— Обижаешь, — пробурчал Рафик. — До десяти на этом языке считать умеем.
— А больше не требуется. Я — цифра один, Черепаха — два. Три, четыре, пять вам пока не надо. Вот это шесть, — доставая из пенала еще одну пластину и показывая на номер, нарисованный в верхней грани, — тебе, Лена, а это семь — тебе, — обращаясь к Рафику. — Теперь настройка… Это будет не особо больно, но несколько неприятно. Нужна капля крови. Вот здесь на коробке маленькая, почти незаметная иголка. Это необязательно, можно и своим собственным стерильным инструментом.
— Могучий маг Леха Михайлов демонстрирует номер с распиленной женщиной, — сообщил Рафик и ткнул пальцем в иголку.
— Мне до мага — как до Пекина… Вот здесь на коробке размажь и теперь на своей пластине, где семерка. Правильно… Это как с телевизором, включать я умею, а что внутри — даже неинтересно. Палец-то хоть спиртом протри…
— Откуда у меня спирт? — возмутился Рафик. — Разве что водка, но ее предпочтительно внутрь, а не снаружи.
— Герой, — пробурчал я. — Неизвестно еще, кто там раньше лапал… Я, когда нашел, первым делом оцарапался и заляпал коробку кровью совершенно случайно. Потом выяснилось, что это очень полезно, и использовать ее теперь могу только я. Старик меня обшмонал и проверил назначение любой непонятной вещи. Я ему продемонстрировал, как бизона валят на большом расстоянии с оптическим прицелом, а он мне по доброте душевной разъяснил, что это я принес из темных подземелий.
— Теперь ты, Лена… Ну вот и замечательно. Найдите хорошую цепочку — и на шею. Где-то через сутки заработает… Большой специалист был Старик по разным артефактам, даже книгу написал про редкости. И не просите, не дам. Все равно прочитать не сможете. Она не по-русски написана, и я сам не все понимаю. Вот он действительно маг был не из простых. У него соплеменники по стойке смирно ходили, а чужие просто боялись. С виду такой дедушка божий одуванчик, а как посмотрит нехорошим взглядом, трава засыхает. — Я усмехнулся и продолжил инструктаж: — Телефон теперь работает только на вас. На чужой палец реагировать не будет. Перенастроить же сложнее, тут надо в коробке, — я демонстративно сунул ее в карман, — кое-что понимать и уметь читать. Можете нормально общаться теперь.
— Ты хоть понимаешь, сколько это может стоить?
— Нет, Рафик, не понимаю. И ты тоже. От нуля до бесконечности. В наших условиях, когда электроника то дохнет без причины вне Зоны, то нормально работает, наверное, очень много. Вот поэтому и не показывайте никому, риска меньше. Пока какой-нибудь Сиплый поймет, что продать нельзя, запросто в спину выстрелит. А здесь всего двадцать четыре номера, отдавать на сторону мне без интереса. Иди собирайся и пожрать чего прихвати, а я в конюшню…
— Да, — задумчиво сказала Лена Рафику, — погулял Леха по полной программе. Ты видел, какие у него глаза?
— А ничего удивительного, отпуск кончился. Он иногда так явно недоговаривает, что без слов понятно. Знаешь, это как заходишь в Чечне в мирную деревню. Все так с виду замечательно — люди приветливые, угощают. Тишь да благодать, а ты прекрасно знаешь, что они тебя ненавидят. А они знают, что ты знаешь, и улыбаются. Там за своего горло перережут моментально, а чужого так же моментально ограбят, если у него за спиной другая деревня не стоит. И живут они так постоянно и счеты при малейшем случае сводят. — Глаза Рафика слегка затуманились, было видно, что воспоминания эти для него нелегки. Он продолжил: — Возвращаясь же к Лехе — вот он практически открытым текстом сказал, что глава такого рода. Чтобы людей держать в кулаке, надо или местным быть из уважаемого рода, или руки по локоть в крови иметь, да и отморозков под рукой, готовых по одному слову кого угодно грохнуть. Я его расспрашивать пытался, а он говорит: никому не пожелаю таких приключений. Вечно голодный и ночуешь то в холоде, то в сырости, а чаще всего в холоде и сырости сразу, и при этом желающие убить тебя лезут со всех сторон. Причем неизвестно, что страшнее: когда снаряд прилетит или когда тебя пытаются нашинковать мечом учившиеся этому с детства. А на тебя все время смотрят и оценивают. Дашь слабину — загрызут. Ему что, оружие нужно, чтобы бабочек ловить? Устроит он соседям черную жизнь… Ладно, сами в Зоне живем и тоже совсем не ангелы. Один Дядя Степа чего стоит… Пойду собираться. Наверняка он сразу погонит к Мертвой Лощине, так что быстро не жди и лучше пока из дому не выходи.
