Book.

— Ничто не может сравниться с состязанием толстолапа с вжик-вжиками в яме, — согласился он. — Это просто классика!

Прутик ахнул. Толстолап? В яме против вжик-вжиков!

— На борту «Танцующего-на-Краю» ведь был толстолап? — прокричал Каулквейп в ухо Прутику, пытаясь устоять на ногах в этой толчее. — Ты думаешь, именно его видел водный вэйф, так?

— Возможно, — ответил Прутик. — Я не могу уйти, пока не узнаю, так это или нет.

— Но ведь, — продолжал Каулквейп, ковыляя вперёд, — такое большое и сильное существо, как толстолап, может защитить себя от вжик-вжиков, правда?

Прутик с серьёзным видом покачал головой:

— Однажды я видел, что стая вжик-вжиков может сделать с толстолапом. — Он вытащил из складок своей накидки подвеску и показал Каулквейпу.

Это был зуб. — Это всё, что осталось от толстолапа, — пояснил он.

— Но… ууух! — воскликнул Каулквейп, когда толпа внезапно стиснула его со всех сторон и потащила вперёд. Его несло к узкому проходу под аркой, на которой золотыми буквами было написано: «Арена Вжик-вжиков». Он успел прочитать это, проходя под аркой у широкой платформы. Потом огляделся и раскрыл рот от изумления.

— Поразительно, да? — заметил Прутик.

— Невероятно, — подтвердил Каулквейп. — Архитектура, планировка и размеры…

Они находились на светлой поляне, окружённой огромными деревьями. Ярус за ярусом на ветвях в форме амфитеатра располагались изогнутые террасы. В центре, под ними, была освещенная факелами яма, окружённая забором-сеткой.

— Шевелите ногами! — раздался у них за спиной раздражённый голос. — Проходите прямо вниз к арене.

Каулквейп сразу узнал пронзительный голос шрайка-охранницы. У него в голове зажужжало от ужаса; не оборачиваясь, он сделал, как ему велели, — сошёл с платформы на первую круглую террасу, которая простиралась под ними. Прутик и Шпулер пошли следом.

Они спускались вниз, терраса за террасой. Каулквейп смотрел в оба, пробираясь среди бесчисленных толп болтающих и жующих гоблинов и троллей.

Арена Вжик-вжиков была как гигантская воронка, поднимающаяся от лесной подстилки внизу, где происходят кровавые состязания, к кронам деревьев наверху. Одно дерево, куда более массивное, чем остальные, возвышалось над самой ареной. Оно находилось прямо напротив террасы, где Прутика, Каулквейпа и Шпулера усадили на места. Огромное железное дерево, его чёрные, похожие на пики листья ясно выделялись на фоне лестницы из белого дерева, поднимающейся позади. Каулквейп вгляделся попристальнее.

К крепким ветвям дерева было прикреплено несколько строений: квадратные платформы с вооружёнными охранницами-шрайками, стоявшими здесь и там; маленькое квадратное строение рядом со сценой, приподнятой над землёй; зубчатые колеса, блоки, лебёдка; доска, выпирающая из ствола дерева и ведущая в никуда. Ещё выше находился широкий подиум, вдоль балюстрады которого стояли, выстроившись в ряд, сёстры-наседки с ярким оперением. А надо всем этим в сложной паутине тяжёлых верёвок была подвешена разукрашенная королевская ложа. В ней виднелась одинокая фигура.

Это была сама Матушка-наседка Ослиный Коготь. Она была великолепна в своём головном уборе с гребнем, драгоценностями со светляками и прозрачной серебристой накидке, которая свободно свисала с её цветистого оперения. Однако никакие украшения не могли затмить злобу в её глазах.

Из ложи открывался великолепный вид на всю арену. Когда Матушка-наседка хищно глянула на Каулквейпа, тот вздрогнул, и его рука взметнулась, чтобы скрыть увядающую кокарду. Прутик заметил это движение.

— Каулквейп, — тихо сказал он, — успокойся. — Он описал рукой полукруг, указывая на террасы. — Здесь сотни, может, тысячи людей. Мы им неинтересны, когда можно сделать такие огромные деньги. — Он кивнул на голубовато-серых учётчиц, которые уже бегали среди растущей толпы зрителей, собирая ставки.

Каулквейп смотрел на них некоторое время.

— Нет, наверное, нет, — неуверенно согласился он. — Всё равно… — Он посмотрел на арену и затрепетал. — Там что-то есть, — сказал он, указывая на квадратную конструкцию под подиумом.

Прутик посмотрел туда, куда указывал Каулквейп. Он увидел чьи-то пальцы, сжимавшие прутья решётки закрытой двери. Какой-то несчастный ждал там своей смерти, но это был не толстолап…

В этот миг в воздухе раздался звук фанфар. Над толпой пронёсся рёв одобрения. Каулквейп взглянул на железное дерево и увидел, что дюжина полосатых птиц шрайков расселась на верхних ветвях, в клювах они держали длинные трубы с кисточками. Фанфары зазвучали вновь. И тут толпа затихла. Все глаза были обращены к королевской ложе.

Матушка Ослиный Коготь медленно встала. Её клюв громко щёлкнул.

— Мы счастливы, что здесь собралось так много народа, — объявила она. — Мы знаем, что вы не останетесь разочарованы после этого вечернего состязания. Не каждый день мы видим толстолапа в бою.

Толпа разразилась воплями согласия. Матушка Ослиный Коготь приподняла разноцветные крылья, призывая к тишине.

— Перед главным состязанием мы приготовили вам маленький сюрприз. Так сказать, аперитивчик для затравки аппетита, — сказала она, и её клюв радостно щёлкнул. — Выпустите пленника! — потребовала она.

Шрайки охранницы отсалютовали коричневыми крыльями и сделали шаг вперёд, чтобы отпереть дверь тюрьмы под подиумом. В дверях появился пухлый человечек, который оглядывался в полном недоумении.

— Что? Что? Что? — взорвался он вдруг. Каулквейп смотрел и глазам своим не верил, смотрел на разукрашенный драгоценными камнями из Топей и болотным жемчугом камзол, треуголку с пурпурным пером грифозуба, навощённые усы, брови домиком, розовые пухлые ручки.

— Громоподобный Грифозуб! — выдохнул Каулквейп и сжал руку Прутика. — Вот что нас ожидало по его милости! — тихо, с ужасом прошептал он.

— Если бы я знал, — отозвался Прутик, — я бы никогда не отдал его шрайкам. Даже работорговец не заслуживает такого.

Толпа молча наблюдала, как охранница-шрайк щёлкнула кнутом и подвела капитана воздушных пиратов к доске, висевшей над ямой. Жёлтый свет факелов осветил его дёргающееся лицо, когда он посмотрел вверх, на королевскую ложу.

— За что? — воскликнул он. — Во имя неба, почему вы это делаете?

Матушка Ослиный Коготь раздражённо заклекотала, и тяжёлый хлыст птицы шрайка щёлкнул Грифозуба по голове.

— Мы обещали вам для развлечения члена Лиги из Нижнего Города, — сказала Матушка Ослиный Коготь, обращаясь к толпе.

Толпа радостно откликнулась.

— А может, даже учёного из Санктафракса, — продолжала она.

Радостные крики толпы стали ещё громче.

— К несчастью, по независящим от нас причинам это невозможно…