Он мельком посмотрел на собаку, и та плашмя ударилась о землю и заскулила. Ник на мгновение зажмурился.
— Когда я кого-то мучаю, — заключил он, — то делаю это осознанно.
Повисла долгая пауза, во время которой только ветер свистел и завывал над головой, да собака поскуливала за воротами, ни жива, ни мертва от страха.
— Какая жалость, — произнесла наконец Мэй. — А мне, знаешь, представлялся такой мрачный, страдающий, отверженный герой, тоскующий по человечности. Артистическая натура, поклонник скрипичных концертов. Прямо видела, как ты стоишь на верхушке небоскреба, бесконечно одинокий, с единственной слезинкой на щеке…
Ник усмехнулся краем губ.
— Что поделать, «демон» рифмуется с «эмо».
— Романтика, да и только, — вдохновенно протянула Мэй. — Все, ты разбил мою хрустальную мечту.
— Зато у Алана дома полно скрипичных концертов, — заметил Ник. — Могу взять послушать. Спорим, минут через пять мне захочется кого-нибудь удавить.
— У меня даже нет слов выразить, как я разочарована. — Мэй посмотрела на небо, которое из бледно-серого, рассветного, стало ярко-голубым. — Вернусь-ка я лучше домой и разбужу Джеми, раз нам сегодня ехать в Лондон. Вчера ты его поздновато привез.
Ник отошел от ворот и догнал Мэй.
— Джеми я не задерживал. И в машине он со мной ехать не захотел. Спорим, помчался к своим — предупредить о наших планах.
— Джеми не колдун! — воскликнула Мэй, не ожидая услышать столько неуверенности в голосе.
— Я этого и не говорил, — парировал Ник. — Только не делай вид, что он не завел себе новых друзей.
— А вдруг нет?
Голос Мэй звенел от страха. Он отражал ее внутреннее состояние: как будто фибры ее души скрутили в тугую тетиву. Она помнила, как Ник относится к колдунам.
Он отвернулся, стиснув зубы.
— Уже не важно. Если Джеральд уйдет сам — хорошо. Не уйдет — Селеста Дрейк заставит. Или я заставлю. — Он снова обратил к ней непроницаемо-черные глаза. — Поскольку у нас был такой уговор. Ведь был?
Мэй вздернула подбородок.
— Был.
На склоне по дороге к дому Мэй чередовались лужайки и садики с летними розами, и солнечные лучи, потеплев, золотили траву. Сосед у собственной машины с чашкой кофе в руках и его жена в кимоно, которая вышла забрать почту, тревожно покосились на Ника.
— Они думают, ты — хулиган, — сообщила Мэй. — Сейчас пойдут дочерей прятать. Этим джемпером никого не обманешь.
— На самом деле я хотел надеть пижаму со щенком, — протянул Ник, — но моя в стирке.
Мэй засмеялась. Солнце светило ей в затылок и грело, как чья-то ласковая рука. Впервые после встречи с Джеральдом к ней вернулось самообладание. Более того, она чувствовала, что может влиять на происходящее, быть полезной. «У тебя это хорошо выходит», — сказал Ник.
— Не бойся, ты и так красавец, — заверила она. — Кстати, симпатичное кольцо. Даже странно.
— Что, мне нельзя носить симпатичные вещи? Он потрогал кольцо — неожиданный жест для того, чьи руки, как правило, невольно тянулись к оружию. Серебро померкло в тени под его пальцами, и стал виден рисунок: змеи, обвившиеся вокруг терний.
Такое кольцо носил предводитель Обсидианового Круга.
— Я забрал его у отца после смерти, — сказал Ник. — На память о нем. Мне показалось, это будет по-человечески, но Алану совсем не понравилось.
Мэй кашлянула, гоня воспоминания о темном зале лондонского дома, о крови на руках и мертвецах на полу.
— Ты же сам убил Черного Артура! Поэтому для всех остальных это кольцо — боевой трофей, а не память об отце.
— А-а… — отозвался Ник.
Ему это в голову не приходило, потому что он не был человеком. Однако Мэй шла с ним бок о бок и радовалась без всякой причины — помимо того, что была первой в мире дурочкой.
— Так что он за парень? — вдруг спросил Ник. Мэй захлопала глазами.
— Парень? Какой парень?
Ник смотрел на нее в упор. Его неожиданное внимание вызывало беспокойство, неподвижные черные глаза как будто вбирали ее целиком, отчего мир людей словно таял у него за спиной.
— Тот, которому ты решила дать шанс. И с которым встречаешься у велосипедного гаража. В общем, тот, о ком говорил Алан. Кто он?
— Ну… — начала Мэй, чувствуя, как жар подкатывает к щекам. — Себ Макферлейн.
Ник запрокинул голову и расхохотался. Мэй разъяренно уставилась на него.
— Что? — крикнула она. — Что смешного? Его полшколы считает красивым! Куча девчонок хочет с ним гулять, и он очень… да прекрати ты!
Ник прекратил. Мэй сунула руки в карманы, стиснула кулаки и зашагала к дому.
На своей территории, у въездных ворот, она успокоилась и снова заговорила.
— А с какой стати ты это спросил? — поинтересовалась Мэй вполголоса.
— Прости, не подумал. Я, наверное, неудачно засмеялся, — спародировал он ее же слова. Мэй невольно ему улыбнулась, а он усмехнулся в ответ и наклонился к ней, зацепившись рукой за кованые вензеля ворот.
— Макферлейн ничего, — признал Ник. — Но если ты предпочла его Алану, у тебя не все дома.
Мэй была ошеломлена. Ей тут же захотелось скрыть удивление, пока никто не заметил. Ник по-прежнему смотрел на нее всевидящим взглядом охотника. Утренний свет резко, чеканно выделил его профиль — хоть сейчас на монету.
Мэй набрала воздуха в грудь.
— Послушай, здесь не будет никаких любовных треугольников, как в дурацком кино. И я не собираюсь выбирать из них двоих и успокаиваться на этом. В мире много других людей, если ты не заметил. Я могу предложить прогуляться десятку парней, кто-то может позвать меня. Моя личная жизнь — это моя личная жизнь, и я не спрашивала, как мне ее устроить. Обойдусь без советов.
— Рад это слышать, — ответил Ник. — Только вот еще что… — Он наклонился еще ближе и поднес руку к губам всего в сантиметре от ее щеки, словно боялся, что кто-то прочитает его слова. — Думаю, ты права, — проговорил Ник шепотом, который будто взвивался клубами, словно дым, проникал в душу и стекал на дно. — Уверен, если Макферлейн облажается, ты найдешь свой десяток желающих, но позволь кое-что сообщить…
— Что? — спросила Мэй так же тихо и потянулась к Нику — невольно, только лишь потому, что он первый приблизился. Ник смотрел на нее сверху вниз, и его лицо затмевало собой все и вся — даже летнее небо съежилось за холодными черными глазами.
— Меня среди них не будет.
С этими словами он отстранился и пошел прочь, оставив ее у садовых ворот. И ни разу не оглянулся.
Глава Круга Авантюрина согласилась встретиться только над проточной водой.
— Поэтому мы выбрали мост «Миллениум», — объяснил Алан, проезжая мимо очередной серой офисной башни — даже в центре Лондона без них не обошлось. Вскоре он нашел пятиэтажную парковку рядом с набережной и поставил машину на четвертом уровне.