– Или квасил с доктором, – шепнул из второй шеренги Паша Карасев. – Зырь, шары у обоих красные. Точно «шила» накатили. У доктора его целая канистра.
– Была, – уточнил санинструктор Жигунов. – Вылакали весь спирт за месяц.
– Якорный бабай! Мы уже месяц тут загораем! – так же шепотом возмутился Прохоров. – Во, зашибись служба, прямо как…
Закончить мысль Прохоров не успел. Командир наконец определился, с чего начать постановку задачи. Бойцы ожидали, что это будет развернутая вводная, раз уж командир так долго собирался с мыслями, но вышло наоборот. Бобров был краток, как склянки в полпервого ночи.
– Отряд, слушай боевую задачу! Выдвинуться в заданный район, высадиться и взять под охрану стратегический объект. Ожидается боестолкновение с противником. С превосходящими силами. Так что не сортировать. Своих вокруг объекта не будет. Огонь на поражение.
– Во, мы встряли, – шепнул Прохоров. – За-ши-бись!
– Командирам получить боеприпасы. Мичман, сухпайки на трое суток. Построение через тридцать минут в полной боевой. Время пошло. Разойдись!
– Я не понял, – пробасил Молотов, придерживая Карасева и Прохорова, – это что, папа так пошутил, «стрелять во всех подряд»?
– Ни хрена себе, шуточки! – Прохор нервно передернул плечами. – Мы-то стрельнем, не заржавеет, а они в ответ? Тоже небось не бананами будут кидаться.
– Тоже стрельнут, да еще как, – проронил Карасев. – Слыхали же: «превосходящие силы». Кабздец какой-то.
– Скисли, хлопцы? – Троицу сгреб в охапку и подтолкнул в направлении сборно-щитовой оружейки мичман Карпенко. – Шевели булками. Сначала оружие и снаряга, потом ко мне, поможете сухпаи раздавать.
– И что нам за это будет? – заинтересовался Прохоров.
– Разберемся, сержант, ты меня знаешь. И не бздеть, дедушки, какой пример салагам подаете! Подумаешь, пострелять летим раз в месяц. В Афгане некоторые каждый день духов мочат.
– Не, ну там-то… – Прохоров замялся.
– Карасев, Иванченко, ко мне! – крикнул из недр оружейки Сан Саныч.
Пришлось «дедушкам» разделиться, а затем и вовсе потерять друг друга из вида. Вновь встретились они только у каптерки. Кроме троицы «ветеранов» там уже стояли пятеро бойцов из компании Лунева. Так же, как «дедушки», матросы младшего призыва были полностью экипированы, вооружены и слегка горбились под тяжестью вещмешков. Кроме того, матрос Федор Бондаренко по прозвищу Купер был навьючен рацией, Жигунов тащил две сумки с красными крестами, а Коля Сивый, крепкий парень вроде Молотова, только повыше ростом, закинул на плечо пулемет. Боекомплект к машинке достался в нагрузку Гаврилову. Налегке собрался в поход только Лунев, хотя по боевому расписанию ему полагалось таскать на горбу «РПГ-7» с боекомплектом.
– А где твоя базука, Студент? – Прохоров окинул скептическим взглядом бойцов и остановился на Луневе.
– По наследству передал, – Андрей скинул рюкзак и принялся упаковывать в него сухпайки.
– А кому? – прицепился сержант. – И кто приказал?
– Ты меня достал! – Лунев взглянул на Прохора исподлобья. – Сан Саныч приказал. Отвали.
– Студент, по большой фляге воды каждый в зубы, – из каптерки выглянул Карпенко. – О, дедушки морской инфантерии явились, не запылились! Прохор, заползай в пакгауз.
– Куда нам еще воду?! – возмутился Купер.
– В зубы, я же сказал, в зубы, – мичман оскалился, демонстрируя ровные и нехарактерно для моряка целые зубы. – Все, матросы, снялись с якоря. Иванченко, дай им пенделя для ускорения кильватерной струи.
