– И что?
– Ну с Форосом не вышло, Президента мы эвакуировали в надёжное место, сейчас собираем верные нам силы, завтра думаем зайти «под длинную масть без хозяйки»… [57] Доходчиво?
– Вполне.
Слышно было, как на той стороне «провода» собеседник, прикрыв трубку рукой, что-то кому-то говорит.
– Потом советоваться будешь, – прибавил громкости и металла в голосе Мятлев. – Ты с нами или как?
К чести генерала, он ответил, не задумываясь:
– С вами, конечно. Других вариантов не вижу. Что нужно делать?
– Второй вопрос – база возле Бекасово тебе подчиняется?
– Само собой. Что надо?
– Десятка три «Уралов» или в этом роде, полторы тысячи «калашей» и сопутствующие товары. Бойцов у меня примерно столько же на данный момент. К утру будет больше.
– И все без оружия? – удивился Теряев. Странным ему это показалось.
– С оружием у меня другие, а это я «действующий резерв» поднял. У нас, сам понимаешь, не Швейцария и не Абхазия, арсеналы под кроватью не держим.
– А, понял. Танки не нужны? – Это могло бы прозвучать и шуткой, но сейчас не тот момент.
– Не пойдёт, ездят медленно и громко, в городе неэффективны.
– Давай конкретику. Что, как, когда? Эй, тише вы там! Это не тебе…
– А вот прямо сейчас. Я еду до Нары, ты на машине туда же, возле платформы встречаемся – и вперёд.
– Ну, мать твою и так далее – жди. Эх, такую игру испортили!
Мятлев кивнул Фёсту:
– Отключайся.
Нет, всё-таки Теряев прилично выпивши (но, как на Руси говорят: «Кто пьян да умён, два угодья в нём»), и женские голоса поблизости от телефона пересмеиваются. Два или три. Интересная у них там рыбалка. В голове Фёста, например, не совсем укладывалось, как можно одновременно пить водку, играть в преферанс и развлекаться с дамами. Если только они и в преферанс тоже. А что, красиво – дамы неглиже, мастерски мечут карты, курят сигары и дружно выпивают, как положено протоколом, по рюмке за каждый сыгранный мизер!
Надо будет как-нибудь Людмилу и Секонда с Майей на такую пульку подбить, мелькнула несвоевременная мысль.
– Что ж, одно дело вытанцовывается. Даст бог, и дальше так пойдёт, – сказал Мятлев.
– На чём ты нашу толпу собираешься за час к этой базе перекинуть? – осведомился Фёст. – Машин, считай, нет, марш-бросок на двадцать километров – дело долгое, а твой генерал, если подсуетится, через полчаса на месте будет.
– Эх, молодёжь, – покровительственно хохотнул Мятлев, явно довольный собой. – Понятное дело, ты – человек при всех достоинствах, не сильно военный, а уж теорию и практику партизанской войны только по фильму «Фронт без флангов» представляешь. А в такой войне транспортные вопросы для обеих сторон – как бы не главнейший фактор. Так что учись пока.
Контрразведчик явно брал реванш за те унижения и бестактности, что вольно или невольно все минувшие сутки допускали в его адрес и Фёст, и Секонд, не говоря о девчонках.
Пока они быстро шли к дому, Мятлев продолжал:
– Сейчас ваш Тарханов пусть командует – «К маршу и бою изготовиться» и «Общее построение». А я сразу до всех замысел доведу. Только всё быстро, очень быстро надо, есть один, почти природный фактор, что нас здорово поджимает…
На столе в большей из комнат «кордона» (назовём эту избу так) была расстелена содранная со стены крупномасштабная карта сектора Подмосковья от МКАД до границы с Калужской областью, между Рижской и Курской железными дорогами. Со множеством только лесникам и землеустроителям понятных пометок.
– …Таким образом, господа, – докладывал Мятлев, – вопрос мною решён положительно. Всё, что нужно, нам дадут. Но предварительно нужно совершить ночной марш-бросок по лесной дороге вот сюда. Железнодорожная платформа «Мичуринец». Это чуть больше пяти километров. Времени у нас ровно час, – он постучал пальцем по стеклу самых обычных «Командирских». На «Бреге» и прочие модные «в узких кругах ограниченных людей» «бимберы», как некогда назывались дорогие золотые часы на «блатной музыке», не счёл нужным разоряться. Или – унижаться.
– Машин у нас сколько?
– Пять ваших, три моих, – ответил Хворостов. – И ещё не меньше полутора десятков, на каких ребята подъезжали. Я не считал.
– У нас один броневик, – добавил Тарханов.
– На броневике ты сам поедешь, изобразишь службу замыкания [58] , – сказал опытный в таких делах Фёст.
Честно сказать, Воронцов с «аналогами» не рискнули проталкивать через терминал почти сотню многотонных грузовиков и бронетранспортёров. Подобная попытка с яхтой «Призрак» примерно такой же массы, как батальонная колонна, закинула её вместе с экипажем из тысяча девятьсот двадцать пятого аж в две тысячи пятьдесят шестой. При этом, стоить признать, тот «хроноклазм» имел в основном положительные для большинства участников последствия. Но сейчас экспериментировать не было времени. Проще рассчитывать на «подножный корм».
– Значит, сажаем на технику всех, кто поместится. Поровну, наших и ваших… – Мятлев после первых, может быть самых важных, успехов в организации «реконкисты» [59] , снова ощутил себя генералом, на своей земле принимающим иностранные войска, поступившие к нему в оперативное подчинение. – Я с передовым отрядом до самой базы. Теряев только лично со мной будет дело иметь. Кто-нибудь, хоть ты, Фёст, бери свой броневик и ещё одну машину – и полным ходом до названной мною платформы. Занять её и ждать последнего поезда электрички, в час сорок семь. Следующая – только в пять двадцать. Пассажиров вежливо высадить по причине проведения спецоперации. Прошу господ офицеров как следует запомнить – продержать состав сверх расписания мы можем максимум десять минут. Иначе, сами понимаете, – график движения на дистанции полетит к чёрту и мы легко можем встретиться с чем-нибудь большим и тяжёлым дальнего следования. Пояснения требуются?
Пропустим – «бегом по шпалам» выйдет далёконько. Разве что такси вызывать, – напоследок Мятлев пошутил, заодно ввернув скрытую цитату из давнишней, семидесятых годов романтической песенки «Последняя электричка».