– Даг! Приведи сюда Тень Орла. Скажи, то, что он здесь увидит, его порадует.
Молодой воин задом выбрался из круга и бросился к задней двери.
Тень появился спустя вечность.
Стражники и рабы более чем охотно расступились перед человеком, которого ТАКОЕ могло порадовать! И он оказался рядом с Ритулом, лицом к лицу (или к морде?) с недобитой тварью.
– Похоже, история повторяется, – сказал Ритул, указав на посланца богов подбородком. – Только вместо рыбки у нас собачка. Он никому не позволяет приблизиться. Думаю, он хочет вернуть вещь только вам. В руки.
– Ты что, хочешь сказать, что я должен подойти к ней… к нему?
В голосе Тени прозвучал ужас.
– Пожалуй, скорее «к ней», – сказал вдруг Ингвар, – это сука.
Ритул хмыкнул.
– Как хотите. Но несколько дней назад мне казалось, что за этим камешком вы готовы прыгнуть в пасть дракона… А ведь это всего лишь собака.
– Если ЭТО – собака, то я – дракон, – высказался Тень, и этот трусливый и паникерский возглас, как ни странно, тоже нашел полное понимание у отчаянных наемников.
– Может, арбалет? – подал голос Сарват.
– Может, заткнешься, – посоветовал Ритул.
– А почему? – спросил Тень шепотом, словно пес понимал слова.
– Он прыгает на пять шагов. Вырвет горло раньше, чем ты успеешь хотя бы наложить стрелу, – так же тихо ответил удр.
Повисло тягостное молчание. Тягостное для людей. Собаку, казалось, ничто не беспокоило. Она сидела, широко расставив передние лапы, и смотрела вперед оловянными глазами. Псом явно управляла некая сила, которой человеческая суета и человеческие страхи были глубоко и искренне безразличны.
Все это могло продолжаться очень долго. Тень Орла явно не горел желанием совершить подвиг и в этом, как ни странно, все остальные были с ним вполне согласны. Удр подумал, что пса следует пристрелить из окна, а потом либо выбить зубы, либо выпилить клятый перстень. Он уже собрался распорядиться… но пес вдруг повернул к нему морду и издал низкий предупреждающий рык. Ритул понял, что любая попытка открыть рот для него отныне сопряжена со смертельным риском.
Пес вдруг моргнул, как человек, которому в глаз попала соринка. Встал. Люди качнулись назад.
Его движения были неестественно угловаты и скованы, словно собаку тянули на невидимой цепи. Тянули прямиком к Тени. Когда советник это сообразил, то попытался развернуться и боком вклиниться в собравшуюся толпу. Но наемники, стоявшие за его спиной, не сговариваясь, сомкнули плечи.
А тварь подошла к человеку на почти негнущихся лапах. Подняла израненную морду. Левое ухо было начисто снесено прямым северным мечом.
– Боги! – ахнул кто-то.
Вблизи страх внезапно пропал, уступив место острой жалости. Ритул вдруг понял, что видит перед собой старого воина, много раз смотревшего в лицо смерти, потерявшего все: свое племя, свою землю… выжившего чудом. И снова призванного на службу. Неожиданно для себя он спокойно протянул ладонь с подогнутыми пальцами. Дал псу обнюхать. И положил на огромную голову. Пес рыкнул, но скорее удивленно. Ритул аккуратно провел пальцем по свисающим брылям.
– Ты можешь его убить? – спросил Тень.
– И пытаться не стану.
– Почему? – Тень облизнул губы, не замечая, что за ним следят десятки глаз.
– Это не пес. Сейчас в нем сидит десяток демонов. Одно враждебное действие, и он порвет всех. Мы не сможем его остановить. Даже стрелами. Даже арбалетным болтом в сердце. Или в голову.
– А потом? Когда я возьму кольцо? Что он сделает?
– Не знаю, – в голосе удра вдруг прорезалось злорадство. – Я – воин, а не звездочет. И не попугай с табличками. – Он немного подумал и добавил: – Скорее всего, когда демоны покинут его, с ним можно будет справиться.
– Ты уверен, что этих тварей когда-нибудь покидают демоны? – спросил Даг.
– Уверен. Он же всего лишь пес. Только в человеческом сердце демон может свить гнездо надолго. Здоровый и чистый разум зверя отвергает скверну.
– Держи его, Ритул. Я иду, – вдруг решился Тень.
– Держу, – кивнул наемник. В чем заключалось это «держание», Тень не понял. На его взгляд, Ритул просто поглаживал пса по лбу, по загривку, по брылям. Но ничего уточнять Тень не стал, просто сделал шаг вперед. Потом еще один. И протянул руку. Рука мелко дрожала.
Оказалось, жуткая тварь именно этого и ждала. Пес разжал зубы. Перепачканное слюной кольцо с большим зеленым камнем упало в протянутую ладонь.
Ноги владыки Акры подкосились, и он сел в траву. Ритул ожидал от освободившегося пса всего. В конце концов, он был специально натаскан, чтобы оборонять эту территорию от чужаков. Удр даже аккуратно переместил руку так, чтобы быстро выхватить нож. Но, видимо, после подневольной службы изначальной силе, псина решила, что эта земля больше не принадлежит ей. А она – земле. Поэтому собака отряхнулась, как делают это все собаки, когда неприятности позади. И молча легла у ног Ритула.
Первым улыбнулся Ингвар. Потом – Даг.
– Как ты его назовешь?
– Ее, – поправил Ритул, тоже улыбаясь, – это дама. Не знаю. Надо подумать.
Тени помогли подняться и отряхнули плащ. Рабы расходились, шумно переговариваясь.
– Я чуть не обоссался, – признался Даг.
– Чуть? А ты проверь…
– Я думал – все, – возбужденно признался Тень, ошалело косясь на собаку, – сейчас отхватит клешню по самое плечо.
Сарват панибратски хлопнул его по спине и тоже улыбнулся.
Тень не сразу понял, что произошло. А когда понял, с удивлением уставился на Ритула. Тот улыбался во весь рот.
– По местам, – скомандовал он, – представление окончено, театр уезжает.
Наемники расходились, перешучиваясь. Но, уходя, каждый счел своим долгом хлопнуть по плечу своего командира. И Тень.
– Теперь они точно умрут за тебя, – бросил Ритул – даже без денег умрут. Как за одного из своих.
– Я струсил, – помолчав, признался Тень.
– Я тоже, – просто ответил Ритул. И, помолчав, добавил: – Я вижу, сокровище вернулось… Теперь ты, наверное, сможешь сделать так, чтобы парням не пришлось умирать.
Он развернулся и пошел к дверям. Псина потрусила за ним как привязанная.
* * *
Над дворцом правителя Акры догорал рассвет. Белая крыша слегка светилась нежным розовато-желтым светом, выделяясь на фоне такого же белесого неба. С моря дуло, но от его легкого, ненавязчивого дыхания становилось не зябко, как это бывает на севере, а приятно и свежо. Это был самый лучший миг дня, когда удушающей жары еще нет и в помине, нет усталости, нет раздражения на неосторожных слуг, строптивых подданных и несговорчивых женщин. Утро в Акре было единственным временем, подходящим для того, чтобы просто радоваться жизни.