— И ты ему выдал? — ужаснулся Валентин.
— Не-а, — отрицательно мотнул головой Жила.
— Молодец! А почему?
— Он после моей настойки сразу букву «р» перестал выговаривать, а я, знаешь ли, не очень доверяю народу избранному. Опять же секрет этот от отца к сыну испокон веков передается. Только мой род им владеет.
— Круто. Жила, а ведь ты на золотой жиле сидишь! — невольно скаламбурил парень.
— В смысле? — захлопал глазками домовой.
— Сумеешь наладить серийное производство, озолотишься. Да еще как озолотишься. Твоя настойка во всем мире пойдет на ура! А это знаешь какие деньги?
— Какие?
— Таких нуворишей, как я, себе в прислуги нанимать сможешь.
— Да ну? — шмыгнул носом домовой, и глазки его мечтательно заблестели. Правда, блестели они недолго. — Не, тебя в прислуги мне нельзя, — с сожалением вздохнул Жила. — Ты мой хозяин.
— А жаль? — рассмеялся Валентин.
— Ага. Ух, я бы тебя, бездельника, погонял! Ты бы у меня с утра до вечера тут полы драил!
— Хорошо, что ты не мой хозяин.
— Да, хозяин, тут тебе повезло. Теперь это пей, — пододвинул он Валентину кринку молока.
— А это еще зачем?
— Чтоб закрепить процесс очищения организма, — важно сказал Жила. — Пей, хозяин. Молочко парное, свежее. Окромя пользы, никакого вреда не будет.
Валентин послушно выдул кринку.
— Уффф, хороша… Ой! — внезапно схватился юноша за живот.
— Надеюсь, где тут нужник, тебе объяснять не надо? — невозмутимо спросил Жила.
— Ну ты зараза!!!
Валентин пулей вылетел из кухни и помчался завершать процедуру очищения организма, ругая на чем свет стоит вредного домового. Назад вернулся минут через десять, уже более спокойный и даже немножечко одухотворенный.
— Учти, Жила, мне этой ночью дело предстоит. Если еще раз не вовремя пробьет, плохо придется. С полными штанами далеко не убежишь.
— Да? — озаботился домовой. — Ну тогда еще вот этого выпей.
Содержимое еще одной склянки оказалось в желудке Валентина.
— И надолго этого хватит?
— Теперь тебя три дня точно не пробьет, — успокоил парня домовой.
— Это мне что, потом придется от запора лечиться?
— Ага.
— Да тьфу на тебя!
— Сам же просил, чтоб не пробило!
— Но не до такой же степени!
— Ладно, не ругайся, хозяин. Лучше скажи, что за дело? Может, чем помочь смогу.
— В карты сосед пригласил сыграть, — соврал Валентин. — Ну что, поможешь?
— Ежели бы в твоем доме играли, хозяин, помог бы, а в чужом нет, — вынужден был признаться Жила.
— И как бы ты помог?
— Ну… дык… я же домовой!
— Ну и что?
— Да где это видано, чтоб домового в его доме вещи не слушались? — возмутился Жила. — Ежели б в дурачка сели играть, все козыри были б твои!
— А если в покер или в преферанс?
— Не, таких мудреных игр я не знаю, — почесал макушку Жила. — Я среди графьёв мало тусовался. В основном мои прежние хозяева больше в дурачка на носики или щелбаны резались.
— Я тебя научу, — азартно потер руки Валентин. — Мои соседи столько денег за это время наворовали, что грех не поделиться ими с порядочным человеком.
— Так к кому из них ты в гости идешь?
— К Семену Васильевичу.
— Это который по строительству? — насторожился домовой.
— Ну да.
— Хозяин, не ходи, — заволновался Жила. — Беду чую. Не надо тебе там сегодня быть.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался юноша, — выкладывай, что за беду почуял?
— Не знаю точно, но беда там будет обязательно, а я тебе ничем помочь не смогу. Я только в своем доме силен, а за оградой все! Чужая территория.
— Та-а-ак… Ну беда — это как раз по моему профилю.
— Потому что ты ходячее бедствие? Знаю.
— Это кто тебе сказал?
— Некрон. Потому он меня к тебе и засунул.
— А разве не Стас тебя ко мне определил? — изобразил неведение юноша.
— Не, Некрон. Это он меня Стасу порекомендовал через Эльгарда.
— Как интересно! А Эльгард тут при чем? Откуда он тебя знает?
— Ха! Ему ли не знать! Помнит ушастый, как я ему пару сотен лет назад морду бил! Впрочем, это было не трудно. Он тогда еще совсем пацан был, не больше ста пятидесяти лет… нет, даже меньше.
— Обалдеть! Эльгарду морду набил! А за что?
— А вот не фиг было в дом моего хозяина, как татю ночному, забираться.
— Круто. И кто был тогда твоим хозяином?
— Александр Сергеевич.
— Пушкин?
— Строганов.
— С ума сойти! И что Эльгарду потребовалось в его доме?
— Доме, — презрительно фыркнул Жила. — Дворце! Я тогда не в домовых, а в дворцовых ходил! Один из самых известных дворцов во всем Петербурге под моим началом был. Это тот, что на углу Невского проспекта и реки Мойки. Ты там ни разу не бывал?
— Я даже в Питере ни разу не был.
— Жаль. Много потерял.
— И долго ты в дворцовых ходил?
— Целых три дня.
— Так мало?
— Если б не Эльгард, — досадливо сморщился Жила, — до сих пор бы во дворце жил.
— И что Эльгард там искал?
— Записи старых рудознатцев. У хозяина архивы его древнего рода сохранились, вот до них ушастый и пытался добраться.
— Зачем?
— Ну ты даешь! — фыркнул домовой. — Чего в них эльфа могло заинтересовать? Данные про алатырь-камень, конечно. Ключ от врат в Беловодье найти хотел.
— Лихо. А ты не дал?
— А я не дал. Вот с тех пор он меня и зауважал. А меня после его визита из дворцовых поперли.
— За что?
— Одну бумажку ушастый все же успел свистнуть, прежде чем я его выкинул. Вообще-то я ему за это немножко даже благодарен. Меня за то, что за добром хозяйским не уследил, в звании понизили и обратно в деревню упекли. А там тишина, покой. Петухи поют, коровки мычат, — мечтательно закатил глазки домовой. — Лепота… Вот только покер с преферансом из-за этого ушастого стервеца освоить не успел.
— Лихо. Жила, а сколько тебе лет?
— Да кто ж считал?
— Гм… Попробуем иначе. Владимира Красное Солнышко помнишь?
— Нет.