— Я просто работал над заклинанием! — робко пролепетал Рэндальф.

— Ну хорошо, продолжай пока, — довольно спокойно сказала дракониха, но глянула на него свирепо, — Итак, Норберт, дорогой мой, на чем мы остановились? О, как ты их разумно пристроил! Лейки Пута так восхитительно сверкают, не правда ли?

Бросив на Веронику испепеляющий взгляд, Рэндальф прогрохотал через всю пещеру туда, где коллекция ножей исполняла прямо-таки сноспшбательную самбу, сопровождая танец звоном и пронзительными криками. Генри с восторженным лаем прыгал вокруг.

— Можно мне примерить некоторые доспехи? — спросил Джо, держа в руках серебряный шлем изысканной работы, украшенный крылышками и изогнутыми рогами.

— Мой дорогой мальчик, — сказала Марго, — бери, что хочешь. Мне это барахло, предназначенное для героев-воителей, страшно надоело. Да и сверкает оно, по-моему, недостаточно ярко. Так что распоряжайся им по своему усмотрению.

— Спасибо большое, — сказал Джо, просияв. Если ему и придется невесть сколько еще торчать в этой Чвокой Шмари, то почему бы по крайней мере не выглядеть как настоящий герой-воитель?

— Я ведь дремала совсем недолго, однако уже успела позабыть, что у меня есть такие замечательные сокровища, — ворковала Марго, перебирая блестящие предметы. — Все так легко забывается…

Джо примерял бронзовую нагрудную пластину.

— Сколько же времени ты дремала? — спросил он.

— О, совсем чуть-чуть! — сказала Марго. — Лет двадцать, не больше.

— Двадцать лет! — воскликнул Джо.

— Плюс-минус год, — поправилась Марго. — Мы, драконы, особо нуждаемся в хорошем сне. Да и что такое двадцать лет по сравнению с Вечностью? Сущий пустяк! Вот Матильда, — и Марго сделала неопределенный жест в сторону входа в пещеру, — проспала в два раза больше, и ничего. А уж Агнес! Ну, Агнес вообще никто уже несколько столетий не видел! Если честно, я тоже люблю поспать, но эта проклятая посуда меня разбудила!

Динь-дон-клинг-кланг-вжик!

Марго вздохнула:

— Прелестные вещи… Однако они по-прежнему продолжают страшно шуметь!

— Да уж! — мрачно заметила из своего уголка арфа.

Джо поднял меч с прихотливо украшенной рукоятью.

— А что, у всех драконов такие огромные сокровищницы? — спросил он.

— Ну конечно, мой мальчик, — улыбнулась Марго. — Мы, драконы, просто обожаем красивые побрякушки — единственное, что согревает нам душу. Ну, порой требуются еще одна-две овцы… — Она вздохнула. — Ах, о нас рассказывают такие небылицы! И замки-то мы сжигаем, и с конными рыцарями сражаемся, и живьем проглатываем принцесс вместе с их фрейлинами… Гадость какая! Да в сутках просто времени не хватит, чтобы пересказать всю эту чепуху.

Джо согласно кивнул.

— А герои-воители? Они полагают, что запросто могут сразить настоящего дракона! — продолжала Марго с явным раздражением. — Вот это уж, если хочешь знать, сущая глупость и наглость, черт побери!

— Да как вы смеете! Немедленно прекратите! — раздался вдруг сердитый голос. — Оставьте меня в покое!

Это кричала арфа. До нее добралась дюжина ножей для масла и несколько столовых ложек, бренчавших на ней по очереди как попало.

Дракониха в гневе обернулась и в виде последнего предупреждения послала в сторону нарушителей спокойствия струю горячего дыма. Арфа тут же упала в обморок. Столовые приборы спешно попрятались за бесчисленными подсвечниками и канделябрами, лежавшими в общей куче, но потом снова вылезли и принялись неутомимо скакать, издавая немелодичный звон.

— Дорогой Джо, не мог бы ты применить свои умения и заставить эту шваль наконец умолкнуть? — попросила Марго.

— Дорогая Марго, — честно отвечал Джо, — дело в том, что я не владею никакими особыми умениями и никакой я не герой-воитель, а обыкновенный школьник!

— А ведь по виду никогда и не скажешь! — крикнула вредная Вероника, которая, пребывая в полном восторге, раскачивалась на качелях в столь неожиданно обретенной заветной клетке.

— В Чвокую Шмарь меня вызвал с помощью какого-то заклятия Рэндальф, — продолжал Джо, — и обещал отправить домой, как только я выполню некоторые его поручения. Я их выполнил, но отправить меня он пока не может. Вот почему я и оказался возле твоей пещеры: я просто не мог позволить тебе съесть его… Нет, я, разумеется, ничего плохого про тебя сказать не хочу….

— Естественно! Но, милый мой, никто и не собирается его есть! — сказала Марго. — Ах, бедный Джо! Ты совершенно запутался! Один, в чужой стране…

Динь-дон-клинг-клинг!

Дракониха застонала и повернулась к Рэндальфу.

— Прошу тебя, Рэндальф, поспеши! — напряженным голосом промолвила она. — У меня просто голова раскалывается!

Но Рэндальф в отчаянии пожал плечами.

— Боюсь, сведенная с ума колдовством, эта кухонная утварь просто не поддастся известным мне заклинаниям, мадам. На нее навели очень сложные чары!

— И ты еще называешь себя волшебником! — с упреком сказала Марго и повернулась к Джо: — Вынуждена заметить, что у тебя, по-моему, очень мало шансов когда-либо покинуть Чвокую Шмарь!

— Не бойся, Джо, все будет отлично! — крикнул мальчику Рэндальф, — А вот посуду эту, боюсь, действительно заколдовал великий волшебник! Мне необходимо вернуться домой и поработать с книгами, а посему нам пора откланяться, мадам, и отправляться в путь.

— Нет! Никуда вы не пойдете! — заявила Марго и несколько раз обвила хвостом Рэндальфа, не давая ему сделать ни шагу.

— Что это значит? — тут же взорвался разгневанный Рэндальф.

— Норберт в вашей компании — просто марионетка, Джо — настоящий джентльмен, а эта агрессивная птичка кажется мне теперь весьма милой…

Дрын-дрын-дрын-клинк-клянг-блям!

— Но тем не менее никто из вас никуда не уйдет до тех пор, пока каждый столовый прибор в этом взбесившемся стаде не будет лежать спокойно! — леденящим душу голосом проревела Марго. — И мне совершенно безразлично, как именно вы этого добьетесь и сколько времени это займет! Я желаю одного: чтобы они раз и навсегда умолкли!

Дрын-дрын-дрям-дрям-дрям-клинк-клонг!

7

Сильный пронизывающе-холодный ветер свистел в Эльфийском Лесу. Древесные кролики, устроившись на нижних ветвях дубов и сосен, беспокойно храпели во сне и сбивались в кучки, пытаясь согреться, а повисшие, как всегда, вниз головой на верхних ветвях деревьев пернатые мыши при особо сильных порывах ветра громко кричали: «У-уф!»

Тяжело продираясь сквозь чащу, на поляну выбрался какой-то сутулый человек и тут же вцепился костлявыми пальцами в шапку, грозившую улететь. Человек поспешно надвинул на самые глаза капюшон плаща и двинулся дальше, с каждым шагом глубоко проваливаясь в месиво из мокрой земли и раскисших прошлогодних листьев. То и дело он останавливался и вытирал пот со лба: несмотря на холодную погоду, он весь взмок.