Матросу Иванченко (он же Молотов) не пришлось следовать совету мичмана. Бойцы сами сообразили, что сопротивление бессмысленно, подхватили каждый по жестяной канистре и побрели в сторону плаца.
– Это… песец… – тяжело дыша, проронил Гаврилов, когда бойцы добрались до плаца. – Мы чего, через джунгли тоже такими навьюченными попремся? Руки ж будут трястись, хрен в кого попадешь.
– Сколько тебя наблюдаю, Гаврюха, столько удивляюсь, – сказал санинструктор Жигунов. – Ты каким местом слушал? Папа по-русски сказал «высадиться». Значит, прав ты был насчет «ту-ту», борта за нами прямо сюда прилетят.
– Воины, не спать, замерзнете! – послышалось с тыла. – Живее! Все в строй! Тяжелые баулы, понимаю, а кому легко? В темпе, в темпе! Становись!
Это замполит Кулемин подбадривал народ. Сам он, кстати сказать, ничего тяжелого на горбу не тащил. Рюкзак у него был, можно сказать, детский, так что найти ответ на вопрос «Кому легко?» было нетрудно.
– Лунев молодец, – замполит встал посреди плаца и окинул взглядом занявшую свои места пятерку. Матросы нехотя поднялись с жестяных «табуреток» и сделали вид, что выстраиваются в одну шеренгу. – Только зря ты здесь окопался. У тебя особое задание будет. Евгений Сергеевич тебя не нашел?
– Нет пока, – Андрей снова повертел головой.
– Зашибись, Студент, снова оруженосцем будешь, – на плацу появился ухмыляющийся Прохор. – Не забудь сапоги майору начистить.
– Вдруг откуда ни возьмись… – проронил Жигунов.
– Выполз дядя Зашибись… – продолжил Купер.
– И такая дребедень… – подхватил Лунев.
– Появлялась каждый день, – закончил Коля Сивый.
– Вы чего, караси, опухли? – неубедительно возмутился Прохоров.
В присутствии замполита качать свои дембельские права сержант не решался, поэтому конфликт угас на стадии искры.
На плацу наконец начал выстраиваться личный состав, а из зарослей, в которых стояли офицерские палатки, появился Фролов. Экипирован майор был более серьезно, чем замполит, к тому же кроме автомата он тащил еще и СВД с нестандартным ремнем, на который были нанизаны несколько подсумков с магазинами для винтовки.
Увидев майора, матросы быстро, как по команде, выровняли шеренгу. Майор окинул взглядом стоящих рядом с Андреем бойцов и что-то негромко сказал замполиту. Кулемин кивнул.
– Все пятеро и ты, сержант, – майор кивком указал на Прохорова, – канистры оставить, остальное подхватили и за мной шагом марш.
Бойцы двинулись за майором, автоматически перестроившись на ходу в колонну по двое. Первыми в колонне оказались Лунев и Прохоров.
Сержант едва сдерживал довольную улыбку. Неизвестно, какое особое задание приготовил Фролов для выбранных бойцов, возможно, радоваться будет нечему – вот возьмет и засунет их в самое пекло, но сам факт того, что майор наконец привлек сержанта к своим спецназовским делам, Прохору явно льстил. Он даже приосанился и походя бросал взгляды по сторонам, наблюдая, как реагируют другие матросы. Честно говоря, особой зависти во взглядах оставшихся в строю бойцов не наблюдалось. Некоторые и вовсе смотрели с явным сочувствием. Видимо, мысль о самом пекле пришла в голову не только Прохорову.
Частично подтвердилась эта версия, когда группа майора Фролова миновала северный КПП и потопала по тропинке в сторону большой проплешины – когда-то это поле было рисовым. Как морпехам и обещал командир, посреди поля уже стояли, лениво рассекая лопастями воздух, четыре «вертушки», а на посадку заходили еще две. Майор на миг обернулся и указал бойцам на крайний слева борт. Когда группа приблизилась, выяснилось, что лететь группе Фролова предлагалось на американском «Ирокезе» тысяча девятьсот лохматого года выпуска.