Джулия успела забыть, насколько он привлекателен. Как одним взглядом, одним словом он мог заставить бурлить ее кровь. Он был столь же опасен, сколь и красив.
Габриель потянулся, чтобы усадить Джулию рядом с собой, но она пристроилась в противоположном углу.
— Я тут разыскал бутылку вина и штопор. Надеюсь, ты не станешь возражать.
Он подал Джулии бокал, в который налил дешевого вина «Шираз». Это ее искренне удивило. Раньше Габриель, прочитав название вина, презрительно поморщился бы.
Джулия сделала несколько больших глотков, пробуя вино. Она ждала, что Габриель сейчас закашляется, выплюнет вино обратно в бокал и скажет что-нибудь вроде «поганое пойло». Но он так не сделал. Сам он вообще не пил. Вместо этого, он смотрел на Джулию, опуская глаза все ниже, пока они довольно дерзко не остановились на бугорках ее грудей.
— Ты никак поменяла университет? — хрипло спросил Габриель.
— Почему ты так решил?
Габриель указал на ее фуфайку.
Джулия оглядела свою одежду с надписью «Бостонский колледж».
— Это мне Пол подарил. Если помнишь, он защищал здесь свою магистерскую диссертацию.
Габриель напрягся.
— Когда-то я тоже подарил тебе фуфайку, — произнес он, обращаясь больше к самому себе, чем к Джулии.
Джулия сделала еще один большой глоток, сожалея, что вино в бокале кончилось.
Он смотрел, как она пьет, смотрел на ее рот и шею.
— У тебя осталась моя гарвардская фуфайка?
— Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Габриель заерзал на футоне, но ему было не оторвать взгляда от Джулии. Ему так хотелось вновь водить руками по ее телу и прижиматься губами к ее губам.
— А что ты думаешь о Бостонском университете?
Джулия с опаской посмотрела на него, и от ее подозрительности взгляд Габриеля утратил недавнюю смелость, а сам он закусил губу.
— Кэтрин Пиктон рекомендовала мне наведаться на факультет романских языков и литературы и познакомиться с их специалистом по Данте. Но мне было никак не выкроить время. Других дел хватало.
— Тогда я должен ее поблагодарить.
— За что?
Габриель мешкал с ответом.
— Новым специалистом по Данте в Бостонском университете буду я.
Он внимательно следил за реакцией Джулии. Но реакции не последовало. Джулия сидела не шевелясь, и колеблющиеся огоньки свечей освещали тонкие черты ее лица.
Габриель невесело рассмеялся и налил ей еще вина.
— Я надеялся на другой ответ.
Джулия что-то раздраженно пробормотала, затем поднесла к губам бокал.
— Значит, решил обосноваться в Бостоне?
— Зависит от обстоятельств, — ответил Габриель, выразительно глядя на ее фуфайку.
Джулии показалось, что его взгляд обжигает ее. Она видела, куда пялится Габриель, и едва подавила желание дополнительно загородить грудь руками.
— Я теперь полный профессор. На факультете романских языков и литературы до сих пор не было аспирантской программы по итальянскому языку. Администрация факультета старается привлечь аспирантов к изучению творчества Данте и потому приняла меня на работу совместно с кафедрой религии, поскольку там есть программа для аспирантов. — Он посмотрел на тени, окружавшие стены, и покачал головой. — Правда, удивительно? Человек, всю жизнь бегавший от Бога, становится едва ли не профессором богословия.
— Я видела и более странные вещи.
— Да, — прошептал Габриель. — Думаю, ты видела. Я мог бы и раньше уволиться из Торонтского университета, но это вызвало бы скандал. А как только ты закончила магистратуру, я смог спокойно согласиться на предлагаемую должность.
Джулия повернула голову, и Габриель заметил, что мочки ее ушей пусты. Она больше не носила сережек Грейс. Это больно задело Габриеля.
Джулия обдумывала его слова, по привычке морща лоб.
— А что знаменательного в первом июля?
— Сегодня заканчивается мой контракт в Торонтском университете. С этого дня мое увольнение вступает в силу. — Он прочистил горло. — Я читал твои электронные письма и слушал голосовые сообщения. Все подряд. Но я надеялся, что ты увидишь учебник и поймешь. Это ведь я положил его в твой почтовый ящик.
Джулия по-прежнему переваривала его слова, но это не означало, что она приняла его извинения. Она просто не спорила с ним. По крайней мере, сейчас.
— Прости, что не был на твоей выпускной церемонии, — сказал Габриель, отпивая глоток воды. — Кэтрин прислала мне фотографии. — Он снова прочистил горло, потом, помешкав, сказал: — Ты там такая красивая. Ты и сейчас красивая.
Габриель достал из брючного кармана айфон и подал ей. Джулия отставила бокал и с любопытством взяла мобильник. Заставкой Габриелю служила фотография Джулии в магистерской мантии, когда она пожимала руку Кэтрин Пиктон.
— Это от Кэтрин, — пояснил он, видя ее смущение.
Джулия пролистала весь фотоальбом на его айфоне.
В желудке появилось ощущение тошноты. Снимки их путешествия в Италию, рождественские снимки и ни одного фото Полины. Джулия не нашла ни одного компрометирующего фото Габриеля и никаких снимков других женщин. Фактически почти весь альбом состоял из ее фотографий, включая и весьма откровенные снимки, сделанные Габриелем во время их путешествия в Белиз.
Джулия была удивлена. Все эти месяцы она жила с уверенностью, что Габриель действительно решил навсегда расстаться с нею. Просмотр снимков изрядно сбил ее с толку.
Она вернула Габриелю айфон и спросила:
— А снимок, который всегда стоял на комоде в твоей спальне… Я про тот, где мы сняты в «Лобби»… Ты взял его с собой?
Габриель удивленно поднял брови.
— Да. А как ты узнала?
Джулия помолчала, изумленная его ответом.
— Заметила, когда приходила к тебе… Искала тебя.
Он снова попытался взять ее за руку, но Джулия отодвинулась.
— Когда я вернулся, то увидел твою одежду. Почему ты ее не взяла?
— Потому что на самом деле эти вещи не были моими.
Габриель сдвинул брови.
— Они были и остаются твоими, если они тебе нужны. — (Джулия покачала головой.) — Поверь мне, Джулианна, я хотел, чтобы ты была рядом со мной. Фотография — неравноценная замена.
— Ты хотел меня?
Габриель не удержался и нежно провел большим пальцем по ее щеке. Джулия не дернулась, и он испытал внутреннее удовлетворение.
— Я не переставал тебя хотеть.
Джулия отодвинулась, и рука Габриеля теперь трогала только воздух.
— Ты хоть представляешь, каково это, когда человек, которого ты любишь, бросает тебя не один раз, а дважды? — жестким тоном спросила она.