Тед уставился на меня, открыв рот. Неужели на такие подначки здесь ловятся? Наивный парень.
— Это шутка, — на всякий случай пояснил я. — На одном интернет-форуме люди развлекались, вот я и запомнил. Но болтать об этом не надо. Ты только что познакомился с главой Клана. — Я на мгновение задумался, как бы пояснить. — Он парень очень не стандартный и… в славянской Зоне это называется «меченые» — то есть обладающие странными способностями. Собственно, для этого мне и нужна была аномалия. Можно пересекать границы незаметно, но вот если об этом станет известно кому-то помимо нас, могут быть проблемы. Это понятно?
— Да, — моментально ответил Тед.
— Вот и помалкивай. Не стал бы я это раньше времени демонстрировать, но ему нужен местный язык. Жене тоже обо всем рассказывать пока не надо. Ходили смотреть на яму вместе, потому что требовался проводник. Все. Подробности ни к чему.
— А ты думаешь, она не заметит, что я вдруг начал понимать ваш Язык? — насмешливо спросил Тед.
— А ты скажи, что первый шаг к превращению из чужих в своих сделан, когда клятву дали, теперь второй — дали авансом Язык. Придет и ее очередь, но со здоровьем лучше не шутить, так что после родов. Третий, и последний, будет, когда попадем в Треугольник. А там уже от вас зависит. Специально поясняю еще раз — постарайся говорить на Языке как можно больше по поводу и без повода, даже сам с собой разговаривай, что сказать хочешь, сначала на Языке мысленно произнеси, а не то из головы выветрится все, что туда вложено. А по поводу прочего — вернемся домой, там и вопросы задавать будешь. Пока еще рано. Пошли назад на базу…
— А теперь еще один круг, — сказал полковник.
— Принято, — ответил Летчик, и самолет начал разворачиваться. — Задолбали, — грустно сказал он мне в наушник.
Совместными усилиями мы все умнели и умнели. Теперь наши разговоры подслушать было гораздо проблематичнее. Вставляешь в ухо микронаушник, и даже оборотень рядом не услышит. Спасибо земной промышленности за идею. Приемной комиссии я сказал, что отслеживаю состояние самолета. И говорил он для меня отдельно, люди ничего не слышали из своих «Говорилок».
— Сколько можно? — пожаловался он мне. — И так понятно, что лучшего приобретения просто не может быть. Где они еще возьмут хоть что-то отдаленно похожее? Нигде. А когда вернемся, — добавил он специально для меня, — посмотри покрытие на левом крыле. Надо что-то делать с обледенением. К подобным температурам я не готов. Можно нагревать, но очень много энергии теряется.
В моем наушнике послышался шорох, а затем Летчик неожиданно сказал для всех:
— Тут что-то странное. При выборе района исходили из отсутствия больших групп людей, а эти находятся прямо за горой.
Полковник лихорадочно увеличивал картинку, еще двое влезли чуть ли не в экран. На нем была видна большая группа двуногих и животных.
— Ближе, — попросил Кремер Летчика, — подойди ближе. Орки, — уверенно заявил он через минуту, — и груз перегружают. Эти кто?
— Уверенно опознать нельзя, — сообщил Летчик. — Или люди или… хм… крысы. О, — удивленно сказал он, — а они в меня стреляют… Чуть не попали. Ухожу в сторону. — Было видно, как поворачиваются наблюдаемые, стреляя из самого разнообразного оружия. — В будущем, — спокойно сказал Летчик, — необходимо предусмотреть маскировочную окраску. Если бы они среагировали сразу, могло бы кончиться гораздо хуже.
— Караван, — яростно выругавшись, сказал единственный из присутствующих пес с капитанскими погонами. — А я вам говорил!
— Значит, очень удачно вышло, — пробормотал себе под нос полковник. — Что ты такое сделал, что он не просто команды выполняет? Можно считать, что свои обещания ты даже перевыполнил. Хочу еще сотню… Там выход только один? — спросил он в «Говорилку».
