— А вот эта девочка, — показав на Черепаху, поинтересовалась она, — зачем присутствует? Она за все время не сказала ни одного слова.
— Ну Шон тоже был не слишком разговорчив, — возразил я, — можете считать ее моим заместителем. Если по каким-то причинам я не смогу выйти на связь — это сделает она.
Вошел Шон и, поставив на стол ноутбук, вставил в него диск.
— Еще вопрос, — сказала Джоан, — удовлетворите мое любопытство. Что это за странный акцент, с которым вы разговариваете. Точно не русский.
— А что, заметно? — удивился я.
— Есть, — подтвердила она. — И, кроме того, прекрасно объясняясь на африкаанс, вы иногда явно машинально вставляете слова из другого языка, по смыслу понятно, но мне лично кажется, что это иврит.
«Ай-ай, — подумал я, — лучше надо следить за речью».
— Гораздо правильнее я объясняюсь на русском, — ответил ей, — а проблема возникает из-за того, что практически в одно время учил два языка.
Джоан вопросительно посмотрела на Шона, который уже пристально изучал содержавшуюся на моем диске информацию.
— Ничего не могу сказать сейчас, — сказал Шон в ответ на ее взгляд, — спецификации имеются, но не мой профиль. Надо показать специалистам. Вот это три роторные автоматические линии для производства патронов. Итальянское производство, фирма Elio Gualandi С, производительностью двадцать пять тысяч патронов в час.
Это на перспективу, мысленно пояснил я, но рот открывать не стал. Никто не заставляет запускать на всю мощность, а вот продублировать линии на всякий случай не мешает. Такие большие объемы на сегодняшний день нам не нужны.
— «Контроль качества патронов, — читал Шон, — осуществляется при помощи итальянского компьютеризированного измерительного комплекса марки „STAS“». Тут нужно выяснить цену, проконсультироваться с юристами на предмет законов. А вот это что-то для высокоточных операций. Целый каталог промышленных роботов и станков с ЧПУ. Ну а дальше, — сказал он, глядя на экран, — вообще прямо написано: «автоматизированный комплекс „Модуль“ по изготовлению патронов». Каждую минуту он может производить до тысячи штук, — прокомментировал Шон. — При этом «Модуль» способен выпускать самые разные типы патронов, в том числе и спортивно-охотничьи. Так, вот еще: «Оборудование для заготовительного, гильзового, пулевого и снаряжательного цехов». Это что-то русское, еще семидесятых годов. Что именно? Это или можно и другое того же типа? — спросил он меня.
— Если можно лучше, почему нет? — не стал возражать я. — Сравним производственные мощности и цену. Это писалось заочно, там. Что люди помнят.
— Так, — решительно подвела черту под обсуждением Джоан. — Будем последовательны. Человека, отправляющегося в ЭГО, мы обязательно найдем. Хотя я вполне вам верю, проверка не помешает. Вот это, — сказала она, забирая пакетик с бриллиантами, — отдам на проверку и реализацию. Есть у меня ощущение, что нам придется еще неоднократно встречаться по разным вопросам. Вам проще будет приехать в Йоханнесбург, чем мне в Москву. Я понимаю, — сразу пресекла она возражения, прежде чем я успел открыть рот, — вам очень не хочется светить настоящие имена и паспорта. Австралийский или канадский устроит? Подлинный и абсолютно чистый за ваши же деньги от реализации бриллиантов?
— Беру любые паспорта на любые имена, с нашими фотографиями, — ответил я сразу. — Европейские, американские, австралийские, южноафриканские. Если потребуется ездить за границу, это будет лучше. Фотографии…
Черепаха в первый раз за все время разговора отошла от стены и положила на стол мою и свою фотокарточки как раз необходимого размера. Была такая мысль, но что мадам сама заговорила, так гораздо лучше. Никаких услуг, за которые потом чувствуешь себя обязанным. Деньги — товар.
