Последняя лодка причалила со стороны большой воды к отделяющему протоку острову, а не к берегу, и если провести условную линию, получалось – прямо напротив позиции морпехов. Фаранг захлестнул носовой конец вокруг какой-то коряги и бросился в чахлый кустарник, единственное «украшение» островка. Позицию этот боец выбрал не самую лучшую, но выбор у него был небогат. Оставаться в лодке представлялось более опасным.
Буквально через десять секунд это предположение подтвердилось. На островок тоже обрушился шквал огня. Самой лодке он не повредил, она находилась ниже поверхности островка, а вот фаранга, если бы он остался на борту, наверняка смело бы свинцовым шквалом. Боец в кустах выдержал паузу, а затем ответил. Вот только открыл огонь этот фаранг не по врагам, засевшим в береговых зарослях на сто метров ниже по течению, а по морпехам.
Никто из ребят не ожидал, что глазастый фаранг рассмотрит их в кустах и примет за группу противника, совершающую обходной маневр, поэтому морпехи на секунду замешкались и не сразу отползли в глубь зарослей. И эта нерасторопность обошлась им довольно дорого. Пуля прошила бедро Жигунову. По мнению Люси, ранение не представляло опасности для жизни санинструктора, но ходок из него теперь был никакой.
– Блин, что за дебил?! – разорвав ИПП и лихорадочно накладывая повязку самому себе, простонал Жигунов. – Чего в нас-то начал палить?!
– Помогу, – Люся перехватила бинт. – Не дергать ногой.
– Не получается, она сама трясется, – Жигунов стиснул зубы. – Больно!
– Терпи, казак, – сказал Прохоров, разворачиваясь вправо. – И молчок! Там копошится кто-то!
– Загасят! – Гаврилов вжался в землю. – До них же рукой подать! Валить надо!
– Куда? – Прохоров взял автомат на изготовку. – Может, пальнуть по кхмерам трассерами, чтоб этот фаранг понял, что мы не против него?
– А против кого мы? – Лунев положил руку на ствол автомата Прохорова. – И трассеров нет. Отставить!
– Да, да, – согласилась Люся, – нельзя стрелять! Плавать!
– Куда плавать-то?! Там же этот… фаранг очумелый.
– И крокодилы, – проронил Гаврилов.
– Я обойду, – сказал Лунев. – Зайду с дальнего конца острова, проползу и уведу лодку.
– Ты с дуба рухнул?! – теперь уже Прохоров уцепился за автомат Лунева. – Куда под пули-то?!
– Эти, с берега, по фарангу лупят. Лодка на той стороне островка, вне зоны поражения.
– Ты пока доползешь, они фаранга уже сделают! Надоест строчить, врежут гранатами, и кабздец котенку, больше не будет писать по углам.
Будто бы откликнувшись на скрытый призыв Прохорова, бойцы из зарослей перешли на крупный калибр. Сначала на отмели, а затем на островке разорвалось несколько гранат. Били, видимо, не из подствольников, а из многозарядных барабанных гранатометов.
– Тихо! – сказал Купер, когда стихли взрывы. – Слышите? Там, на отмели, уже не стреляют! Только тут, ближе палят. Гаврюха, глянь, что там.
– А чего я?!
– Ты ближе!
– Я не могу! В глаз что-то попало.
– Ссыкун!
Купер дернулся, было, чтобы выглянуть из зарослей, но его опередил Прохоров. Сержант прополз немного вперед, рисково высунулся из зарослей, повертел головой пару секунд и резко сдал назад.
– Я, может, чего-то не понимаю, – Прохоров сплюнул, – только там, на отмели, теперь махач идет. Фаранги с другого берега тоже причалили и бьются с кхмерами на ножах. Шестеро против… хрен знает, сколько этих кхмеров.
– Шестеро? – удивился Лунев. – То есть из автоматов и гранатами кхмеры никого из фарангов не замочили? Они что, холостыми стреляли?
– Вот я и говорю – непонятно, – сержант пожал плечами. – А на островке этот хрен сменил позицию и тоже ничего так себя чувствует, постреливает. Только не прицельно.
– Ранен?
– Может, контузило?
– Прохор, за мной! – Лунев решительно поднялся и, пригибаясь, двинулся вверх по берегу.
Обходной маневр затянулся, поскольку пробираться пришлось по жутким зарослям, да еще так, чтобы не выдать своего присутствия. Подмывало сделать пару шагов вправо и промчаться по свободной береговой линии, но имелся шанс попасть в прицел глазастому фарангу на островке или засевшим на берегу кхмерам. Пуля в спину не входила в планы Лунева, да и Прохорова тоже, хотя заикнулся о пробежке по гладкому песочку именно сержант.
– Мы уже в тылу, у фаранга ведь глаз на затылке нет, – обливаясь потом и с трудом восстанавливая дыхание, проронил сержант, когда морпехи отошли достаточно далеко от места старта. – И кхмеры под таким углом нас не увидят.
– Отставить! – выдохнул Андрей. – Вон там узко совсем. Прикрывай!
Лунев продрался сквозь заросли еще метров на пятьдесят вдоль берега, а затем резко свернул к реке, тремя прыжками пересек прибрежную отмель, почти без брызг плюхнулся в воду и в несколько энергичных гребков форсировал протоку. Сержант дождался, когда Андрей займет место на островном берегу, и тоже начал разбег.
Прохоров сделал только два длинных шага, затем споткнулся на ровном месте, рухнул на колени и резко махнул перед собой автоматом, словно это была коса. Приклад автомата с глухим стуком врезался в какое-то бревно, которое неожиданно вынырнуло у самого берега и рывком подалось прямо из воды в сторону сержанта. О том, что это на самом деле не бревно, Лунев догадался в следующий миг. Здоровенная рептилия раззявила огромную пасть, а затем захлопнула ее, громко клацнув зубами прямо перед носом у сержанта.
Прохоров еще раз отмахнулся, мгновенно вскочил на ноги и прыгнул назад. Крокодил тоже не задержался на месте, молниеносно подался на пару метров в сторону сержанта и снова раскрыл свой зубастый «чемодан». Ситуация складывалась угрожающая, и вся надежда была на то, что крокодилы редко цапают свои жертвы далеко на берегу, предпочитают охотиться у воды, чтобы сразу же утянуть добычу на дно. Вряд ли Прохоров знал об этой особенности, скорее всего просто полагался на интуицию. Так или иначе, сержант больше не стал отмахиваться, а вложил все силы и энергию в то, чтобы убраться как можно дальше от воды.
Лунев прицелился в крокодила, но вовремя себя одернул. Прохоров находился чуть дальше рептилии, но все равно на линии огня. Вот доберется сержант до кустов…
Крокодил словно почувствовал, что его держат на мушке. Он резко развернулся, проворно проковылял до воды и скрылся под ее мутной гладью.
Лунев опустил автомат и вопросительно уставился на Прохорова. Сержант нервно усмехнулся, устало поднял руку и показал большой палец. Лунев в ответ просигналил «иду один, возвращайся». Сержант сначала отрицательно покачал головой, но подумал пару секунд и нехотя кивнул. Вариантов не осталось. Коварная рептилия наверняка затаилась в тихом омуте где-то неподалеку, и лезть в воду теперь представлялось форменным самоубийством. Сержант по-прежнему жестами сообщил, что приведет группу на это самое место, и скрылся в кустах.