– И откуда вы берете эту информацию?
– Из орденских лабораторий, – спокойно ответил Костян.
Вот как? Дмитрию стало не по себе.
– Я думал, вы не имеете дел с Мертвыми Братствами.
– С Братствами – нет. А вот с некоторыми из тех, кто на Братства работает, – да. – Предводитель Вольных оскалился: – Мертвяки считают, что подчиняют себе всех Охотников, которым платят. Что ж, пусть считают.
– А это не так?
Костян покачал головой:
– Некоторые Охотники остаются Вольными даже под надзором мертвецов.
– Иными словами, в Охотничьих Организациях Орденов действуют кроты, работающие на вас?
– Я бы не стал их так называть, – Костян поджал губы. – И они ни на кого не работают. Разве что на свою совесть. И ведут свою войну.
– Ты хотел сказать, двойную игру?
– Да нет же! – Кажется, Костян разозлился. – Никакой двойной игры нет. Вольные всегда играют в одни ворота. Против мертвяков. Просто на чужом поле иногда играть выгоднее. Вольные Охотники из подневольных Охотничьих Организаций снабжают нас полезной информацией. И не только о «тлене», кстати. Ты думаешь, от кого мы узнали о загородной резиденции Бронского?
– И от кого же? – насторожился Дмитрий.
– Кристина… – Костян заметно помрачнел. Это было неожиданной новостью. Кто бы мог подумать, что Охотница, заманившая Дмитрия в ловушку и беспрекословно выполнявшая приказы Бронского, на самом деле являлась осведомительницей Вольных.
– Информация, которую она передавала, очень нам помогла.
– А кроме информации, ваши агенты больше ничего не передают? – уточнил Дмитрий. – Нормальное оружие, например, боеприпасы с «тленом», тепловизоры, ультрафиолетовые фонарики для распознавания орденских Знаков?
Костян вздохнул:
– Митек, ты сам был Охотником «скорпов».
– Ну был, – насупился Дмитрий. Его что, попрекают этим?
– А имелась ли у тебя возможность передать оружие или что-нибудь из спецснаряжения на сторону, не вызывая при этом подозрений?
Дмитрий задумался. Вообще-то такое маловероятно. Он никогда не действовал в одиночку. Рядом всегда был напарник. Вернее, напарница: покойная уже Кристина. Да и другие Охотники постоянно крутились вокруг. И потом… Даже если бы ему удалось незаметно скинуть сообщнику из Вольных что-нибудь кроме секретной информации, как потом объяснить утрату имущества? А никак! Даже россыпь патронов с «тленом» нельзя было списать без стрельбы и – желательно – растекающегося в пене «тела», которое бы видели свидетели-Охотники. Может быть, один раз такой номер и прошел бы. Ну, два раза… А в третий расхитителя непременно взяли бы за задницу и устроили допрос с пристрастием.
* * *
– Возможно, ты не знал, но все оружие, боеприпасы и спецснаряжение любой Охотничьей базы находится под строгим отчетом, – продолжал Костян. – Это добро так просто не «потеряешь» – будет слишком подозрительно. А если что-то из «потерянного» вдруг всплывет во время какой-нибудь нашей операции? Такой косяк может стоить жизни агенту. Короче, приходится довольствоваться информацией, а проблемы материального обеспечения мы решаем самостоятельно.
– Так неужели этого, – Дмитрий покосился на набитую деньгами корзину для мусора, – недостаточно, чтобы хотя бы вооружиться как следует? Неужели нельзя награбить… пардон, наэкспроприировать побольше бабок, затариться на черном рынке нормальными стволами. Если нет возможности вне лабораторных условий делать разрывные капсулы с «тленом», просто обмазать им пули – и вперед. Все ж лучше, чем ножи, самострелы и эти… сюрикены.
– Не все так просто, Митек, – покачал головой Костян. – Нелегальную торговлю оружием контролируют, и притом очень ревностно, криминальные Ордена. За легальной присматривают другие Братства. В общем, есть риск нарваться на какого-нибудь мертвяцкого Пастушка и засветиться. К тому же в городе мы предпочитаем охотиться без шума. Ну, а насчет того, что лучше в нашем деле – ствол или холодное оружие, – это еще большой вопрос. Метательная звездочка или стрела заносит в рану больше «тлена», чем пуля, а подготовленный должным образом нож в умелых руках превратит мертвяка в пенящуюся лужу с той же вероятностью, что и очередь разрывными капсулами. Что же касается прочего снаряжения, то оно у нас имеется, хотя и по минимуму. Есть даже опознавательные ультрафиолетовые фонари. Правда, мы ими редко пользуемся. Какой смысл рассматривать Знаки на мертвяках, если нужно просто мочить все «тела» подряд?
Хм, логично. Наверное. Вот только…
– Сначала надо найти «тело» среди «жильцов», – заметил Дмитрий.
– Тут мы велосипедов не изобретаем, – пожал плечами Костян. – Для этого есть тепловизоры.
– Вообще-то, у Метиса ничего такого не было, – Дмитрий наморщил лоб, вспоминая. Действительно ведь не было…
– То, что ты ничего не видел, Митек, не значит, что ничего не было. Метис! – позвал Костян. – Покажи-ка нам свое пивко.
Тот, улыбаясь, выудил из глубокого кармана мятую пивную банку с вывороченным донышком. Знакомую уже, кстати: Дмитрий обратил на нее внимание еще в подмосковном лесу.
– Что это? – удивился Дмитрий.
– А ты сам посмотри, – Метис протянул банку ему.
Грязная алюминиевая емкость оказалась тяжелее, чем можно было предположить. Баночка-то явно не пустая. И что же там внутри? Вот это да! Миниатюрный монокуляр!
Дмитрий заглянул в открытую крышечку.
– Тепловизор?
– Ага, – хмыкнул Метис. – Классная маскировка, правда? Кто и в чем заподозрит бомжа, вертящего в руках банку из-под пива?
В самом деле. Кто-то прячет тепловизоры в фотокамеры, навигаторы и мобильные телефоны, а кто-то поступает проще.
– При помощи этого, кстати, мы в лесу отличили тебя от мертвяков.
Все верно. Тепловизорный прибор – лучший детектор жизни. И смерти как ее отсутствия – тоже. Живой человек дает термографическую картинку, мертвый – нет. Вот только Феникса, аккумулирующего в себе жизненную энергию, собранную извне, при помощи тепловизора выявить не удастся: он ничем не будет отличаться от простого «жильца». Но Феникс, тем более Дикий, не принадлежащий никакому Ордену, – настолько редкая птица… В общем, у Вольных, похоже, и мысли не возникло, что Дмитрий может оказаться им.
Пока не возникло, во всяком случае. И заблуждение это следует впредь всячески поддерживать.
– В твоих преследователях жизни не было, а в тебе – была, – продолжал Метис. – В противном случае тебя бы тоже пришлось убить.
Где-то на периферии сознания промелькнула мысль о том, что Метис ошибается. Феникса убить не так просто.
– Еще вопросы? – подытожил Костян.
– Нет пока, – ответил Дмитрий. Он вдруг почувствовал жуткую усталость. Что и неудивительно: денек выдался не из легких.