Антитеррористические меры. Они прикололи мир булавкой, как бабочку.
Томас вытащил из внутреннего кармана карточку цвета слоновой кости и поднес к уху телефон, который дал ему Нейл.
— Мистер Гайдж, — сказал он, пораженный тем, как искаженно прозвучал его собственный голос — Это я. То…
— Ни слова больше! — оборвал его миллиардер. — Их сети узнают имена и даже общее содержание разговора так же легко, как голоса. И постарайтесь сохранять спокойствие. Они отслеживают даже вокальные модуляции. Они прокачают все, чтобы найти вас. Все.
— Я-я не понимаю.
— Думаю, что понимаете… В противном случае вы не стали бы использовать устройство, искажающее голос.
— Послушайте… Мистер Гайдж, то, что вы сказали…
— Я не нуждаюсь в подобного рода разоблачениях. Не теперь.
Мысль Томаса бешено заработала.
«Что делать?..»
— Тогда зачем вы встали? Зачем смотрите экстренный выпуск «Новостей»?
Молчание.
— Послушайте, мистер Гайдж. Я не знаю, где он, но ско…
— Просто скажите, где вы, — прервал его хриплый голос — Я пришлю машину.
Томас назвал ему ближайший перекресток и описал заколоченный бар.
— Пожалуйста, поторопитесь, — добавил Томас.
Но линия уже отключилась.
Он присел на корточки в темноте, удивленный тем, что ему так уютно без света. Потом всхлипнул, подумав о том, что сказала Сэм меньше трех дней назад.
«Остались только мученики…»
— Тс-с, — шепнул Миа его сыну. — Тс-с, дружок.
И посмотрел на Томаса широко раскрытыми, испуганными глазами.
«Он понимает, что после этого все изменится, — догадался Томас. — Он знает, на что идет».
— Ты доверяешь этой жопе? — спросил Миа.
— Да, — почти сразу ответил Томас — В каком-то смысле он потерял больше, чем у меня есть.
Они услышали приближающийся звук мотора. В просвете мелькнула полицейская патрульная машина, вздымая за собой мусор, как опавшие листья.
— Я должен ему доверять, — запинаясь, произнес Томас.
Машина, черная, блестящая, с темными окнами, подъехала через несколько минут. Она остановилась у входа в переулок. Водитель, роскошно одетый азиат, вышел, не заглушая мотора, и удалился.
— Я поведу, — сказал Миа, приподнимая Фрэнки.
— Нет, — ответил Томас, — как только мы выедем за городскую черту, я выкину тебя из машины.
— Ты что, мать твою, шу…
— Не хочу спугнуть Нейла. Ты должен понять.
Миа кивнул, повыше усадил Фрэнки на плечо, и они пошли к машине вместе.
Нейл был прав. На то, чтобы все вычислить и организовать, нужно время. Тебе удастся проскользнуть незамеченным, пока ты не колеблешься. Они использовали телевизор Билла, чтобы проехать через полицейский заслон. Потом они вышвырнули его ради собственной безопасности. Кто знает, что еще удумают федералы?
То ли виной тому была звуконепроницаемость черного автомобиля, а может, дело было попросту в их адреналиновом истощении, но обманчивое чувство нормальности закралось в них, пока они выезжали из города. Небо на востоке просветлело. На дорогах появились ранние утренние автомобили. Мир вдруг снова показался упорядоченным и даже угодливым.
Томас поймал себя на мысли о кофе, хотя знал, что ужасы для него всего лишь начинаются.
— Надеюсь, отберут посимпатичнее, — пробормотал Миа, уставясь на другой берег темного Гудзона.
— Что посимпатичнее? — спросил Томас.
— Фотку… Рано или поздно они станут расклеивать фотографии меня и моих прошлых делишек.
Томас мельком взглянул на своего соседа номер один.
— А ты что думал? — фыркнул Миа. — Что в заголовке утренней «Пост» будет написано: «Психолог и его сосед похищают получившего черепную травму ребенка»? Скорее так: «Психолог и трансвестит», поверь мне.
— Я об этом даже и не подумал.
— Спорю на свои розовые трусики. Психологи? Всем известно, что психологам доверять нельзя. Нельзя доверять всем, кто действительно знает правила. Если ты их узнал, значит, можешь ими манипулировать. А трансвеститы… Начать с того, что они уже и так изгои. Они даже одеваться правильно не могут, я уж не говорю — засадить в нужную дырку.
Томас уставился на дорожное полотно, выхватываемое светом фар, на тянущиеся в обе стороны разделительные линии, думая о слове «правильно».
Люди — верующие механизмы. Легковерные и фанатичные. Они устроены так, что их можно легко и совершенно необратимо запрограммировать, превратив в шестеренки в огромной системе взаимосвязанных действий, без которых было бы невозможно общество. Откуда эволюция могла знать, что умный, но упрямый маленький человеческий мозг в конце концов разовьет науку и технологию, а те, в свою очередь, будут преобразовывать общество стремительными темпами, за которыми не угонится ни одно пособие пользователя?.. Что одни изобретут новые правила, позволяющие эксплуатировать более широкие области, в то время как другие будут цепляться за устаревшие и уже не соответствующие новым условиям правила пользования?
Что над такими людьми, как Миа, будут насмехаться и осуждать их за неправильную любовь?
— И все равно это хорошо, — произнес Томас после паузы.
— Ты это о чем?
— Если только мы будем избегать любой конфронтации с «отклонениями от нормы», которые легко поддаются рациональному объяснению, если только обратимся к самим себе, я удивлюсь, что какие-либо из этих отклонений будут считаться подсудными. — Томас глубоко вдохнул, пожалуй, впервые за несколько недель. — Разумеется, угроз не избежать. Но есть неплохой шанс, что мы сумеем справиться со всеми препятствиями. — Он улыбнулся, на мгновение оторвав взгляд от дороги. — И все благодаря твоему своеобразному выбору вечерних туалетов.
Похоже, Миа это не очень-то убедило.
— Сразу видно, что ты не из Алабамы, — сказал он.
Полное солнце уже поднялось над горизонтом, когда он высадил Миа на бензоколонке недалеко от Тэрритауна.
— Будь осторожен, Томми, — сказал тот, наклоняясь к окну автомобиля, и посмотрел на развалившегося на заднем сиденье Фрэнки. — Его это тоже касается.
— Буду… — Томас проглотил застрявший в горле комок, — Помни… На несколько дней заляг на дно. Держись подальше от камер — от всего, что с этим связано. А потом возвращайся…
Задумчивый, почти неохотный кивок.
— Повнимательней следи за этим ублюдком. Помни: Нейл, которого ты знал, уже умер.
Несмотря ни на что, Томас пристально, почти с мольбой взглянул в лицо склонившегося над ним человека.