Снова на память ему пришли ночные кошмары: вой белогривых волков, окрики надсмотрщиков-работорговцев. И жуткое, жуткое чувство одиночества.

Когда Феликс отправится в поход, он снова будет так одинок. В голове у него промелькнула мысль, которой он сразу устыдился: А что если Феликса не выберут? А что если он проспит? И тогда…

— Нет! — Плут ударил себя кулаком по лбу. — Нет! Феликс — мой лучший друг!

Глава вторая. Канализация

Откинув толстый полог из шкуры ежеобраза, Плут вошёл в спальню. В отличие от сырого, убогого помещения, где располагались на ночь младшие помощники библиотекарей, в этой комнате было уютно, сухо и тепло, так что Феликс Лодд имел возможность пользоваться всеми удобствами, предоставленными старшим помощникам. В углу высилась дровяная печь, стены были украшены занавесями, а на полу лежала плетёная соломенная циновка. Рог, возвещавший побудку, протрубил в последний раз, когда Плут подошёл к толстому стёганому гамаку с пушистыми подушками и тёплым шерстяным одеялом.

Плут остановился, смотря на своего друга. Феликс выглядел таким умиротворённым, таким беспечным, и, судя по улыбке, игравшей в уголках рта, казалось, мальчик видит сладкий сон. Плуту даже было жалко будить его.

— Феликс, — настойчиво прошептал Плут, тряся его за плечо, — Феликс, пора вставать.

Феликс резко открыл глаза:

— Что? Что такое? — Он уставился спросонья на своего друга. — Плут, это ты? — Затем, улыбаясь, он лениво потянулся и спросил: — А который час?

— Уже очень поздно, Феликс. — начал Плут.

— Я видел такой удивительный сон! — перебил его Феликс. — Я летал во сне, Плут! Я летел над Дремучими Лесами! Ты только представь себе! Я парил в чистом, прозрачном воздухе! Это было совершенно волшебное чувство — я то опускался, то поднимался, проносясь над верхушками деревьев. И вдруг меня закружило, завертело, и я стал камнем падать вниз. — Он прищурил глаза. — Наверное, в этот самый момент ты меня и разбудил.

Плут покачал головой.

— Ты что, забыл? — спросил он.

— А что я забыл? — зевая, переспросил он.

— Ты забыл, какой сегодня день? Сегодня состоится Церемония Провозглашения.

Феликс кубарем скатился вниз, разбросав подушки и одеяло и перевернув маленькую фигурную лампочку.

— Церемония Провозглашения! — воскликнул он. — А я думал, что она завтра! — Он окинул взглядом спальню. — Чёрт побери это проклятое место! — громко выругался он, вытаскивая одежду из стоявшего позади гамака шкафа, сделанного из свинцового дерева. — Ни тебе рассвета, ни заката. Как тут можно уследить за временем?

— Не волнуйся, — успокоил мальчика Плут. — Последний раз протрубили в рог только несколько секунд назад. Если мы поторопимся, то успеем добежать до моста из летучего дерева прежде, чем профессор Тьмы начнёт свою речь. Правда, все лучшие места уже будут заняты.

— А на это мне наплевать, — произнёс Феликс, лихорадочно пытаясь развязать узел на кушаке парадной формы. — Наконец-то я дождался этого дня! Церемония Провозглашения! Я умираю от желания поскорее выбраться из этой мерзкой, сырой клоаки и дышать свежим, чистым воздухом, чувствуя, как ветер дует мне в лицо.

— Дай-ка мне. — сказал Плут, забирая у Феликса кушак. Быстро развязав узел своими ловкими пальцами, Плут протянул пояс другу, который теперь никак не мог справиться с тяжёлой форменной курткой старшего помощника.

Плут печально улыбнулся. Сегодня он в последний раз помогает своему приятелю справиться с мелкими неприятностями, потому что именно сегодня профессор Тьмы объявит имя Феликса Лодда и пошлёт его на Озёрный Остров для завершения образования! Теперь Феликсу придётся заботиться о себе самому: он сам должен будет помнить, когда сдавать выполненную работу и когда вставать, чтобы не проспать важное событие, сам будет чистить и чинить свою одежду. У него там не будет Плута, который всегда опекал его.

Конечно, вскоре на Вольной Пустоши у него появятся новые друзья, потому что его все любили и привечали, и где бы он ни оказался, он всегда был в центре внимания. Повторяя опыт своей старшей сестры, Феликс должен оыл отправиться в неизвестность на поиски новых приключений и создать себе имя в мире солнца и свежего воздуха. А он, Плут, останется один.

Феликс завязал кушак, обернув его вокруг пояса, и отступил на несколько шагов. Плут придирчиво оглядел приятеля с головы до ног. Феликс постоянно удивлял его! Ещё несколько минут назад он безмятежно похрапывал в своём гамаке! Теперь же он стоял при полном параде, облачившись в форму для торжественных церемоний, как будто часами готовился к этому событию!

— Ну и как я выгляжу? — спросил он.

Плут улыбнулся:

— Сойдёт!

— Благодарение Земле и Небесам! — воскликнул Феликс. Он взял два фонаря и один из них протянул Плуту. — Ну хорошо. Пойдём к мосту из летучего дерева. Меня уже давно ждут.

— Тише, Феликс! — Плут, прислушиваясь, сделал несколько шагов вперёд перед самым входом в тоннель и, легко шлёпнув Феликса по руке, заставил его замолчать. — Мне кажется, там кто-то есть, — прошептал он. Мальчик поднял фонарь и посветил в чёрную, узкую, сочащуюся влагой трубу справа от него. — Там, внутри.

Феликс подошёл ближе. Глаза его сузились от страха.

— Ты думаешь, — он с трудом выговорил слово, — это головоног?

— Похоже, что он, — еле слышно прошептал Плут.

Феликс кивнул. Его вполне удовлетворил ответ. Плут ни с кем не мог сравниться в распознавании многочисленных хищников и паразитов, притаившихся в канализационной сети. Мальчик вытащил свой меч и, твёрдо отодвинув приятеля в сторону, храбро вошёл в трубу.

— Но, Феликс. — пробормотал Плут и, пригнув голову, поспешил вслед за ним. — А как же церемония?

— Подождёт церемония, — отрезал Феликс. — Сейчас это более важно. — Он углубился в трубу и, на секунду задержавшись у первой развилки, чтобы прислушаться, стремительно бросился вперёд.

Плут старался не отставать.

— Подожди, — задыхаясь, пробормотал он, когда Феликс сделал ещё один поворот. — Феликс, остановись.

— Да заткнись ты, Плут, — прошипел Феликс. — Если головоног из Тайнограда забрался в канализацию, нам обоим несдобровать.

— А разве нельзя сообщить о нём канализационному патрулю?

— Канализационному патрулю? — Феликс презрительно фыркнул. — Да эти бездельники даже крысу не в состоянии отпугнуть, а не то что матёрого головонога, вышедшего на кровавую охоту.

— Но…