Book.

— Вух-вух-веералах. Вуррало. Вурра-вух, — тихо произнесла она.

Магда опустила голову. Она достаточно хорошо знала язык толстолапов. Слова Вумеру только подтвердили то, что Верховный Библиотекарь говорил Олквиксу Венваксу в беседе, несколько их реплик она случайно услышала… Поступили сведения о том, что небоход юного Библиотечного Рыцаря потерял управление при патрульном полёте и камнем упал на землю. И теперь Плут официально числился пропавшим без вести.

Магда всхлипнула, утирая слёзы.

— Я… Я не могу поверить. Я разговаривала с ним накануне вечером. У нас в столовой. Он самый лучший пилот из всех, кого я знаю. Он бы никогда не допустил аварии… Он…

Вумеру нежно обняла рыдающую девушку своими меховыми лапищами и прижала её к груди.

— Вух-веера-ло-вал, — печально произнесла она. — Наши сердца тоже переполнены болью.

— Бедный Плут, — пробормотала Магда, и звук её голоса утонул в густом мехе. — Бедный Плут…

Занавес, прикрывавший вход, отлетел в сторону во второй раз. Магда оглянулась. В дверном проёме появилась Варис Лодд, мрачная как туча.

— Я вижу, вам уже известны печальные новости, — сказала она. — А я возлагала такие надежды на Плута, моего лучшего ученика. Ужасная потеря.

Магда вырвалась из объятий Вумеру.

— Вы говорите о нем так, будто он умер, — возразила она. — Он ещё не занесён в список погибших. Он в списке пропавших без вести, он потерялся в Тайнограде, а не погиб.

Варис положила руку Магде на плечо:

— Поверь мне, я знаю, как тяжело терять друга, молодого Библиотечного Рыцаря… По сообщениям, которые мы получили, он мужественно старался удержать небоход в равновесии, когда тот потерял управление.

— Никто ведь не видел места крушения, — продолжала настаивать Магда. — Мы не знаем, жив он или мёртв.

Варис отвернулась.

— Для него было бы лучше погибнуть, — тихо сказала она. — Потому что, если ему удалось выжить после крушения, в Тайнограде его ждёт ужасная смерть.

— Нет! Нет! Нет! — закричала Магда. Заткнув уши, она стремглав выбежала из зала. — Я никогда не поверю, что это правда. Он не погиб! Он жив! Я верю! И буду верить, даже если вы все потеряете надежду!

Плут сонно приоткрыл глаза и осмотрелся, не понимая, как он оказался в этой роскошной спальне. Он лежал на мягком соломенном тюфяке, прикрытый покрывалом из шкуры тильдера. Над собой он увидел изящные колонны с прорезанными желобками, замысловатые масляные лампы и позолоченную лепнину на потолке, поблёскивающую в мерцающем свете. Слева раздалось лёгкое посапывание: кто-то повернулся на другой бок во сне, — и Плут моментально вспомнил, как допоздна сидел с Феликсом, рассказывая ему о своих приключениях на Дороге через Великую Топь, о Вольной Пустоши, о полётах над Нижним Городом.

Плут посмотрел на приятеля, прикорнувшего у затухающего костра. Феликс спал: дыхание у него было ровным и спокойным, и знакомая лёгкая улыбка играла на губах. Феликс всегда видел хорошие сны. У его постели устроился Гаарн, сунув голову под крыло. Плут решил не будить товарища. Он бы тоже охотно провалился в сон, но его одолели тяжёлые мысли о будущем.

Они разработали план действий накануне за ужином. Плуту жаль было расставаться со своим другом после неожиданной встречи, но он оставался Библиотечным Рыцарем. Ему следовало вернуться в Центральное Книгохранилище и обо всём доложить. Библиотечные учёные крайне нуждались в сведениях, приносимых их юными помощниками, дабы быть в курсе того, что происходит на земле, над сточными трубами. Феликс хотел помочь Плуту выведать что-нибудь о подземной канализации.

— Я знаю канализационную сеть как свои пять пальцев, — возразил Плут.

— Ты всегда хорошо ориентировался под землёй, — заметил Феликс. — Только мне жаль тебя отпускать. Я могу провести тебя через Тайноград, но ты забыл про серьёзное препятствие.

— Какое?

— Краевая Река, — подытожил Феликс, — если эту выгребную яму со стоячей водой можно назвать рекой. Тебе нужно будет переплыть её. Через канализационные трубы между Тайноградом и Нижним Городом не пройти. Как-то мне довелось там пробираться. Я тебе не завидую, Плут…

Плут тихонько вылез из-под тяжёлого одеяла и потянулся. От вина, выпитого ночью, во рту всё горело, горло пересохло от жажды. Он пересёк зал, выложенный плитами, и, добравшись до чана, в который тонкой струйкой стекала вода, утолил жажду. Феликс, не просыпаясь, пробормотал что-то нечленораздельное, Гаарн растопырил пёрышки, отряхнулся и снова погрузился в сон.

Плут ополоснул лицо и, стараясь не шуметь, стал обследовать помещение.

Когда-то эти пышные подземные покои находились на верхнем этаже роскошного дворца. Из окон, ныне заваленных камнями и обломками породы, открывался прекрасный вид на Нижний Город — до того, как крошащаяся скала погребла все здания под собой. Резной потолок с искусно выточенными щитами и фигурками людей, вероятно, подсказал бы, кому именно принадлежало это здание, но Плут не мог рассмотреть детали орнамента. Ясно лишь одно: каменные палаты ещё и пострадали от пожара. Точёные балки обуглились, плиты на полу растрескались, а стены почернели от копоти. Шкуры головоногов, развешенные по стенам, прикрывали чуть не дотла сгоревшие перегородки.

Плут провёл рукой по стене. Ладонь сразу покрылась сажей, и юноша отёр грязь о шкуру головонога, висевшую справа от него. Потянув за серую пористую меховую занавеску, Плут, присмотревшись, увидел покрытые копотью очертания пиратской треуголки, проступавшие на картине. Он вытащил платок из кармана и тщательно обтёр картину. Под треуголкой открылось благородное лицо, с вьющимися бакенбардами и аккуратно подстриженной бородкой. Плут с любопытством продолжил работу. Из-под копоти показался расшитый сюртук. Не болотным ли жемчугом с Великой Топи был разукрашен его воротник? А какие драгоценности на эфесе его шпаги? И что там вышито на кромке костюма: может, его инициалы?

Плут стряхнул сажу, старясь не повредить отслаивающуюся краску. «В. Ш.» — прочёл он, и предельно заинтригованный, занялся расчисткой… Гордый воздушный пират, как он выяснил, был изображён первым справа на семейном портрете. Его жена, высокая и элегантная дама, стояла рядом. За ней следовали шесть мальчиков — мал мала меньше, все похожие друг на друга. Когда-то они, замерев, смотрели на рисовавшего их художника, а теперь глядели на Плута.

Юноша продолжал расчищать залепленную сажей и копотью стену, лёгкими движениями освобождая каждый сантиметр росписи, удаляя грязь с фигур. Постепенно на картине проявились старомодные жилеты и мешковатые штаны, высокие туфли с массивными пряжками. Члены семейства стояли, как обнаружил Плут, на выложенном плитами полу, на том самом полу, где теперь стоял он. Юноша продолжал работу, шаг за шагом снимая налёт с картины, как вдруг…