Молодой парень в старом пальто без пуговиц, в расстегнутой до пупа рубашке и потертых джинсах, с красным лицом алкоголика и мутными глазами протянул руку и нажал на кнопку. В квартире раздался звонок, и через минуту дверь открылась.
— Здравствуйте, здесь живут Михайловы?
— Да, — худенькая, еще не старая женщина посмотрела вопросительно, — а в чем дело?
— Я по поводу Алексея…
— Что-то случилось? — Она схватилась за сердце.
— Мне надо кое-что передать, желательно всем сразу и без посторонних.
— Проходите, — поспешно открывая дверь, сказала женщина и закричала в квартиру: — Михаил, Таня, быстро идите сюда. — И пригласила гостя: — Вы проходите, пожалуйста, вот сюда в комнату.
— В чем дело, мама? — с удивлением спросила Таня, появляясь из своей комнаты и разглядывая визитера. Муж, подняв брови, тоже посмотрел с недоумением.
— Вот сюда, садитесь.
Парень плюхнулся в кресло и, глядя в потолок, спросил:
— Только свои?
— Да!
— Здравствуйте, мои дорогие родители, и ты, Танька, — заговорил он монотонным голосом, все так же глядя в пространство. — Это я, Алексей. Не обращайте внимания на этого типа, он работает вместо магнитофона. Как закончит, все сотрется, и он ничего не вспомнит.
Таня метнулась в комнату в поисках мобильника с видеокамерой.
— Ничего записывать не надо и рассказывать никому тоже. Таньки это особо касается — это опасно и для меня, и для вас. Не надо из-за ерунды рисковать. Просто выпал случай, который может не повториться.
Отец вырвал из рук дочери телефон и сунул в карман.
— Что бы вам такое сказать, чтобы не думали, что это идиотская шутка. Ага! Знаю! В моей старой куртке есть дырка в подкладке, туда права провалились, и я их все найти не мог перед отбытием. Потом посмотрите. Короче, я жив и здоров. Межгалактических, магических войн и разумных насекомых никто не видел, и хочется надеяться, не увидим, можете плюнуть на интернетовские байки. Нас суют на другую планету, чтобы осваивать ее просторы, и больше не обращают внимания — живи как хочешь. В общем, здесь что-то вроде Дикого Запада времен заселения Америки. Кто хочет — землю пашет, кто хочет — в мастерских работает, а кто хочет пить без просыпа или грабить, пожалуйста, пока не застрелят. Полная свобода и никакого начальства, кроме своих. Можешь идти на все четыре стороны и жить отшельником — всем фиолетово. Проблема одна: для долгосрочников — это дорога без возврата. Я объясню: Рафик женился, и у него родилась дочка. Сами знаете, если он вернется, ему сотрут память, жене тоже, а ребенок родился здесь и на возвращение права не имеет. Это кем же надо быть, чтобы такой номер отколоть? А десять лет прожить в одиночестве, без всяких связей и знакомств, немногие способны. Так что лучше меня не ждать, возвращение мое очень маловероятно. Считайте, что я уехал в эмиграцию в двадцатых годах, и отсутствие писем ничего не значит, просто связи нет.