И еще один человек среди зрителей не пожелал бы счастья этой парочке. "Теперь-то меня зовут Мадроман, — думал ученик, — но мне хочется, чтобы они это запомнили, особенно Джондалар. Только поглядите на него, какой самодовольный, вырядился в белую тунику, чтобы покорить всех этих улыбающихся ему новобрачных. Он, конечно, удивился, узнав, что я приобщился к очагу Зеландони. Да, он не ожидал, он даже не думал, что я способен на такое, но я гораздо сообразительнее, чем ему кажется. И я стану Зеландони вопреки этой властной толстухе, которая носится с этой иноземной женщиной, словно она уже Зеландони.
Хотя она красива. И я мог бы найти себе такую же красотку, если бы он не выбил мне зубы. Он набросился на меня как безумный. А ведь я только сказал правду. Он хотел соединиться с Золеной, и она стала бы его женой, если бы я не помешал им. Не надо мне было вмешиваться, и тогда сейчас этот самодовольный наглец жил бы вместе с немолодой толстухой, а не с этой приведенной из дальних краев иноземкой. Она только прикидывается Зеландони. Она еще даже не ученица, и к тому же не умеет правильно говорить. Интересно, много ли женщин сочли бы его красивым, если бы кто-то выбил ему зубы? Интересно было бы узнать. А может, мне и удастся узнать это в скором времени".
И еще одна, четвертая пара глаз также явно неодобрительно взирала на бракосочетание этой избранной пары. Брукевал не мог оторвать взгляд от этой ослепительной женщины с рассыпавшимися по плечам волосами. Она была беременна, и ее прекрасные груди уже наливались материнской спелостью, больше всего на свете ему сейчас хотелось коснуться их, приласкать и припасть к ним губами. Они были так совершенны, и ему казалось, что она похваляется этими совершенными грудями, специально дразнит его их полнотой, их затвердевшими сосками, словно призывающими припасть к ним губами.
"Джондалар будет касаться этих грудей, держать их, прикасаться к ним губами и сосать их, — раздраженно думал Брукевал. — Вечно этот Джондалар, все-то его обожают, ему всегда везет. У него даже мать самая лучшая. Мать Мароны никогда не любила меня, но Мартона всегда оказывалась рядом, когда я уже готов был бежать, куда глаза глядят от такой ужасной жизни. Она всегда разговаривала со мной, объясняла мне что-то, побуждая меня оставаться с ними пока. Она была всегда добра. И Джондалар не так уж плохо относился ко мне, но он просто жалел меня, потому что у меня не было его матери. Теперь его соединили с будущей матерью, женщиной, ослепительной, как сам Бали, великий огненный сын Матери, с прекрасными, наливающимися материнскими соками грудями.
А как она обрадовалась, увидев, что я иду к ней с факелом, чтобы вывести ее из пещеры, и даже сказала, что если бы не было Джондалара, то она могла бы полюбить меня. Но она обманула меня. Когда Джондалар и тот плоскоголовый встретились с ней, то она дала им понять, что считает меня таким же плоскоголовым, как тот урод из Пещеры Ланзадонии. Я даже не представляю, как Даланар мог позволить ему взглянуть на дочь его жены, не говоря уже о том, чтобы сочетаться с ней браком. Это несправедливо. Он выродок, полуживотное-получеловек. Этого не следовало допускать. Джоплая выглядит вполне достойной молодой женщиной, у нее приятный характер, и она всегда хорошо относилась ко мне, но как она могла решиться на брак с этим плоскоголовым? Это неправильно! — мысленно воскликнул Брукевал. — Кто-то должен остановить их. Может быть, именно я должен?.. Если бы Эйла подумала об этом, то поняла бы, что я поступил правильно. Тогда, возможно, она оценила бы меня по достоинству. Интересно, действительно ли она полюбила бы меня, если бы не было Джондалара? Сможет ли она полюбить меня, если с ним что-нибудь случится в скором времени?".
