— Нет у тебя права здесь садиться!
— А вот и есть!
— Нет, говорю! — прохрипел тучный. — Небось, опять замыслил у царя новое кормление выпросить?
— Какое тебе дело, что я замыслил?! — брызнул слюной козлобородый живчик.
— Мало тебе все, да? — обиженно пробасил тучный. — В прошлый раз, вон, урвал аж три деревни.
— Тебе тоже в прошлый раз дадено было, — напомнил живчик.
— Только одно село!
— Зато какое!
— Слушай, боярин, уйди подобру с этого места, не доводи до греха!
— Что, сам сюда сесть хочешь?
— А и сяду!
Тучный попробовал спихнуть живчика с лавки. Однако сделать это оказалось непросто. Живчик вцепился одной рукой в скамью, а другой попытался ухватить оппонента за бороду.
— Не пущу! Мой род древнее и знатнее твоего!
— Врешь, смерд худородный! Это мой прадед выше твоего сидел!
— Пусть дьяк разрядную книгу принесет!
— Да что мне та книга? У нас свои родословцы! Там все записано!
По большому счету, спор о родовитости и знатности не имел смысла. Оба спорщика являлись Магистрами Братства Плюща, и оба жили задолго до появления боярского сословия. Но сейчас было важно другое: любой ценой сесть поближе к царю и, воспользовавшись случаем, попросить в кормление пару-тройку деревень, а если очень повезет — то и небольшой городок.
Словесная перепалка перешла в драку. Однако разнимать соперников никто не спешил. Наоборот, часть думцев тоже начала высказывать свои претензии на места возле царского престола. Крики в Грановитой палате сделались громче. Замелькали кулаки и длинные рукава кафтанов, пальцы вцепились в бороды, полетели с голов высокие боярские шапки…
* * *
Элбин вздохнул. Братство Плюща было единственным Орденом, где царила такая вот, с позволения сказать, демократия, управлять которой о-о-очень хлопотно.
Чтобы утихомирить братьев, пришлось использовать магию, благо ее в зал заседаний было накачано немерено.
Несколько заклинаний сделали воздух не способным проводить звуки. Бояре… пардон, депутаты, перестав слышать себя и других, вскоре притихли и успокоились.
Магистр Элбин снял заклинание. Предупредил:
— В следующий раз буянов выставят из зала.
В принципе, таким правом он обладал. «Плющи» об этом знали, и пресловутый консенсус был в конце концов достигнут.
В заключение слово взял еще один союзник — советник президента и представитель Ордена Виселицы, контролирующего Кремль и президентскую администрацию. Магистр-«висельник» по имени Анисаон поднялся на трибуну, держа в руках свежий номер «Метрополии». Еще до того, как новый оратор открыл рот, стало ясно, о чем он собирается говорить. Вернее, о ком.
Речь шла о неуловимом авторе статьи, наделавшей столько шуму среди мертвых братьев.
— Его упустили «серпы» и «якоря», — неслось с трибуны. — Его не смогли выследить «нетопыри» и не сумели поймать «факелы». Но, насколько мне известно, все эти четыре Братства продолжают охоту. Да и другие Ордена тоже подключились к поискам.
Магистр Анисаон говорил быстро, коротко и по существу, но ничего нового он пока не сообщил. Журналиста, обнародовавшего тайну Орденов, конечно же, сейчас ищут все. В том числе и «плющи». Да и сами «висельники» — наверняка. И «трезубцы»… «Тогда к чему это выступление?» — недоумевал Элбин.
Анисаон объяснил, к чему…
— От имени Братства Виселицы я предлагаю объединить усилия Триумвирата, — сказал он. — У трех Орденов, действующих совместно, больше шансов найти человека, чем у каждого по отдельности.
В этом, конечно, был резон, но…
— А кому достанется журналист, если мы его найдем?! — выкрикнул кто-то из зала.
— Сейчас важнее не то, кому из нас он достанется, а то, чтобы он не достался никому, кроме нас.
«Висельник» искусно ушел от ответа, но при этом сказал вполне разумную вещь. Сначала нужно обеспокоиться тем, чтобы излишне прозорливый газетчик не оказался в руках сторонних Орденов. К тому же спорить с «висельниками» в открытую было слишком опасно. Это все-таки самый сильный Орден тройственного союза. Против него можно выступать лишь сообща с «трезубцами». Но представитель Братства Трезубца Магистр Феорб поспешил поддержать инициативу «висельников». После этого и у «плющей» не осталось выбора. Предложение Кремля о совместной охоте было принято единогласно.
Элбин усмехнулся. Не очень весело, впрочем. Государь указал, бояре приговорили… Как это обычно и бывает.
— Теперь обсудим, кто войдет в координационный совет совместной поисковой комиссии. — Анисаон времени даром не терял. «Висельник» предпочитал брать быка за рога сразу.
Обучение шло на пределе человеческих возможностей. Зачастую — под унылый речитатив древних заклинаний, призванных закрепить в памяти Дмитрия все то новое, что он узнавал. Иногда — с применением каких-то препаратов явно психотропного характера.
Дни проносились с немыслимой скоростью. Свободного времени практически не оставалось. Даже бешеный ритм жизни столичного журналиста-фрилансера, по сравнению с насыщенными буднями курсанта-Охотника, казался размеренным и неспешным времяпрепровождением.
Рядом всегда была Кристина, ставшая теперь кем-то вроде наставника и учителя. Она давала необходимые пояснения, читала над Дмитрием магические формулы и открывала ему один за другим секреты Охотников на мертвяков.
Время шло, дело делалось…
Дмитрий чувствовал: в нем будто просыпаются дремавшие навыки. Может быть, их будили заклинания Кристины. Может быть — подозрительные зелья, которыми его поили. Может быть — травы, которыми его окуривали. А может быть, из него попросту делали другого человека, которым при иных обстоятельствах он никогда бы не стал. Вслед за изменением внешности менялось что-то внутри.
Весь процесс происходил как во сне. Дмитрий словно застрял в задымленной палатке индейского шамана и никак не мог выбраться на свежий воздух.
Теория, практика…
Практика, теория…
Все чередовалось, мешалось, повторялось и постепенно накапливалось, закреплялось. Открывалось второе дыхание, третье, десятое… И, как ни странно, учеба шла впрок. В мозгу откладывались нужные знания. Тело запоминало необходимые действия.
Случалось, перегруженный разум отключался, и тогда Дмитрий уже неосознанно, на автомате, впитывал в себя то, что ему надлежало впитать.
Доходило до того, что он терял счет времени и ориентацию в пространстве, а реальность воспринимал лишь урывками.
Порой Дмитрий с удивлением обнаруживал себя в разных местах базы и не мог вспомнить, как и когда туда попал.