— Она сказала, что, возможно, кто-то из них пошел к лошадям, поэтому я прошла вверх по берегу ручья и там нашла их обоих. Ланидар сказал, что его мать сообщила ему, что ты, Эйла, весь день проведешь с невестами, и он решил, что должен проверить лошадей, как ты просила. И Джондалар сказал что-то в этом же роде. Понимая, что ты целый день проведешь в уединении вместе с невестами, он решил проверить, как поживают лошади. Там он встретился с Ланидаром и заодно поучил его пользоваться копьеметалкой, — рассказала Меджера. — Оказалось, не я одна разыскивала Джондалара. Чуть позже пришел Джохарран. Он выглядел немного сердитым или, может быть, просто раздраженным. Он обыскался Джондалара, чтобы передать, что ему пора идти на Реку для ритуального очищения вместе с остальными женихами. Джондалар просил передать тебе, что с лошадьми все в порядке и что Волк, похоже, действительно нашел друга или подругу, как ты и говорила. Он видел их вместе.
— Спасибо, Меджера, раз с Удальцом и Уинни все в порядке, то я могу успокоиться. Даже не передать, как я благодарна тебе, что ты потратила столько времени и сил на поиски Ланидара и Джондалара, — сказала Эйла.
Она обрадовалась, узнав, что Ланидар по собственному почину пошел навестить лошадей. В обычное время Джондалар, наверное, не обошел бы их вниманием, но сегодня у него тоже особый день, и она хотела убедиться, что ему никто не помешал проверить их. А вот за Волка она немного беспокоилась. Отчасти ей хотелось, чтобы он нашел подругу и был счастлив, но отчасти ужасалась при мысли, что может потерять его, и даже опасалась за него.
Волк никогда не жил с другими волками, вероятно, она сама провела рядом с ними гораздо больше времени, чем он, когда училась охотиться и изучала повадки хищников. Она знала, что волки всячески оберегают членов своей стаи и отчаянно защищают территорию ее обитания. Если Волк найдет одинокую волчицу или слабую самку из окрестной стаи и решит жить по-волчьи, ему придется отвоевать себе собственную территорию. Хотя Волк сильный и здоровый зверь, крупнее большинства своих собратьев, он не воспитывался в волчьей стае, где детеныши приучаются к схваткам, играя между собой. Он не привык сражаться с волками.
— Спасибо, Меджера. Эйла выглядит просто замечательно. Я и не догадывалась, что ты так мастерски умеешь делать прически, — сказала Мартона.
Подняв руки, Эйла осторожно пощупала прическу, робко коснувшись валиков и прочих фигурных изгибов, в которые были тщательно уложены и заколоты ее волосы. Другим невестам, насколько она понимала, устраивали на головах нечто подобное, поэтому она догадывалась, как выглядит ее прическа.
— Сейчас я дам тебе отражатель, и ты сама все увидишь, — сказала Меджера.
Тускло поблескивающая поверхность отразила лицо молодой женщины примерно с такой же прической, как у большинства женщин в этом доме. Однако она с трудом узнала себя. И тем более усомнилась, сможет ли ее узнать Джондалар.
— Теперь давай наденем тебе те янтарные подвески, — сказала Фолара. — Уже пора наряжаться.
Ученица, проколовшая Эйле мочки ушей, оставила в каждой дырочке по костяному штырьку. Она также привязала к янтарям тонкие жилы и сделала петельки, чтобы подвесить их на ушные штырьки. Меджера помогла Фоларе закрепить янтарные серьги в ушах Эйлы.
Потом Эйла облачилась в свой иноземный брачный наряд.
— Я никогда не видела ничего подобного, — восхищенно вздохнув, прошептала Меджера.
Фолара тоже пришла в восторг.
— Эйла, какой у тебя красивый и какой необычный наряд. По-моему, всем захочется потом сшить себе нечто в таком роде. Откуда он у тебя?
— Я привезла его с собой. Мне подарила его Неззи. Жена вождя Львиного стойбища. Вот так его следует носить во время ритуала, — объяснила Эйла и, откинув полочку лифа и обнажив груди, ставшие более полными благодаря беременности, вновь закрепила ее. — Неззи говорила, что женщины Мамутои с гордостью показывают свои груди во время Брачного ритуала. Мартона, а еще мне хотелось бы надеть подаренное тобой ожерелье.
— Тут есть одна сложность, Эйла, — заметила Мартона. — Это ожерелье с большим янтарем красиво смотрится на груди, но оно будет плохо сочетаться с твоим амулетным мешочком. Я понимаю, что он для тебя многое значит, но, по-моему, сегодня его лучше снять.
— Она права, Эйла, — поддержала Фолара.
— Вот посмотри сама в отражатель, — предложила Меджера. Она подставила ей плоский, темный и пропитанный жиром кусок дерева, специально отполированный для того, чтобы можно было увидеть в нем отражение.
Там появилась все та же странная женщина, которую она уже видела прежде, только теперь Эйла увидела янтарные серьги и потрепанный амулетный мешочек с реликвиями, висевший на потемневшем кожаном ремешке.
— Что это за мешочек? — спросила Меджера. — Похоже, в нем что-то лежит.
— Это мой амулет, в нем хранятся дары моего тотема, Духа Пещерного Льва. Большинство из них служит подтверждением важных решений моей жизни. И еще там лежит символический знак моей жизненной силы, в каком-то смысле.
— Значит, это что-то вроде еландона, — сказала Мартона.
— Мог-ур говорил, что если я когда-нибудь потеряю этот амулет, то могу умереть, — сказала Эйла. Она взяла в руку амулетный мешочек, нащупала знакомые выпуклости его содержимого, и многообразные, быстро сменяющие друг друга воспоминания отбросили ее в прошлое, к ее жизни в Клане.
— Тогда его надо сохранить в особом месте, — сказала Мартона. — Может быть, около фигурки Дони, чтобы Мать присмотрела за ним. Но у тебя же нет такой фигурки, так? Обычно женщина получает ее после ритуала Первой Радости. Как я полагаю, ты никогда не проходила подобный ритуал?
— Ну, возможно, и проходила. Джондалар научил меня делить Дары Радости, и в первый раз он устроил какой-то обряд и подарил мне фигурку Дони, которую сделал сам. Она лежит в моей заплечной сумке, — сказала Эйла.
— Что ж, если кто-то и может достойно провести этот ритуал, так именно он. У него был большой опыт, — сказала Мартона. — Если хочешь, я могу на время сохранить твой амулет у себя, а перед началом вашего испытательного периода отдам его тебе, чтобы ты могла взять его с собой. — Эйла нерешительно помедлила, но наконец согласно кивнула головой, а когда начала снимать амулет, то кожаный шнурок зацепился за прическу.
— Не волнуйся, Эйла. Я смогу подправить ее, — сказала Меджера.
Эйла держала в руке свой кожаный мешочек, ей не хотелось расставаться с ним. Они, конечно, правы, он не подходит к брачному наряду, но она не расставалась с ним с тех самых пор, как его подарила ей Иза, вскоре после того как Клан принял ее. Она так привыкла к этому амулету, что ей трудно было с ним расстаться. Более того, она даже боялась расстаться с ним. Казалось, что амулет сам цеплялся за нее, застряв в ее прическе, когда она снимала его. Может, ее тотем пытался сказать ей что-то, может быть, ей не стоит совсем расставаться с клановым прошлым в день ее бракосочетания, в наряде Мамутои, в ожерелье Зеландонии. Она мало чем отличалась от женщин Клана, когда встретила Джондалара, может, ей стоит сохранить также что-то и от того времени.