Подойдя к группе новоявленных семейных пар, Эйла и Джондалар увидели, что Левела и Жондекам в знак приветствия протянули им навстречу связанные руки.
— Эйла, я правильно поняла, что Мать уже одарила тебя новой жизнью? — с ходу спросила Левела.
Эйла кивнула, она так разволновалась, что пока не могла говорить.
— О дорогая! Это же чудесно! Почему ты не сказала мне раньше? А Джондалар знал? Какие вы счастливчики! — говорила она, не давая Эйле времени ответить и порываясь обнять ее. Объятия получилось довольно неуклюжим, она просто забыла, что связана с Жондекамом. Вся компания рассмеялась, и Левела приобняла Эйлу за плечи свободной рукой. — И какой у тебя красивый наряд, Эйла. Никогда не видела ничего подобного. Местами на нем нашито так много янтаря и костяных бусин, что кажется, будто он сделан из них. А золотистый оттенок кожи отлично сочетается с отделкой. И мне очень понравилось, что у туники откидывается верхняя часть, ты очень хорошо в нем смотришься, тем более в преддверии материнства. Хотя такая туника, наверное, довольно весомая. Откуда она у тебя? — выплеснув поток эмоций, спросила Левела. Ее бурное оживление вызвало у Эйлы улыбку.
— Да, она тяжелая, но я привыкла. Я привезла ее издалека. Этот наряд приготовила для меня Неззи, думая, что я стану женой одного мужчины из племени Мамутои, и объяснила, как следует носить его. Она была женой вождя Львиного стойбища. Когда я решила уйти от них, она подарила ее мне и сказала, чтобы я надела ее на Брачный ритуал с Джондаларом. Он ей нравился, он всем нравился. Им хотелось, чтобы он остался жить с ними, стал Мамутои, но он сказал, что должен идти домой. И мне кажется, я поняла причины его стремления сюда, — сказала Эйла. Вокруг них образовался небольшой кружок слушателей. Каждому из них не терпелось узнать, что эта чужеземка расскажет о своем богатом наряде, и передать все друзьям и знакомым.
— Джондалар также замечательно смотрится, — сказала Левела. — Твой наряд выглядит потрясающе из-за множества богатых украшений. А туника Джондалара сделана совершенно в ином стиле, потрясает уже один ее цвет и качество выделки кожи.
— Точно, — вставил слово Жондекам. — Все мы понадевали наши лучшие одежды, — он показал на свой наряд, — которые, разумеется, всячески украшены, и хотя твой наряд просто невероятно богат, Эйла, но когда появился Джондалар, все просто ахнули. Его белоснежная туника просто необычайно изысканна и отлично смотрится на нем. Я знаю, что в итоге произойдет. Всем женщинам захочется сделать что-то похожее на твою тунику, Эйла, а всем мужчинам приодеться так же элегантно, как Джондалар. А тебе кто подарил этот наряд, Джондалар?
— Эйла, — сказал Джондалар.
— Эйла?! Неужели ты сама сделала ее? — удивленно спросила Левела.
— Одна женщина Мамутои научила меня выделывать белую кожу, — сказала Эйла. Все обернулись, услышав, что к ритуалу приступила следующая Зеландони.
— Тише, уже начинают, — сказала Левела.
После того как они затихли и начался ритуал для следующей пары, Эйла задумалась о том, зачем во время Брачного ритуала их запястья связали таким прочным узлом, что его трудно будет развязать. Неудавшаяся порывистая попытка Левелы обнять ее подсказала Эйле, что такая связка вынуждает связанных подумать друг о друге, прежде чем безрассудно бросаться куда-то. Не плохой первый урок в науке совместной жизни.
— Скорей бы уж все закончилось, — прошептал один из молодоженов. — Я уже умираю от голода. Из-за сегодняшнего постного дня у меня во время ритуала так и урчало в животе, наверное, всем было слышно.