– Скорее да, чем нет. Мне до сих пор везет на приятные воспоминания, но самыми яркими в жизни я считаю только три: когда рождались дети и когда в далеком восемьдесят четвертом мы выбрались из кошмарных джунглей Кампучии. Вид стоящего на рейде корабля и идущего к берегу катера запечатлелся в памяти навсегда. Так, как в тот момент, я не был счастлив никогда в жизни. Иногда мне кажется, что и в дни рождения детей я не был настолько счастлив.
– Понимаю вас, Федор Сергеевич, но нельзя ли перейти сразу к фактам, – вежливо, но настойчиво попросил Вадим. – В первую очередь, меня интересует все, что касается моего отца.
– Да, да, конечно, – с лица режиссера сползла романтическая маска, и он перешел к изложению фактов по интересующей Фролова теме.
К сожалению, его воспоминания не особенно помогли Фролову-младшему. Он ведь хотел восстановить детальную картину, а Федор помнил только то, что видел сам. Никакого разбора полетов после операции не было, и что в целом происходило на подступах к объекту, Бондаренко так и не узнал. Но кое-какие уточнения Купера все-таки оказались весьма полезными.
– Иди-ка сюда, баснописец, – выслушав Бондаренко-Купера, Вадим обернулся к Гаврилову и поманил его пальцем. – Как это понимать?
– Чего? – Гаврилов удивленно вытаращился на Вадима. – Я чего-то напутал, да?
– В первую очередь, ты почему-то «забыл», что майор Фролов был командиром вашей разведгруппы, – Вадим скептически усмехнулся. – А все подвиги, которые ты живописал и присвоил, совершали на самом деле либо майор, либо матрос Лунев, которого ты почему-то произвел в офицеры и подставил на место командира. Что за выкрутасы?
– Не, ну так и было по факту! – Гаврилов бросил укоризненный взгляд на Купера. – Андрюха рулил. А майор то с нами шел, то исчезал куда-то. Купер, разве не так было?
– Если по факту, так, – согласился Бондаренко.
– А все остальное я как на духу! – горячо заявил Гаврилов. – И про вихри, и про хаоспатроны, и про рубежи-ловушки вокруг объекта. Все правильно рассказал. Можете сколько угодно сверять наши показания!
– Лунев? – перебил Фролов. – Почему отец назначил его главным? Почему не проводника, например?
– Не знаю, – Гаврилов пожал плечами.
– Майор Фролов еще за месяц до операции начал Андрея тренировать, – сказал Купер. – А проводник, точнее, проводница была местной. Может, не доверял ей майор?
– Понятно, – Вадим задумчиво кивнул. – Двое погибли, вы трое вернулись, а отец и Лунев пропали. А проводница была местной, то есть если и выбралась из переделки, осталась в Камбодже.
– Скорее всего так, – согласился Купер. – Вы верно мыслите, Вадим Евгеньевич. Если кто-то и способен прояснить ситуацию, кроме самого майора Фролова, так это Андрей Лунев. Но лично я не слышал, что он выбрался.
– А вы вернулись, – по-прежнему задумчиво проронил Фролов. – И… что было дальше?
– Мы хотели отряд встретить, предупредить, что дальше хода нет, но опоздали, – ответил Бондаренко. – Отряд попал в засаду и рассеялся. Пришлось нам самостоятельно выбираться. Два дня шли до Меконга, потом лодку раздобыли, поплыли вниз по реке, на пятый день высадились на побережье и наткнулись на поисковую группу. Повезло, в общем.
– И никто из других выживших не упоминал ни о майоре Фролове, ни о Луневе?
– Никто. Наоборот, все у нас спрашивали, куда подевались майор и другие ребята. Позже, уже в ленинградском госпитале, упоминали майора Фролова, но мельком.
– Это как?
– Приезжал замполит, капитан Кулемин, беседовал с нами, с каждым по отдельности, вот он и упоминал. Просто спросил, когда видели майора в последний раз. Я ответил. И все. Дальше замполит о других начал расспрашивать, а потом и вовсе на общие темы перешел. Так понимаю, для моральной поддержки и одновременно для устрашения приезжал капитан Кулемин, хотел намекнуть, что лишнего болтать не следует.
Фролов уже почти не сомневался, что речь идет именно о том Кулемине, которого упомянул полковник Грачев, но все-таки уточнил:
– Минуточку! Кулемин? Слышал недавно эту фамилию.
– Неудивительно, – Бондаренко усмехнулся. – Он теперь в Минобороны какая-то шишка.
– А в твоем списке его не было, – Фролов снова обернулся к Гаврилову.
– Разве? – Гаврилов сделал невинное лицо. – А по-моему, я упоминал замполита… разве нет? А-а, ну да, вы ж спрашивали, кто вместе с нами выбрался. А Кулемин только через месяц объявился. Скажи, Купер!
– Да, так и было. Ходили слухи, что он пешком до самого Пномпеня топал по джунглям. Кое-как выжил.
– Теперь ясно, – Вадим все-таки покосился на Гаврилова с недоверием, а затем снова сосредоточился на Купере. – Спасибо, Федор Сергеевич. Извините, что отвлек. Минуточку… еще раз извините.
У Фролова зазвонил телефон, и он отошел в сторонку, но предварительно жестом дал понять, что разговор на самом деле пока не закончен. Поговорил Фролов коротко. Оказалось, звонивший ему абонент сидел в машине, которая припарковалась на другой стороне улицы. Вадим Евгеньевич перешел дорогу и сел в авто. Поскольку передние стекла машины не имели тонировки, было хорошо видно, как водитель машины и Фролов о чем-то разговаривают и рассматривают какие-то бумаги, вынимая их из серой картонной папки.
– Так, так, – Бондаренко обернулся и смерил насмешливым взглядом старого приятеля. – Это какие такие подвиги ты себе приписал? Ну-ка расскажи.
– Да там… – Гаврилов неопределенно помахал рукой. – Проехали, короче! Лучше расскажи, как живешь.
– А ты не знаешь? – Купер иронично посмотрел на приятеля. – Нормально живу. А у тебя что стряслось, почему тебя в оборот взяли?
– Не меня, Федя, всех нас взяли, – Гаврилов с опаской покосился на помощников Фролова, которые топтались рядом со служебным «Мерседесом». – Три вихря, прикинь! За три дня! И все в Москве и пригородах.
– Вихри от… хаоспатронов?
– Вот именно, – Гаврилов перешел на заговорщицкий полушепот: – Прикидываешь, чем это может обернуться? То-то!
– Я понял, – Купер тоже покосился на людей Фролова. – Серьезные граждане этим делом занимаются.
– А то! С этими не забалуешь. Так что, Федя, расслабься и наблюдай. Может, чего полезного увидишь, в сериал вставишь для достоверности.
– Я мелодрамы снимаю, а не боевики про крутых спец-агентов.
– Ага, жена с тещей от твоих сериалов просто кипятком писают, – Гаврилов усмехнулся. – А я все жду, когда ты, как тезка твой, Фенимор Купер, по войнам с дикарями начнешь прикалываться. Мог бы, кстати, о наших приключениях в джунглях что-нибудь снять. Зашибись получилось бы.
– И сколько я прожил бы после этого? – Купер покачал головой. – Даже гонорар не успел бы потратить. Не помнишь, что ли, как нас запрессовали? Я после дембеля год не спал от страха и не говорил почти ни с кем. Все боялся, что сболтну лишнего – и абзац.