Ветерок бродил по залу, занавеси колыхались, Юки пила зеленый чай из крошечной пиалы, и периодически какой-нибудь разжиревший ворон с ватным звуком ударялся о потолок, выпав во сне из гнезда. Красиво, но, на взгляд Германики, слишком уж аскетично. Японская эстетика никогда ей не была близка. С радужными вспышками из воздуха появлялись оперативники. Шеф действительно объявила общий сбор.
Справа от нее сидел Жозеф Квамби – могучий, под два метра ростом, африканец. Жозеф был добрейшей души человек. И немного леопард. Проще говоря, обычный зверодушец из Замбии.
В ожидании, когда начнется совещание, человек-леопард тихо разговаривал с доктором Самюэлем Штольцем – главой медико-биологического отдела СВЛ и застенчиво ковырял толстым пальцем татами.
Чуть дальше чертил в блокноте грек Эвклид Сатырос – наследник Архимеда по инженерной части и интендант. В душе Сатыроса шла вечная борьба изобретателя и кладовщика. Технический гений эллина требовал материального подкрепления, а скупой рыцарь накладной требовал учета каждого винтика.
Еще дальше горячий испанский идальго Антонио Торрес о чем-то вяло препирался с Хамидом аль Вазизи – потомственным охотником на джиннов, а флегматичный Степан Верлиока дремал, завернувшись в одну из шелковых завес. Сделал это он так виртуозно, что натянутое полотно надежно удерживало его грузную фигуру в вертикальном положении.
Разговоры стихли. Юки легко поднялась на ноги, хотя выглядела лет на девяносто. Бодден вдруг подумала, что никто не знает, сколько шефу на самом деле. Последние двести лет она крепко держала в своих сухоньких руках Службу Вольных Ловцов и на покой явно не собиралась. Откуда она появилась на Авалоне и сколько ей было лет тогда, никто не знает – кроме редких гостей с Той Стороны – Первых, и членов Великого Совета Магусов.
Юки плавно повела рукавом, и на широком полотнище шелка проступил рисунок тушью – огнекрылая птица рвется в небо, оставляя внизу сильно потрепанные пожаром развалины. Второй взмах – и рисунок сменяется, теперь это кольцо дольменов, в котором вокруг каменной плиты водят хоровод неприятного вида личности в хламидах.
– Некоторое время назад прошел Самайн, – прозвенела хрустальным голосом Юки. – Можно считать, образцово прошел. Я в целом вами довольна.
– Есть лишь одно небольшое замечание. – Юки пошевелила рукавом и вернула первый рисунок. – В ночь Самайна в Южной Англии был замечен феникс.
По Залу пролетел взволнованный гул.
– Невозможно! – воскликнул Торрес. – Последний феникс во Внешних Землях был пойман триста двадцать лет назад. Это сделала команда мейстера Эйдельштадта…
– Большое спасибо за историческую справку, сеньор Торрес, – склонила голову Юки. – С вашего позволения, я продолжу.
Понятливый испанец немедленно заткнулся.
– В данном случае неважно когда, важно – где. Медиумы обнаружили феникса в Дартмуре, возле резиденции Альберта Фреймуса – главы Ковена Западной Англии. Я лично осмотрела место происшествия.
Юки сделала паузу, ожидая, когда уляжется взволнованный гул. Изящно повела рукой-крылом, и на экране возникла ржаво-зеленая вересковая пустошь со слабыми изгибами холмов на горизонте. На переднем плане застыла исполинская черепаха, составленная из обломков бетонных плит и строительного мусора. Из спины черепахи под разными углами торчали оплавленные концы железных балок.
– Вот все, что осталось от резиденции мистера Фреймуса. Несомненно, это работа феникса, довольно молодого и сильного. Судя по характеру повреждений, он вырвался из подвала. Помимо феникса я обнаружила следы мантикоры и индийских каракотов. Что приводит нас к закономерному вопросу – откуда у мистера Фреймуса реликтовые животные Той Стороны?
Германика наклонилась к Жозефу Квамби и шепнула:
– Держать феникса в подвале – это все равно, что сидеть на авиабомбе и постукивать кувалдой по детонатору.
Жозеф сверкнул улыбкой в полумраке зала:
– Может быть, господин колдун любит животных.
– Ага, до смерти…
– Однако гораздо интересней два других факта. – Юки бросила короткий взгляд в сторону Германики, и та притихла. – Первый – в ста пятидесяти километрах от места появления феникса был проведен сложный магический ритуал, предположительно – церемония Малых Врат.
Шепоток гулял по Залу совещаний, встревоженный шепоток, и в Башне Дождя становилось холодно – как никогда не бывает на Блаженных островах, ибо здесь нет осени, зимы, весны, а лишь вечное лето.
Темник такого ранга, феникс и церемония Малых Врат – на памяти Германики подобного взрывоопасного сочетания еще не бывало. Правда, она на Авалоне без году неделя – и полувека не наберется.
Следующие слова шефа окончательно ошарашили девушку:
– Факт второй. Данные осмотра позволяют с большой степенью вероятности предполагать, что в резиденции мистера Фреймуса в ночь Самайна шел бой с применением даров Магуса. Мною обнаружены следы хоровода фей, дымки Фед Фиада, малого кольца Магуса. Судя по силе остаточных возмущений Дороги Снов в этом пространстве, для проникновения в резиденцию кто-то составил радугу Магуса.
Члены Службы Вольных Ловцов молчали. Подвергать сомнению слова своего руководителя они не могли – в квалификации Юки Мацуда нельзя было усомниться. Но поверить в то, что кто-то из захудалых Магусов Внешних Земель решился на подобное…
– Юки-сама, если позволите. – Долгую паузу прервал доктор Самюэль. – Это дело выходит за рамки полномочий СВЛ. Если в деле замешан Магус Англии, то необходимо участие Замка Печали.
– Мы всегда успеем связаться с Замком, – пропела Юки Мацуда. – Не стоит торопиться. У Лекарей много других важных дел. Мы сами выясним, что происходит в Англии. Команда А – Макфи и Торрес ищут следы феникса. Команда Б – Вазизи и Верлиока выслушивают объяснения мистера Фреймуса. Команда В – Бодден и Квамби – на вас допрос главы Магуса Англии. Остальные осуществляют оперативную поддержку. Все свободны.
Ловцы один за другим исчезали – соединяя глиняные таблички, они возвращались в то место, где их застал срочный вызов. Квамби подмигнул ей – дескать, увидимся у Сатыроса, когда снаряжение брать будем, и испарился.
– Германика. – Интендант стоял рядом и протягивал ладонь.
– Господин Сатырос, вы хотите, чтобы я вам погадала? Это не моя специальность…
Сотрудники СВЛ, еще не покинувшие Зал Советов, притормозили. Давняя пикировка между Германикой Бодден и Эвклидом Сатыросом была одним из немногих ярких эпизодов, скрашивающих вечную скуку на островах Блаженных.
Сатырос склонил голову, в глазах его – крупных, темных, чуть навыкате, мелькнуло усталое раздражение:
– Если бы я хотел знать свою судьбу, то ты была бы последней, к кому бы я обратился. Табличку переноса, фройлян Бодден.
– Эвклид, у нас экстренная ситуация. Почти военное положение. Как можно быть таким…