Вообще, на мои сандалии молиться нужно — если бы не их удобство и прочность, я давно бы или поранил ногу, или потерял бы их в болоте. Они крепились к ногам длинными ремешками, обвивающими икры, а сами были сделаны из очень прочного легкого дерева, не оттягивающего ноги своим весом.
Подойдя ближе к этой «горке», я с удивлением и содроганием увидел, что это лежащий на боку ствол невероятно гигантского дерева. Даже в лежачем положении высота — или правильно будет сказать, толщина — была такова, что если рядом поставить девятиэтажный дом, то он был бы ненамного выше. Да что я говорю, толщина ствола была больше девятиэтажного дома! Как я ни щурился, так и не смог рассмотреть его верхнюю точку, она уходила ввысь, наверное, на несколько сот метров, а то и на километр! Только на планете с низкой силой тяжести мог зародиться такой гигант.
Во время вырубки лесов я не видел такого огромного дерева и даже никогда не слышал ни о чем подобном. Впрочем, я и не расспрашивал. Может, кому-то и попадался подобный гигант. И вот он тут, лежит. Поверженный, как выброшенный на берег гигантский синий кит. Что с ним случилось? Ураган? А может, просто время пришло ему умереть? Кто знает… Скорее всего, я никогда не узнаю об этом. Ну ладно, надо решать насчет ночлега. Я прикинул, хватит ли сил забраться по коре этого исполина на самый верх. Это было бы идеально. Там, наверное, и ветерок обдувает, кровососов меньше, да и сухо. Кора вся изборождена глубокими трещинами, удобными для того, чтобы ставить в них ноги и руки, поэтому подниматься было вполне удобно.
Шаг — подтянулся, еще шаг — подтянулся, перехватился, подтянулся… Если бы не маленькая сила тяжести, я давно бы выдохся и свалился вниз, а так — какие-то полчаса, и вот я уже стою на вершине… Хм, вершине ли? На боку этого супермонстра! Длина его действительно очень велика, а облако из его ветвей располагается где-то очень далеко от меня.
И я пошел вперед, надеясь найти укрытие и пищу — должно же было это дерево как-то размножаться, бросать семена, растить какие-то плоды, чтобы я их нормально съел. Дерево было реально очень-очень старым — местами его толстая кора отваливалась, обнажая какие-то глубокие дупла и покрытые плесенью участки древесины, и мне приходилось их обходить, все время следя за тем, чтобы не споткнуться и не полететь вниз.
Шагать до первых веток пришлось довольно долго, и то, что я увидел в конце, привело меня в почтительный восторг: это был целый лес, вздымающийся высоко в небо. Никаких плодов на этих ветвях, к своему разочарованию, я не обнаружил, но нашел удобное дупло, ну просто великолепное дупло, в котором было сухо и уютно.
Большая полость в стволе, как будто сделанная искусственно, была выстлана чем-то вроде мха, плотным ковром покрывающим всю эту пещерку, диаметром метров пять. Внутрь вело узкое отверстие, шириной не более семидесяти сантиметров.
Вначале я с опаской заглянул в это дупло, потом отломил побег дерева, нависающий над головой, и этой палкой пошевелил внутри, готовясь тут же отпрыгнуть в сторону — но нет, никаких саблезубых тигров и пещерных медведей не наблюдалось, ну и слава богу.
Я залез в это гнездышко, с наслаждением вытянул ноги, натруженные за день бегом и плаванием, и закрыл глаза. Перед мысленным взором мелькала мешанина из последних событий, и почему-то все больше отвратительная: кровь, щупальца, зубы, стрелы, грязь — в общем, все то, что составляло смысл моей жизни последние два дня. Не сомневаюсь, если бы я путешествовал по саунам и ресторанам, привиделся бы мне стриптиз, стаканы и девицы, а не щупальца крокодилокаракатиц. Хотя… пару раз мелькнул в голове и силуэт смуглой обнаженной красотки, которая подарила мне незабываемые два часа.
Поймал себя на ощущении, что чего-то не хватает, открыл глаза, пошарил рукой по телу — вроде все на месте, ничего не откусили и не высосали. Ах, вот что: как раз сосущих и откусывающих не было — комаров и москитов. Почему-то они не решались влететь в пещеру — может, дерево их как-то отпугивало? А почему и нет — источают же многие растения фитонциды, отпугивающие или приманивающие насекомых, я в Сети читал, а тут еще инопланетное дерево, может, оно вообще всех гадов в округе распугивает! Классно я приземлился… придеревился… при… Мысли мои погасли, и я погрузился в тяжелый, наполненный сновидениями сон.
Сновидения были совершенно безумные. Мне снилось, будто меня кто-то кусал — что-то вроде тонких длинных червей, глистов каких-то. Они втыкались в меня, проникали в тело и, шевелясь, ползали в мышцах, костях, в голове… я хотел дернуться, пошевелиться — и не мог. Это напоминало то, как однажды, когда я был у бабушки в деревне, мне приснился сон, как за мной гонятся цыгане. На хрена я им сдался — не знаю, но целая толпа цыган гналась за мной по деревенской улице, освещенной тусклыми фонарями с обычными лампами накаливания, раскачивающимися на ночном ветерке, как в блоковском стихотворении. Я пытался убежать от цыган, но ноги не слушались и передвигались медленно-медленно… Потом в руке одного из цыган появилась удочка — обычная, рыбацкая, с крупным крючком, и он забросил ее за меня, зацепил воротник рубашки и подтянул к себе, после чего достал нож и ударил снизу вверх — больно-больно. Я тогда проснулся в холодном поту и долго не мог уснуть, настолько картина была яркая, переживательная и страшная.
Вот и сейчас я вскинулся, встрепенулся и стряхнул с себя сон — этот сон с червяками, какой-то оплетающей меня паутиной, был настолько ярким и четким, что меня трясло от возбуждения, как в лихорадке. Лихорадке? А и правда, у меня вроде как начиналась лихорадка: тело горело, меня трясло, бросая то в жар, то в холод. Я тут вообще давным-давно не мерз — замерзнуть при температуре окружающего воздуха от тридцати градусов и выше мудрено.
Выбравшись из дупла — сон слетел с меня, как старая листва с дерева-гиганта, — я увидел, что солнце уже встает над горизонтом, — красный диск показался над линией леса, облака порозовели, небо было уже совсем светлым. Картина джунглей, залитых утренним солнцем, была очень красива: зеленые волны бесконечного лесного моря, тучи разноцветных птиц, взлетающих и садящихся на ветки, — красотища! Если только забыть, что я в этих джунглях не турист, а загнанный раб — бесправное и низшее существо, преследуемое и в любую секунду готовое погибнуть или драться за свою жизнь. Как бы я хотел увидеть родные леса, перелески, степи России! Вот когда начинаешь родину-то любить…
Я усмехнулся своим мыслям, почесался — тело зудело, как будто его искусали сотни комаров. Присмотрелся к рукам, к животу — правда, что ли, искусали? — множество красных точек испещряло кожу. Впрочем, они исчезли минут через двадцать, так что после сна в дупле у меня не осталось никаких неприятных ощущений, кроме тяжести в затылке — туда как будто вколотили небольшой колышек и обломили, ощущение инородного предмета в голове не оставляло, а потом и оно прошло.
Нужно было спускаться с дерева. Забраться-то одно, а вот спуститься с него — совсем другое. Кто лазил по горам, знает: спуск гораздо опаснее подъема. Проще говоря, когда ты лезешь вверх, ты видишь все рытвинки, все щели, в которые ты можешь поставить ногу или засунуть руку, а вот наоборот… в общем, понятно.