Но вчера Грегор понял, что боль притупилась. Если долго сидеть в темной комнате, то, в конце концов, начнешь различать контуры предметов и мебели. Если долго работать в поле, то на руках появятся мозоли. Если долго терпеть боль, то разум начнет от нее абстрагироваться.
Не надо верить досужим россказням, утверждающим, что можно спрятаться от пытки, построив в мозгу непробиваемую кирпичную стену и укрывшись за ней. Это невозможно. Ну или по крайней мере Грегору это не удалось. Пять раз он возводил ее, и столько же раз она обрушивалась под беспощадными ударами адорнийца.
И когда бывший рыцарь уже готов был окончательно сдаться и рассказать последнюю сохраненную им тайну, боль отступила. Человек привыкал ко всему, привык и Грегор.
Это знание настолько потрясло Грегора, что он от души рассмеялся прямо в лицо своему мучителю. Впервые за все время в глазах Раэля проскользнул интерес. Лорд подошел поближе и с любопытством наблюдал, как хохотал корчившийся на полу, отхаркивающий кровь докт.
Раэль уже давно ушел, но Грегор все никак не мог остановиться и продолжал истерически смеяться. Это была победа. За нее было заплачено неделей ада, несколькими сломанными ребрами и выбитыми зубами, но она того стоила. Конечно, она была не финальной, в этой войне Грегору было не победить. Завтра лорд придумает новую пытку, и против нее рыцарь уже вряд ли выстоит. Но это будет завтра.
Грегор так и не рассказал адорнийцу, что Кристэн был героем. Возможно, это не имело особого значения. Возможно, дуэлянт в настоящий момент уже давно сидел в уютной Кобрии, радовался своему вновь приобретенному телу и думать забыл об оставленном в далекой Ардее друге. Это имело значение для самого Грегора, последний оплот его воли перед полной капитуляцией.
Однако, ни на следующий день, ни через один лорд Раэль в комнате не появился. Забыли ли о нем совсем или одиночество должно было стать частью его новой пытки, но Грегор с удовольствием наслаждался неожиданной передышкой.
Проклятая кошатница считала его никчемным неудачником. Что ж, он докажет ей, что тоже чего-то стоит! Он найдет этого Рубирона или как там его, и притащит к Рике на себе, если потребуется. Они вместе встретят преследователей, и это будет отличная драка, в которой они обязательно победят. Дуэлянт счастливо рассмеялся, ощущая, как возвращается к нему былой задор, и на бегу ударил кулаком в ствол какого-то сухого дерева, расщепив его напополам.
Чем дальше бежал Кристэн сквозь заросли лощины, тем тише пел за спиной боевой рог. Вот он прогудел в последний раз и затих вдали. Охота явно свернула за адорнийками, и Кристэн перешел на шаг.
Рика... Из всех адорнийцев только она заслуживала его внимания, его сочувствия и дружбы. Так что, Кристэн вовсе не будет возражать, если в предстоящей драке надменной Алессе разобьют ее мерзкий вздернутый носик. И фингал поставят под глазом, чтобы адорнийка еще долго стеснялась на улицу выходить. Или вообще убьют. А что, она же героиня, возродится.
Дуэлянт взлохматил намокшие от дождя волосы — как будто перемешал мысли в своей голове, пытаясь отыскать нужную.
В принципе, он бы и сам с удовольствием переломил Алессе хребет. Еще с большим — отстрелил бы голову из остробоя, но остробоя в пределах досягаемости не было. Да, возможно, он так и поступит. Вступит в бой с врагами, спасет Рику, затем оторвет Алессе голову и уйдет свободным.
Вот оно! Свобода!!! Такое сладкое слово, его хочется повторять много раз, оно как будто мажет медом язык.
Он вообще никому ничего не должен. Он свободен! Как он не видел этого раньше! Почему не пытался противостоять адорнийцам и выполнял все прихоти своей госпожи? Да эта маленькая ведьма просто заколдовала его! Все адорнийцы — маги, и девчонка просто приворожила его, превратив в свою марионетку!
Кристэн резко остановился на месте, пытаясь унять нахлынувшее желание разорвать вообще всех адорнийцев голыми руками. Он — герой, и никто не способен принуждать его к чему-либо. Он владеет силой прайма, чтобы сражаться! Но не здесь и сейчас, эта лесная охота — не его война. Сейчас он развернется, вернется в Ардею и попытается спасти Грегора из плена. Или убьет адорнийского лорда Раэля. Или хотя бы попытается это сделать, и погибнет, сражаясь с ним, как и надлежит настоящему докту.
«Но что если я ошибся?»
Какая предательская мысль! Нужно гнать это зерно сомнения, пока оно не проросло!
«Что если меня никто не заколдовывал?»
Яркая вспышка с жужжанием ударила Кристэна в ногу, подкашивая, заваливая его на колени. Следом за ней нахлынули боль и запах горелого мяса.
Дуэлянт резко поднял голову, намереваясь сразиться с бьющим исподтишка врагом, и еле успел пригнуться под пролетевшим над ним адорнийцем. Мальчишка! Совсем молодой, но волосы почему-то уже совсем седые. Он стоял на парящем в полуметре над землей мече и сейчас плавно отклонялся в сторону, разворачивая свой странный транспорт для нового захода.
Кристэн дернулся было в сторону, но ноги неожиданно скрутило судорогой. Пролетая над ним, проклятый альбинос рассыпал по земле яркие искры, которые впивались в босые ступни дуэлянта и прокусывали тонкие штаны, стоило только пошевелиться.
Поняв, что противник обездвижен, адорниец задорно рассмеялся, а затем, не торопясь, указал вытянутым пальцем на Кристэна. С его руки соскочила маленькая шаровая молния, которая, набрав скорость, врезалась докту в грудь.
Адорниец спрыгнул со своего летающего меча и подошел к распростертому на земле Кристэну.
— Дай мне повод, докт, — прогремел седой мальчишка, наступая дуэлянту на грудь и рассматривая его шелковый ошейник, — и на одного беглого пленника в этом мире станет меньше!
* * *
Стрела глубоко вонзилась в поваленный ствол дерева и затрепетала, словно расстроенная своим промахом. От неожиданности Рика вскрикнула, но из горла донесся только жалобный сдавленный писк.
— Чшшшшш... — раздалось над ухом.
Убедившись, что девушка больше не будет кричать, Алесса отпустила свою подзащитную.
— Они уже стреляют прицельно, — сказала героиня, осторожно выглядывая из-за дерева. — Нам нужно бежать. Выиграть время до прихода Оберона.
В своей жизни Рика бегала очень редко, а так быстро не бегала вообще никогда. От физических занятий на теле выступал пот, куртка начинала прилипать к спине, и девушка чувствовала себя мерзкой и грязной. Из отвращения к такой себе Рика могла думать только о том, как бы ей смыть с себя всю эту вонь и грязь. Да и вообще, чтение книг привлекало девушку намного сильнее ранних утренних пробежек.
Однако, страх оказался хорошим, хотя и жестоким тренером. Щелкая сзади тетивой как кнутом, подбадривая голодным волчьим воем, он гнал Рику вперед. А когда она уже совсем падала без сил — втыкал рядом с ней в землю стрелу или короткое метательное копье-дротик, заставляя испуганной ланью отпрыгнуть в сторону. Рика понимала, что стрела уже упала, и опасность на этот раз снова пощадила ее, но все равно отскакивала и с удвоенными силами бросалась вслед за Алессой.