Прутик застонал от отчаяния, когда Вилникс подлетел к краю посадочной площадки, — он действительно ускользал из рук!

— Позвольте вам помочь, — услужливо предложил крох-гоблин.

— Сам справлюсь. — Вилникс грубо отпихнул перевозчика в сторону. Он схватился за плетеный край и прыгнул в корзину.

В следующее мгновение раздался треск обрывающейся веревки. Прутик увидел, как ужас исказил лицо Подлиниуса и он исчез, стремительно падая вниз.

Его жуткий, леденящий душу крик становился все тише, а затем резко оборвался.

Далеко-далеко внизу тело Вилникса Подлиниуса свешивалось с точильного колеса. Железная шапочка так смялась, что ее невозможно было бы снять с проломленного черепа. Дробокруп, точильщик ножей, взглянул на безжизненное тело Высочайшего Академика.

— Так-так-так, — произнес он. — Да это никак старина Вилли! Эх, лучше бы ты ножи точил, как я!

А наверху, в Санктафраксе, Прутик осматривал конец оборвавшейся веревки. Весьма аккуратно веревка была надрезана чем-то острым. Взгляд Прутика невольно упал на кинжал, висевший на поясе у крох-гоблина:

— Ты?!

Крох-гоблин пожал плечами:

— Я же говорил, что Лиги позаботятся о нем. — В его руках зазвенел кошелек, прежде чем он спрятал его во внутренний карман. — И они, кстати, щедро платят, — ухмыльнулся он довольно.

— Вилникс Подлиниус мертв, — объявил Прутик толпе.

— Подох! Околел! — закричали все. — Туда и дорога!

Прутик в смущении смотрел в сторону. Он был рад, что Вилникса Подлиниуса больше нет, но то, как он погиб… Это было подлое убийство.

— Вот вы где, капитан, — услышал он.

Это был Тугодум. Рядом с ним стояла Каменный Пилот. Прутик кивнул им:

— Пойдемте. Нам пора в Нижний Город.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. «ТАНЦУЮЩИЙ-НА-КРАЮ»

Профессор Темноты, спустившись на другой корзине, убеждал Прутика остаться.

— Ну куда вы полетите? — говорил он. — Что вы будете делать? А здесь, мой мальчик, тебе уготовано прекрасное и славное будущее, если ты только согласишься его принять.

Но Прутик покачал головой:

— Не могу. Я… я ведь капитан небесных пиратов. Как мой отец и как отец моего отца. Это у меня в крови.

Профессор печально кивнул.

— Но если ты когда-нибудь передумаешь… — произнес он, — мантия Профессора Света только украсила бы плечи такого героя.

Прутик улыбнулся.

— Что ж, — вздохнул Профессор, — я должен был это сказать. Теперь о том, что мы обсуждали у меня в кабинете. — Он сделал шаг назад, чтобы показать два объемистых мешка, которые лежали на земле. — Думаю, что здесь все в полном порядке: конверты, инструкции, кристаллы. Все, как мы договаривались. И я прослежу за тем, чтобы колокол звонил каждый вечер. Это будет славный новый обычай. — Улыбнувшись, он добавил: — В честь твоего возвращения из Сумеречного Леса.

Прутик протянул Профессору руку, и они тепло простились.

Прутик сообразил, что приземлились они совсем рядом с таверной «Дуб-кровосос». Прошло, однако, еще целых два дня, прежде чем он переступил порог заведения Мамаши Твердопух. Именно столько времени ушло на то, чтобы подобрать экипаж.

Утром первого дня он нанес визит Жиропоту. К несчастью для тучного лоснящегося владельца лавки, новая партия живого товара только что прибыла из Дремучих Лесов. Если бы Прутик был один, то Жиропот, возможно, взял бы свои слова назад, но присутствие свирепого плоскоголового и зловещей фигуры в капюшоне окончательно убедили его сдержать данное обещание.

Как когда-то Облачный Волк взял на корабль Моджин, чтобы вернуть ей свободу, так теперь и Прутик покинул лавку с тремя существами, которым было там явно не слишком уютно.

Первым был Шпулер, древесный эльф с огромными постоянно моргающими глазами. Однако, несмотря на весьма хрупкий вид, Шпулер обладал богатым опытом воздухоплавания.

Вторым оказался Гуум, молодой толстолап с еще не зажившими ранами, нанесенными ему острыми зубьями капкана, в который он угодил. Пока Прутик рассматривал его, толстолап нагнулся к мальчику и дотронулся до зуба, висевшего у него на шее.

— Ву? — спросил он.

— Ву-ву, — объяснил Прутик.

— Д-ву-г? — снова спросил толстолап.

Прутик кивнул. Хотя Гууму было немного лет, он уже слышал историю о мальчике из Дремучих Лесов, который однажды излечил толстолапа от зубной боли.

А третий член экипажа… Прутик так и не заметил бы это покрытое чешуей существо с тонким длинным языком рептилии и огромными веерообразными ушами, если бы оно само не заговорило.

— Вы набираете команду, — прошипело оно. — Полагаю, вам пригодился бы тот, кто может слышать мысли. — Существо улыбнулось, закрыв веера своих ушей. — Я — Лесорыб.

Прутик кивнул:

— Добро пожаловать на борт, Лесорыб. — Он протянул существу десять золотых монет.

Теперь их было уже шестеро. Осталось найти еще двоих, и экипаж был бы укомплектован. Но сделать это из-за ушастого Лесорыба оказалось нелегко.

Каждый раз, когда где-нибудь на рынке или в таверне Прутик заводил разговор с подходящим, как ему казалось, кандидатом, Лесорыб вслушивался в самые сокровенные мысли последнего и через некоторое время начинал неодобрительно качать головой. Один слишком труслив, другой беспечно небрежен, третий склонен к предательству.

Только к вечеру второго дня в какой-то убогой пивнушке они случайно наткнулись на еще одного будущего члена экипажа. На первый взгляд коренастый подвыпивший душегубец, сидевший за стойкой и ронявший слезы прямо в кружку лесного эля, показался не самой подходящей кандидатурой. Но Лесорыб был непреклонен:

— Его мысли полны скорби, но у него чистое сердце. Более того, он знаком с воздухоплаванием. Поговорите с ним, капитан.

В ходе последовавшего разговора Прутик узнал, что имя душегубца — Тарп, Тарп Хаммелхэрд, и что он приехал в Нижний Город к своему брату, Тендону, который торговал здесь амулетами. И вот только что, не прошло еще и двух часов, как он узнал, что Тендон мертв: взорвался во время какого-то глупого опыта с грозофраксом, в котором участвовал только потому, что его мучила жажда.