Дверь сауны открылась, и оттуда начала вываливаться распаренная и счастливая до изумления охрана Валентина. Счастливая до такой степени, что их вынуждены были поддерживать сексапильные девицы, которых в сауне оказалось много. Тора вообще просто несли на руках, а он даже в таком состоянии умудрялся поглаживать по самым соблазнительным местам юных прелестниц. Валентин только головой качал, наблюдая это шествие. Здесь было почти все третье крыло во главе с начальником. Семен Сергеевич, он же Полковник, приветливо махнул рукой Валентину и двинулся к столу, что-то втолковывая на ходу своей спутнице. Следом шел Федор, эскулап третьего крыла, которому и погоняло соответствующее дали — Знахарь. Закоренелый холостяк, он тоже не чурался дамского общества и тискал сразу двух девиц. Добил Валентина Константин — бывший мент и бывший священник, проходящий в их конторе под кодовым именем Батюшка. Проходя мимо, он небрежно осенил Валентина крестным знамением.
— Так вот, дочь моя, — почесывая волосатую грудь, на которой висел массивный серебряный крест, продолжил Батюшка начатую, скорее всего, еще в сауне проповедь, — в Евангелии от Матфея сказано…
Проповедь из уст Батюшки — дело обычное, если не обращать внимания на личность, которой он эту проповедь читал. Юная суккубочка, скорчив благостную мордочку, внимательно слушала святого отца, не забывая при этом игриво щекотать его под мышками.
До полного комплекта не хватало только Дашки, которую вредный Стас загнал в командировку, и неразлучной парочки Антона Колдуна и Марии Незабудки, служебный роман которых стремительно набирал обороты.
— Ну и что мы здесь все делаем? — вкрадчиво спросил Валентин.
— Празднуем, — лаконично ответил Полковник.
— Что именно?
— Начало настоящего отпуска, — сообщил Знахарь.
— А раньше он у вас был ненастоящий? — хмыкнул юноша.
— Ненастоящий, — подтвердил Батюшка, оторвавшись от богословской беседы. — Теперь больше нет нужды тебя охранять. Папа дал отбой, ну, и мы решили вознаградить себя…
— Маленьким бордельеро, — закончил за него Диор.
— Охренеть…
— Валька, не будь букой!
— Ты чё, закуски с выпивкой для друзей пожалел?
— У, какой сердитый.
— Говорил же, надо было со своим прийти.
— Присоединяйся к нам, Херувим, не пожалеешь!
— Девочки, займитесь им.
— А вот этого не надо! — заволновался Полковник.
— Почему? — пьяно промычал Тор.
— Не стоит забывать про Черную Вдову.
Все сразу поскучнели. Бешеный характер Дашки, проходящей в конторе под кодовым именем Черная Вдова, был известен всем.
— Да, Херувим, на этом празднике жизни ты лишний. Здесь гуляют только холостяки. — Небрежный пасс руки Тора вынес Валентина из банного комплекса. — И скажи лохматому, чтоб закуску с выпивкой тащил. Чего он там копается?
Стальная дверь взмыла в воздух, смачно вляпалась в дверной косяк и молниеносно замуровалась перед носом возмущенного хозяина особняка. Кипящий от негодования Валентин вернулся на кухню.
— Как они там? — тревожно спросил домовой.
— Закуску с выпивкой требуют.
— А-а, это я щас.
Домовой превратился в вихрь, из которого Валентин с большим трудом выцарапал бутылку пива и кусок колбасы.
— Вот уроды… — Юноша посмотрел на опустевший стол, оприходовал свою бутылку, закусил колбасой и пошел спать, прикидывая на ходу, чем бы завтра заняться.
Это была его самая главная проблема на протяжении последних трех дней. Как только Дашку услали в командировку, все их крыло, включая Валентина, официально находилось в отпуске. Серьезных операций неполному крылу, число членов которого должно быть не менее семи, все равно бы никто не доверил.
Долго Валентину спать не дали.
«Комбат батяня, батяня комбат!» — взревела телефонная трубка, заставив юношу подпрыгнуть на постели.
— Семь часов, — простонал парень, покосившись на часы. — Совсем Папа озверел.
Эта мелодия в мобильнике была установлена на брата Дашки, и выяснять, кто ему звонит в такую рань, не было нужды.
— На проводе, — рявкнул юноша.
— Чем занимаешься, холостяк? — донесся до него из трубки бодрый голос начальника филиала.
— Сплю, — сердито отозвался Валентин.
— Один?
— Твоими молитвами, Папа. Но, если Дашка через неделю не вернется, обязательно загуляю! Будешь тогда знать, как разбивать счастливую семью. Пущусь во все тяжкие и…
— Схлопочешь от своей благоверной. Имея такую жену, гулять на стороне вредно для здоровья. А впрочем, флаг тебе в руки. Я хочу на это посмотреть.
— На то, как я буду гулять?
— На то, что от тебя потом останется, когда Дашка вернется.
— Во, блин, попал. Даже помечтать нельзя.
— Так, завтракай, мечтатель, и в контору. Завтрак уже должен быть на столе. Я тебе, чтобы ты не скучал, взамен Дашки хорошего домового подогнал.
— Уже познакомились, — усмехнулся Валентин. — А ты уверен, что он мне во всех вопросах заменит Дашку?
— Не во всех. Сковородкой тебя, обормота, благословить не сможет. На хозяина руку поднимать не имеет права, а вот от Дашки ты в любой момент получишь запросто. Так что кончай трепаться, завтракай и в контору. Твой отпуск кончился.
— Есть серьезное дело? — оживился Валентин.
— Нет серьезного дела. Просто Черная Вдова попросила загрузить тебя чем-нибудь, если в твою дурную голову мысли нехорошие лезть начнут. Судя по всему, озабоченный ты наш, они уже лезут.
— Использование служебного положения…
— …в личных целях. Ты все понял правильно. Так что подъем, лейтенант. Жду.
Валентин не спеша поднялся, достал из шкафа пахнувший свежестью и словно только что отутюженный костюм, оделся и спустился вниз. Станислав не соврал. Завтрак уже стоял на столе, около которого шуршал домовой. И не только завтрак. Юноша сунул нос в холодильник. Он опять был полон. Все, что шустрый домовой изъял из него накануне, было на месте.
— Когда успел в магазин сгонять? — поинтересовался Валентин.
— Зачем мне в магазин? — удивился домовой. — Для этого телефон есть. Очень удобная штука. Круглосуточная доставка на дом.
— А деньги откуда взял?
— У нас много денег, — успокоил хозяина домовой, выуживая из воздуха барсетку Валентина, в которой он хранил свои банковские карточки.
— Отдай сюда, лишенец! — возмутился юноша.
— Вот эту, пожалуй, отдам, — извлек из барсетки одну карточку домовой. — Там всего тридцать штук осталось. До конца месяца тебе хватит.