Держась за Джондалара, Эйла шла за ним по краю скалы, мимо нежилой части скального навеса Девятой Пещеры по мосту через Нижний водопад. Этот струящийся сверху поток — избыток свежего весеннего разлива — был подручным источником воды для ремесленников во время работы, а в плохую погоду им пользовалась и вся Девятая Пещера.
По обеим сторонам моста, ведущего к пещерам Нижнего водопада, стояли факельщики. В мерцающем факельном свете люди осторожно шли по связанным вместе бревнам, перекинутым через узкое ущелье. Эйле показалось, что густая чернота иссиня-черного неба на востоке начинает сереть — первый признак скорого рассвета. Но звезды еще светили в ночной вышине.
В двух больших пещерах Нижнего водопада уже не горели костры. Последние работяги давно легли спать. Охотничий отряд миновал эти пещеры и спустился по крутой тропе к Общему Полю, простиравшемуся от Большой Скалы до берега Реки. Толпа людей, собравшаяся в середине поля вокруг большого костра, была видна издалека. Когда люди Девятой Пещеры подошли ближе, Эйла заметила, что факелы и костер хорошо освещают небольшое пространство, но за ним стояла кромешная мгла. Ночные костры были замечательны, но четко ограничивали ареал обитания.
Группа служителей Матери, включая Верховную жрицу, Зеландони Девятой Пещеры, уже поджидала охотников. Полная женщина приветствовала их и показала, где они должны стоять во время церемонии. Когда она пошла навстречу очередным прибывшим, ее объемистая фигура почти загородила свет костра, но лишь на мгновение.
Подошли новые люди. В свете костра Эйла узнала среди них Брамевала и поняла, что это охотники Четырнадцатой Пещеры. Небо определенно начало светлеть. Вскоре появился очередной отряд с факелами, возглавляемый Смелаей и Манвеларом. Прибыли Одиннадцатая и Третья Пещеры. Заметив Джохаррана, Манвелар подошел к нему.
— Я хотел сказать тебе, что, по-моему, нам стоит пойти сегодня на оленей, а не на бизонов, — сказал Манвелар. — Когда вы ушли вчера вечером, вернулись наши дозорные и сказали, что бизоны ушли в другую сторону от загона. Теперь будет нелегко загнать их туда.
На лице Джохаррана отразилось разочарование, но охота обычно требует гибкости. Животные выбирают пути по собственному желанию, а не для удобства охотников. Но удачливый охотник умеет перестраиваться.
— Ладно, предоставим слово Зеландони, — сказал он.
По условленному знаку все собравшиеся перешли от костра в дальнюю часть поля, примыкающую к скалистой стене. Близость большого костра и массовое скопление парода согрело атмосферу, и Эйла наслаждалась теплом. Довольно быстрая прогулка к Общему Полю позволила ей сохранить запасы тепла, но во время дальнейшего ожидания она начала подмерзать. Волк жался к ее ногам; ему не нравилось, что вокруг теснится так много незнакомых людей. Наклонившись, Эйла успокоила его.
Тени большого костра отплясывали на грубой вертикальной поверхности скалы. Внезапно тишину прорезали громкие протяжные звуки и отрывистые удары барабанов. Потом Эйла услышала другой звук и почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке, а по спине побежали мурашки. Такой звук она слышала лишь однажды… на Сходбище Клана! Ей никогда не забыть голос трещотки. Он исходил от мира Духов.
Эйла знала, откуда исходит такой звук. Его издавал плоский овальный кусок дерева или кости с отверстием на одном конце, к которому была привязана веревка. Держась за конец веревки, жрец вращал это нехитрое приспособление, производя жуткий, стонущий вой. Но знание того, как он получается, не умаляло производимого им впечатления; подобный звук мог быть порождением только мира Духов. Однако ее суеверный страх вызвало совсем другое. С трудом верилось, что охотничьи ритуалы Зеландонии, в сущности, точно такие же, как в Клане.
Чтобы успокоиться, Эйла подошла поближе к Джондалару. Ее внимание привлекли пляшущие на стене тени, лишь часть из которых являлась отблесками костра. Вдруг среди этих теней промелькнул образ громадного оленя с раскидистыми рогами и горбом на холке. Оглянувшись, она посмотрела назад, но ничего не увидела и подумала, что у нее просто разыгралось воображение. Она вновь повернулась к скале и опять увидела рогатого оленя, а за ним и бизона.
Завывания трещотки ослабли, но зато зародился другой звук, поначалу такой тихий, что с трудом улавливался ухом. Затем тихие монотонные стенания стали громче, и к ним присоединился пульсирующий гудящий рокот. Причитания и стенания, сплетаясь с нарастающим гулом, отражались от скалистой стены и становились все громче. Эта гулкая ритмическая музыка отдавалась в висках Эйлы, а ее сердце, казалось, стучало в ушах в том же ритме и так же громко. Она вся словно окаменела и покрылась холодным потом. Но внезапно гулкие удары прекратились, а стенания начали формироваться в слова.
— О Дух Северного Оленя. Мы восхваляем тебя.
— Мы восхваляем тебя… — повторил нестройный хор голосов. Декламация на заднем плане стала громче.
— Дух Бизона, мы просим тебя явиться. Мы восхваляем тебя.
— Мы восхваляем тебя, — на сей раз в унисон произнесли охотники.
— Дети Великой Матери хотят видеть тебя. Мы призываем тебя.
— Мы призываем тебя.
— Бессмертная Душа, не страшись смерти. Мы восхваляем тебя.
— Мы восхваляем тебя. — Голоса становились все громче.
— Ваше смертное бытие проходит рядом, мы призываем вас.
В призывах отражались напряженное ожидание и надежда, а голос набирал высоту.
— Мы призываем тебя, — откликнулся хор.
— Подари их нам и не лей слез. Мы восхваляем тебя.
— Мы восхваляем тебя.
— Такова воля Матери, ты слышишь? Внемли Ей. Мы призываем тебя.
Теперь призыв стал требовательным.
— Мы призываем тебя. Мы призываем тебя. Мы призываем тебя! — кричали все.
Голос Эйлы слился с общим хором, хотя она даже не осознавала этого. Затем она заметила большую фигуру, начинающую вырисовываться на скальной стене. Какая-то едва различимая темная фигура двигалась перед стеной, порождая тенистые очертания гигантского оленя. Взрослый самец с большими рогами, казалось, дышал этим рассветным воздухом.
Охотники продолжали монотонные призывы под ритмический бой барабана.
— Мы призываем тебя. Мы призываем тебя. Мы призываем тебя. Мы призываем тебя.
— Подари их нам! Не лей слез!
— Такова воля Матери! Внемли Ей. — Голоса уже почти визжали. Внезапно все посветлело, раздался громкий стонущий рев и завершился каким-то предсмертным хрипом.
— Она слышит вас! — резко произнес монотонный голос. Все звуки вдруг прекратились. Эйла подняла глаза, но олень исчез. Остался лишь первый яркий луч восходящего солнца.
Все застыли в молчаливой неподвижности. Но вот Эйла различила дыхание и шорохи. Охотники в полубессознательном состоянии оглядывались вокруг, словно только что пробудились от сна. Эйла глубоко вздохнула и, опустившись на колени, вновь обняла Волка за шею. Подняв глаза, она увидела Пролеву, которая протягивала ей чашку горячего чая.