— Насколько я успел осмотреть — один, — уклончиво ответил Летчик. — Перекроете долину, никуда они не денутся. Там, — он на мгновение задумался, — сто восемьдесят два ослика, сорок два орка и тридцать восемь возможных крыс. Может, они вовсе люди. Шанс есть.
— Шанс! — вскакивая, сказал Кремер. — Десять перекрывают выход из ущелья назад. Мики, — обращаясь к капитану, — бери остальных и вверх. Вы… — Он посмотрел на меня. Следак уже стоял рядом, радостно скалясь. Я кивнул. — Взять патронов и гранат, сколько способны унести. Вперед!
Бегом, бегом, бегом. Все время вверх изо всех сил. Кто первый успеет, тот и победил. Если они первые — на подходе расстреляют. Думать некогда, сердце уже в горле стоит, груз давит на спину, и дышать невозможно. Все вверх, бегом и бегом. Большой рост и вес в такой ситуации только минус. В горах хорошо быть маленьким и легким. Неумение бегать в горах — еще один большой минус. Камни выскакивают из-под ног и летят вниз. Кто-то падает. Сил уже нет, но надо и без сил, через «не могу». На третьем, на десятом дыхании. Показать, что не потянул? Сесть и плюнуть, все равно это нас не касается? Никогда! Мы не люди, мы можем больше. Вверх, вверх, быстрее, быстрее. Глаза уже ничего не видят, ноги переставляются на чистом автоматизме, только вверх и вверх.
Мы успели. Только выскочили на гребень — навстречу оскаленные зеленые хари. Я трясущимися руками открыл огонь из пулемета. Никуда не попал, но они шарахнулись за камни. Теперь есть время. Я устраиваюсь поудобнее, пытаясь привести дыхание в норму. Остальные за моей спиной торопливо выкладывают из камней хоть какое-то подобие бруствера.
С вершины по каравану — очередь, очередь, еще очередь. Неважно, кого зацепишь, людей или животных, пока не кончилась лента. Наша задача зажать их и не выпустить. Их интерес — увести ослов с грузом. Поодиночке могут и уйти, но груз останется здесь. Бьются на земле раненые ослики, дико вопя, мечутся в свалке, пытаясь вытащить уцелевших, двуногие фигурки. Прямо у выхода из ущелья я навалил кучу трупов. Тед торопливо сует новую ленту (совершенно не помню его бегущего рядом), щелчок — и опять очередь за очередью по скоплению бегающих внизу фигур. Некоторые пытаются стрелять, но снизу вверх прицелиться непросто. Сплошная слепая стрельба, попасть в цель можно только случайно. Потом один встал на колено, держа на плече трубу гранатомета. С особым удовольствием прошелся по нему свинцом. Выстрелил он, уже падая, и снаряд полетел куда-то в небо, безвредно разорвавшись на склоне.
За спиной постоянно стреляют, несколько раз рванули гранаты, и с ревом пошли в атаку зеленые. Они уже проиграли, шум мы подняли такой, что скоро непременно прибегут в большом количестве и местные курды, и наш сопровождающий отряд, оставшийся в селе. Теперь для них главное — сбить нас с высоты и прорваться. На краю сознания слышу, как орет Следак. Боевой клич приматов. Пулемет плюнул в последний раз и замолк. Третья лента кончилась.
— Все, — кричит Тед и показывает пустые руки. Ну, еще не совсем все. Узи на таком расстоянии бесполезен, но эсвэдэшка при мне. — Спину прикрой, — ору ему, показывая на автомат. Не догадался раньше у армейцев оружием разжиться, вот пришлось свой ему отдать.
Выстрел, еще выстрел. В оптику прекрасно видно, как еще один пытается проскочить. Кажется, что можно рассмотреть даже выражение лица. Что такое, интересно, на этих ослах, что стоит подставляться, пытаясь их протащить? Выстрел, еще, еще. Вроде никто больше не пытается подняться. Если кто и остался, сейчас резво бежит к противоположному концу, где их должны в нетерпении поджидать. Сел и с удивлением уставился на собственную ногу. Ничего в запале не почувствовал, даже боли, а оказывается, посекло осколками гранаты, вся штанина в крови.