-какие вещи. В общем, я был вполне согласен жить по их обычаям, особенно после того, как Великая Мать благословила мою жену ребенком. Когда родился мальчик, она попросила меня дать ему имя, — такой уж у них обычай. Я выбрал имя Ранек.
«Вот и объяснение, — подумала Эйла. — Его мать была темнокожей».
— Что же заставило вас вернуться домой? — спросил Джондалар.
— Сложности начались через несколько лет после рождения Ранека. Темнокожее племя, в котором я жил, перебралось в те места с юга, но некоторые племена издавна жили там. Стойбища никак не могли поделить охотничьи территории. Мне почти удалось убедить их встретиться и спокойно обсудить все. Однако в каждом племени нашлось несколько горячих голов, которые решили взяться за оружие. Одна смерть влекла за собой другую — кровь за кровь, — и в конце концов началась настоящая война, стойбище против стойбища.
Мы построили оборонительные укрепления, но этого оказалось недостаточно. Врагов было гораздо больше. Война продолжалась, они устраивали засады, убивая нас поодиночке. Через какое-то время вид человека со светлой кожей начал внушать страх и ненависть. Несмотря на то что я уже давно был членом их племени, люди перестали доверять мне и даже Ранеку. Его кожа была более светлой, чем у остальных, и черты лица тоже выделялись на общем фоне. Я поговорил с матерью Ранека, и мы решили уйти из племени. Прощание было тягостным, пришлось расставаться с друзьями и родными, но оставаться было опасно. Некоторые горячие головы даже не хотели отпускать нас, однако с помощью верных друзей мы тайно покинули стоянку ночью.