Book.

— Нет, я хотел блинчик, — капризно заявил Рэндальф, обиженно глядя на маленький кекс, покрытый зеленовато-желтой глазурью. — Блинчик с розовой глазурью, вишенками и шоколадной крошкой.

Норберт нахмурился.

— Его, должно быть, кто-то другой съел, — сказал он. — Это все, что осталось.

— Если только у тебя, дорогой Рэндальф, ко лбу не прилип еще один сладкий блинчик, — со смехом сказала Вероника.

— Да, правда! Я ведь его тебе, Норберт, отдал! — раздраженно воскликнул волшебник. — Между прочим, я на него рассчитывал! — Его громкий обиженный голос заставил огромную розовую свинью-смердуна, устроившуюся на ближайшей кочке, с перепугу «пустить ветры», и тут же рядом взорвалась газовая лягушка. — Кто же все-таки съел мой блин? — зажимая нос, спросил Рэндальф.

Вероника мотнула головкой в сторону отдаленной кочки, где сидела Бренда, поглощенная беседой с Джо.

— Точно, ОНА! — прошипела Вероника, — Она их по крайней мере полдюжины слопала! Но имей в виду: ты ведь сам обещал ей столько сладких блинчиков, сколько она сможет съесть!

— Разумеется, любая принцесса-воительница нуждается в основательном подкреплении сил! — Рэндальф мечтательно улыбнулся. Потом повернулся к Норберту и сказал: — Хорошо, давай мне тот кекс… НОРБЕРТ! КАК ТЫ МОГ!

Багровый от смущения, Норберт смахнул с губ крошки и остатки глазури.

— Фы ве фкавал, фто не фотешь, — пробормотал он с полным ртом, брызгая во все стороны слюной вперемешку с полупережеванным кексом.

— Ах, Норберт! — горько воскликнул его хозяин.

Норберт наконец проглотил кекс и поспешил обнадежить Рэндольфа:

— Но там еще полно сандвичей с сопливым хлебом, господин мой!

Встревоженная их громкими голосами, рядом взорвалась еще одна газовая лягушка. А чуть дальше остановилась парочка розовых смердунов, удивленно на них посмотрела, что-то проворчала и дружно «пустила ветры». И только Бренда и Джо, казалось, совершенно не замечали того, что творилось вокруг.

— А вот эта, — говорила Бренда, легонько касаясь пальцем одной из зарубок на лезвии своего длинного меча, — была получена во время поединка с ведьмой Хильдой Волосатой. Знаешь, эта старая карга умеет посылать такие шаровые молнии, с которыми шутить не будешь!

— Ого! Шаровые молнии! — Джо просто дара речи лишился. На него прямо-таки неизгладимое впечатление производили истории, которые Бренда весело рассказывала одну за другой. — Просто удивительно!

— А эта, — продолжала Бренда, ведя пальцем по лезвию, — результат весьма неприятного столкновения с Гарри-и-Ларри, огромным и кровожадным двухголовым людоедом. Вот уж действительно страшилище! Хотя и дурак: никогда не мог свести свои две башки к общему знаменателю. Ну и пришлось мне вбить одну его башку в другую… — Бренда криво усмехнулась. — Я, правда, торопилась, но зато он теперь никогда не забудет Бренду-воительницу!

— Невероятно! — прошептал Джо. — Неужели ты одна успела совершить столько подвигов?

— Ну, естественно! — воскликнула Бренда, и глаза ее затуманились воспоминаниями. — Но теперь я хочу пожить спокойно; подыскать небольшой уютный домик для себя и Сниффи. — И она кивнула в сторону соседней кочки, где лежал, весь дрожа от отвращения, ее розово-полосатый боевой кот.

Услышав свое имя, Сниффи жалобно мяукнул. Ему очень не нравились сырость, мерзкая болотная жижа и вонючий туман. Генри, лежавший с ним рядом, лизнул его в морду и тяв кнул, желая подбодрить.

— Я свою долю приключений получила сполна, — продолжала Бренда. — Теперь пора успокоиться, заняться собой… И этот Рудольф, по-моему, достаточно мил как волшебник… Надеюсь только, что своими рассуждениями я не расхолаживаю тебя, Джо, мой мальчик?

— Нет-нет! — воскликнул Джо. — Ничуть! По правде сказать, я ужасно тебе рад. Ведь Рэндальф, хоть он и сумел призвать меня и Генри в Чвокую Шмарь с помощью нужного заклятия, никак не может отослать нас обратно. Если нам не удастся спасти Великую Книгу Заклинаний и освободить остальных волшебников, то мне придется остаться здесь навсегда и… и… — Джо позорно шмыгнул носом.

— Ты тоскуешь о доме? — сочувственно спросила Бренда.

Джо кивнул.

— Очень! У меня там мама и папа. И еще близнецы, — прибавил он. — Я ужасно по ним соскучился! Далее по своей старшей сестрице Элле!

— А она что, тоже принцесса-воительница? — с интересом спросила Бренда.

Джо улыбнулся.

— Не совсем. — сказал он. — Хотя если одной внешностью можно свалить с ног, то, пожалуй, сестрица моя смертельно опасна!

Бренда содрогнулась.

— Похоже на Сивиллу-волшебницу, — сказала она. — Вот чья внешность вполне способна убить кого угодно! — Она невольно коснулась зигзагообразной зарубки почти у самой рукояти меча. — А уж ее дыхание!..

— Сивилла-волшебница!.. — со священным трепетом прошептал Джо.

— Между прочим, она все-таки оказалась недостаточно сильной соперницей для Бренды-воительницы! — И Бренда обняла Джо за плечи своей мускулистой рукой и прижала его к себе. Пожалуй, СЛИШКОМ сильно прижала (Джо показалось, что у него хрустнули кости). — Не тревожься, Джо. Я позабочусь о том, чтобы ты непременно попал домой. Верь мне. Раз уж я решила участвовать в вашем походе, он завершится полной нашей победой!

— Но как ты не понимаешь! — Джо высвободился из могучих объятий Бренды. — Я несколько недель ждал, когда же мы наконец отправимся в поход, но мы так никуда и не отправились! И теперь тоже: стоило нам наконец выйти, и уже через десять минут Рэндальф просыпается, останавливает нас и заявляет, что сейчас мы устроим пикник!

— Между прочим, сладкие блинчики с глазурью были очень недурны! — И Бренда сладострастно облизнулась. — Однако ты прав, Джо. Нам следовало бы двигаться к намеченной цели несколько быстрее. Солнце садится, а ночевать в Благовонных Грязях — приятного мало. — Она вскочила на ноги. — Ральф! Сниффи! — Голос ее громко разнесся над болотом. — Мы немедленно отправляемся в путь.

— Уже? — долетел до них слабый, разочарованный голос Рэндальфа.

— Хорошо, Ральф, ты тоже можешь ехать вместе со мной на Сниффи, — смилостивилась Бренда.

Рэндальф расплылся в улыбке.

— Я мигом! — радостно воскликнул он.

В Гоблинтауне страшно не хватало отправившихся на праздник эльфов. Вся работа в городе застопорилась — ведь исчезли те, кто обычно выполнял самые мелкие, но абсолютно необходимые для нормальной жизни дела. Масляные светильники не желали нормально гореть-, они плевались маслом, тухли и больше не загорались. Письма оставались неразосланными, мокрое белье — невыжатым. А поскольку не работали ни одни часы, то казалось, что и само время остановилось. Груды мусора на перекрестках красноречиво свидетельствовали о том, как давно в городе нет ни одного эльфа-уборщика, и так далее.