— Вот и хорошо, — одобрила Джоан. — Подготовим документы, проверим то, что на диске. Вы в свою очередь привезете все необходимое для создания опреснительной установки. Образец, подробные инструкции. Какое-то время это займет. Когда будем готовы, дадим объявление в Интернете, есть там такой южноафриканский сайт «Куплю-продам». — Она глянула на Шона, и тот написал адрес на листке из блокнота. — Ну скажем, текст такой: «Продаю роторную линию» — и имя якобы продавца. Имя будет того, кто отбыл туда, — она повторила мой жест, показав на потолок, — в небеса, а остальное — приглашение позвонить.
— И что ты об этом думаешь? — спросила Джоан сына, когда за посетителями закрылась дверь.
— С каких пор ты стала спрашивать мое мнение? — удивился Шон. — Мое дело обеспечить безопасность и проверить партнеров. Решения — это по твоей части.
— Не надо только становиться в позу невинно обиженного. Кто мне говорил, что надо сворачивать деятельность в ЮАР и выносить производство в другие страны? Что ничего хорошего страну и нашу компанию в частности в будущем не ждет? А кто советовал поискать новую сферу деятельности? Вот она к тебе и приехала. Такой большой и жирный шанс, не расплевываясь с правительством, тихо и мирно выйти с большими деньгами. Если это дело с опреснительным фильтром пройдет, мы не только легко сможем распродать африканские фирмы, но и откусить очень жирный кусок на мировом рынке.
— Как бы нам не подавиться, — пробормотал Шон. — Очень большие деньги, очень большие проблемы. Риск становится непросчитываемым.
— Ты застоялся, — неодобрительно сказала Джоан, — привык сидеть в кабинете с кондиционированным воздухом и накладывать резолюции. Куда девался бывший полковник разведки, умеющий рисковать головой не только подчиненных, но и своей?
— Наверное, туда, куда все наше государство. Вроде есть, вон — в атласе на карте нарисовано, но совсем другие люди правят и командуют. Даже идеи противоположные. Ты себе хоть представляешь, что произойдет, если информация расползется? Нас всех сотрут в порошок. Находчивые ребята, умудрившиеся кинуть ЭГО, испарятся в неизвестном направлении, а мы — вот они. Штаб-квартира компании находится по адресу, написанному в справочнике.
— Вот ты и обеспечишь, чтобы это не вышло наружу. Все равно больше доверить некому. Каждый знает кусок информации и с работающим в том же направлении не пересекается. Не мне тебя учить — это твоя профессия. Расскажи-ка, что ты думаешь о них.
Шон мгновение сидел, полузакрыв глаза, потом начал излагать привычно и четко, как будто делая доклад:
— Первое. Очень сложно поверить, что где-то сидит гениальный ученый, в одиночку сделавший портал. На витающего в облаках математика наш знакомый меньше всего похож. Я на таких в свое время насмотрелся. Профессиональный убийца, не испытывающий удовольствия от своих действий. Старательно выполняющий свою работу спецназовец этим и отличается от маньяка. Начальство приказало — пошел. По дороге попался свидетель — убил и его тоже, но ничего личного, просто выполнение должностных обязанностей. Но даже если допустить наличие эдакого сумасшедшего гения, который все земные научные институты заткнул за пояс, необходимо знать координаты планеты, где бы она ни находилась — будь то в другой звездной системе, параллельной или даже перпендикулярной Вселенной. Но есть вариант гораздо проще. Кто-то научился восстанавливать стертую эльфами память. И этот «кто-то», скорее всего, сидит на той стороне. Человек возвращается на Землю, потом срабатывает код программы, и он вспоминает разные интересные подробности. Возвращаются не больше трех — пяти процентов от общей численности. И чем дальше, тем меньше. То, что рассказал Эрик, может быть хорошо отредактированной версией, без множества подробностей. В его варианте вполне понятно, почему все меньше вернувшихся. За тридцать лет наладилась какая-никакая, но устроенная жизнь, уже не голое поле. Но даже если это правда на все сто, понятное дело, люди в разных местах живут по-разному. Это целая планета, и там могут существовать очень разные варианты — от диктатуры негров-каннибалов с вудуистскими наклонностями до демократии с выбором из одного.