Позднее, с потеплением климата, растения стали более строго распределяться по районам, поскольку зависели от температуры воздуха. Зимой стало выпадать слишком много снега.
Животные, привыкшие к твердому грунту, увязали в нем, и тем более сложно для них было добыть корм из-под снега. Олени могли жить в лесах, где снег хотя и был глубоким, но не мешал им кормиться, поскольку они срывали листья и кору с деревьев. Бизоны и зубры выжили, но стали меньше по размеру, они никогда более не достигли былой мощи. Численность других животных, таких, как лошади, уменьшилась, так как сократились места их обитания.
В ледниковых степях с их колючим холодом, пронизывающим ветром и льдом возник удивительно разнообразный животный и растительный мир. И когда огромные ледники переместились в полярные районы, огромные стада гигантских животных стали мельчать или исчезать вовсе, потому что земля уже не могла прокормить их.
* * *
Во время пути Эйла часто вспоминала о длинных шестах и буйволовой коже, которые пропали во время наводнения. Они бы еще не раз потребовались во время Путешествия. Ей хотелось найти им замену, но для этого требовалось время, а она знала, что Джондалар очень не любит задержек в пути.
Джондалар же тревожился по поводу намокших шкур для палатки, из-за этого полноценный отдых был невозможен. К тому же мокрые шкуры нельзя было складывать и увязывать, поскольку они могли загнить. Их нужно было растянуть, высушить и обработать, чтобы они были гибкими. Это могло занять не один день.
В полдень они достигли глубокого ущелья, отделявшего равнину от гор. С плато они увидели широкую долину, посреди которой спокойно текла река. Подножия гор у ее противоположного берега были испещрены глубокими оврагами и лощинами — следами половодий; в реку впадало множество притоков, бегущих с гор. Собрав воду с гор, река несла ее во внутреннее море.
Обогнув выступ плато, они начали спускаться вниз. Это место напомнило Эйле об окрестностях Львиного стойбища, хотя более изломанный рельеф на той стороне отличался от тамошнего.
Зато с их стороны были похожие глубокие лёссовые расщелины, промытые дождем и тающим снегом, высокая трава уже пожухла и превратилась на корню в сено. Внизу, в кустарнике возле реки, росли редкие лиственницы и сосны, берега были затянуты камышом и ситником.
Достигнув русла, они остановились. Широкая и полноводная река стала к тому же еще глубже от недавних дождей. Переправиться через нее с ходу было делом сомнительным, надо было все обдумать.
— Жаль, что у нас нет лодки, — сказала Эйла, вспоминая о сшитых из кож лодках, которые в Львином стойбище использовались для переправы через реки.
— Ты права. Лодка нужна, чтобы хоть что-то сохранить сухим. Путешествуя с Тоноланом, мы не сталкивались с таким препятствием. Обычно мы привязывали наш багаж к двум бревнам и переплывали реку. Но у нас было всего две сумки. Когда есть лошади, то, естественно, и груза больше, но и больше хлопот.
Они поехали вниз вдоль течения. Эйла заметила березовую рощицу. Место показалось таким знакомым — ей почудилось, что вот-вот покажется убежище Львиного стойбища, построенное на склоне берега, с земляными стенами, поросшими травой, с круглой крышей. Вдруг Эйла заметила арочный вход в жилище, который так поразил ее, когда она увидела его впервые. Вообще-то всегда при виде такой арки у нее возникало тревожное, щемящее душу чувство.
— Джондалар! Посмотри!
Он взглянул на склон и увидел несколько куполообразных сооружений с абсолютно симметричными арочными входами. Они спешились и по тропе направились к стойбищу.
Эйла удивилась своему острому желанию увидеть его обитателей и вдруг поняла, как давно они не встречались и не говорили с другими людьми. Но в стойбище не было ни души. Меж двух мамонтовых бивней, образующих арку-вход в одно из жилищ, была поставлена маленькая костяная фигурка женщины с огромными бедрами и грудью.
— Они, должно быть, ушли, — сказал Джондалар. — Оставили для охраны жилища вот эту дони.
— Возможно, они на охоте, на Летнем Сходе или встречаются с другим племенем, — разочарованно произнесла Эйла. — Плохо. Пойду поброжу. Может быть, увижу кого-нибудь.
— Эйла, подожди. Куда ты направилась?
— Обратно к реке, — озадаченно ответила она.
— Но здесь отличное место для стоянки.
— Они оставили дони для охраны своих жилищ. Дух Великой Матери защищает их. Мы не можем остаться здесь и тем самым потревожить Ее дух. Нам это принесет несчастье. — Эйла повторяла то, что слышала когда-то от Джондалара.
— Мы можем остаться здесь, только нужно пользоваться лишь самым необходимым. Это всегда поймут. Эйла, нам необходимо пристанище. Шкуры совсем мокрые. Теперь есть возможность высушить их. А пока они сохнут, мы поохотимся. И если повезет, то добудем подходящую шкуру для лодки.
Озабоченность Эйлы постепенно сменилась улыбкой, она поняла, что он имел в виду. Им необходимо несколько дней передохнуть, привести себя в порядок после недавнего несчастья.
— Может быть, нам удастся добыть шкуру буйвола. Чтобы ее зачистить и выделать, потребуется не больше времени, чем чтобы завялить мясо. Ее надо только натянуть и оставить. — Она посмотрела на реку. — Кстати, взгляни на те березы внизу. Кажется, я смогу сделать хорошие шесты. Джондалар, ты прав: нам нужно остаться здесь на несколько дней. Великая Мать поймет это. А мы оставим немного вяленого мяса тем, кто живет здесь. В знак благодарности… если нам повезет на охоте. В каком из домов мы поселимся?
— В Жилище Мамонта. Обычно там останавливаются гости.
— А здесь есть такое? То есть ты думаешь, что это поселение племени Мамутои?
— Не знаю. Тут ведь не один большой дом для всех, как в Львином стойбище, — произнес Джондалар, глядя на семь круглых строений, обмазанных тонким слоем земли, смешанной с глиной. В отличие от одного большого убежища, в каком они жили зимой, здесь было несколько небольших строений, расположенных рядом. Это было поселение связанных родственными узами семей.
— Да, это больше похоже на Волчье стойбище, где был Летний Сход. — Эйла остановилась возле одного из строений. — Кое-кто из молодых утверждал тогда, что большие жилища устарели.
— Да, они считали, что лучше иметь жилище для каждой семьи или самое большее для двух.
— Ты хочешь сказать, что они хотели жить самостоятельно? Жилище для одной семьи? В зимнем стойбище?
— Нет, зимой никто не хочет жить один. Ты нигде не встретишь одинокого маленького жилища. Их всегда по крайней мере пять-шесть, а иногда и больше. Те, о которых я говорю, просто решили, что легче сделать дом для одной семьи или двух, чем построить большой дом для целой толпы. Но они хотят строить свои дома рядом с главным стойбищем и участвовать во всех приготовлениях к зиме.
Он откинул тяжелую шкуру, висевшую над входом между бивнями, и, взглянув внутрь, вошел в помещение. Эйла придерживала шкуру, чтобы было светлее.