— Но… Я так понимаю, что Джерард Деббингтон — ваш человек, человек Кинстеров. Разумно ли это?
Габриэль нахмурился.
— Разумеется, это так, но наша связь неочевидна, по крайней мере в том смысле, что имеете в виду вы. Арчи Дуглас не особенно популярен у хозяек светских салонов внимание Кроули будет сосредоточено на происхождении и состоянии Джерарда, а он, как известно, весьма богатый молодой джентльмен. Если бы компания основательно изучала подноготную своих будущих жертв, она не стала бы связываться с вашим покойным мужем.
— Гм… — Его спутница явно не была в этом убеждена. — Итак, вы считаете, что Джерард Деббингтон вполне сойдет за доверчивого простака инвестора?
— Я в этом уверен. Я проинструктировал его лично, и он знает только то, что ему следует знать. Он сможет ответить на необходимые вопросы и будет говорить языком, привычным для джентльмена его круга.
— Да, но ведь ему всего восемнадцать.
— Он очень ловко умеет притворяться глупее, чем есть на самом деле. У него всегда невинное выражение лица, а большие глаза широко раскрыты, и улыбке его трудно противостоять, настолько она обаятельна. Джерард производит впечатление открытой книги, которую может читать каждый желающий, но это вовсе не значит, что так оно и есть. Просто он — начинающий художник и потому везде: в обществе, на многолюдных сборищах — обычно разглядывает присутствующих, их фигуры, черты лица, одежду, ее цвет, покрой и так далее. Это происходит даже тогда, когда он кажется глубоко погруженным в беседу.
Алатея посмотрела Габриэлю в лицо, словно стараясь запомнить выражение его глаз. Что ж, это неплохо.
— Итак, завтра вечером Джерард встретится с представителем компании. Я выбрал отель «Берлингтон», потому что люди, подобные Джерарду, всегда останавливаются именно в таких местах. Ему предоставят, целую анфиладу комнат, и, пока он будет беседовать с представителем — кто бы ни явился в качестве такового, — я смогу слушать их разговор, скрываясь в прилегающей к гостиной спальне.
— И вы полагаете, что Кроули появится?
— Нельзя быть безусловно уверенным в этом. Нет причины считать, что ему необходимо присутствовать там лично, но я подозреваю, что он явится. Мне кажется, этот человек испытывает некое удовлетворение, возможно, даже восторг, глядя на того, кого собирается обобрать.
— Мне бы тоже хотелось побывать там и послушать.
Габриэль нахмурился.
— Думаю, это лишнее.
— И все же я хотела бы знать из первых уст, что предложит компания. К тому же таким образом у нас появится лишний свидетель, если дело дойдет до суда.
Габриэль все больше мрачнел.
— А как быть с Джерардом? Если вы стремитесь сохранить свою анонимность, то, разумеется, вряд ли пожелаете, чтобы он узнал о вашем существовании.
Алатея на мгновение задумалась.
— Мистер Деббингтон действительно остановился в отеле «Берлингтон»?
— Нет, но он будет там за полчаса до того, как начнется совещание.
— Тогда я приеду раньше. Полагаю, вы там будете?
Габриэль пожевал губами.
— Да, но…
— В этом случае нет никакой опасности ни для меня лично, ни для моей анонимности. Я лишь тайно проникну в спальню до того, как туда явится мистер Деббингтон, послушаю, о чем они говорят, а потом ускользну, когда все закончится.
Габриэль выдержал устремленный на него из-под вуали взгляд.
— Не понимаю, почему вы так хотите, чтобы вас видели и запомнили, — ведь это просто бессмысленно…
— Я настаиваю.
Напряженная пауза затянулась почти на целую минуту, но в конце концов Габриэль вынужден был согласиться.
Хорошо. Тогда вам придется быть в отеле «Берлинггон» не позже девяти.
Он почти физически ощутил охватившее ее торжество — а вообразила, что выиграла этот раунд. У Габриэля не было ни малейшего сомнения, что графиня улыбается под своей чертовом маской.
— Теперь я оставлю вас. — Она оглядела улицу.
Он проследил за ее взглядом и заметил скромно примостившийся у обочины небольшой черный экипаж, вероятно, тот самый, что доставил его домой из Линкольнс-Инн.
— Я провожу вас до коляски.
Поколебавшись, она неохотно согласилась, чувствуя себя при этом крайне неловко.
Когда они приблизились к экипажу, Габриэль внимательно оглядел его, но не узнал — он был маленький, черный, без всяких украшений, точно такой же, как экипажи в большинстве дворянских хозяйств столицы. Их не украшали гербами и монограммами хозяев, поэтому Габриэль не достиг цели — коляска не содержала ни малейшего намека на имя или положение владелицы.
Лошади тоже не отличались особыми приметами — обычные невзрачные работяги. Он попытался рассмотреть кучера, сгорбившегося на своем месте над вожжами, втянув голову в плечи, — на нем были тяжелый толстый плащ, простые бриджи и никакой ливреи.
Графиня предусмотрительно позаботилась обо всем.
Габриэль открыл дверцу и подал графине руку.
Приостановившись на ступеньке коляски, она долгим взглядом посмотрела на него из-под вуали.
— Расстаемся до завтрашнего вечера. Увидимся в девять.
— Надеюсь.
В течение одного мгновения он удерживал ее взгляд, потом она исчезла внутри коляски.
— Я оставлю послание портье, чтобы он провел вас в апартаменты.
Отступив назад, Габриэль захлопнул дверцу и потом долго стоял, глядя, как отъезжает экипаж. Только когда коляска скрылась за углом, он позволил себе победоносно улыбнуться.
На следующий вечер Габриэль ожидал графиню в лучших апартаментах отеля «Берлингтон». Без пяти девять она постучала в дверь.
Он впустил ее и отступил, делая над собой усилие, чтобы не улыбнуться и не смотреть на нее слишком внимательно, когда она, как обычно, закутанная в плащ и вуаль, проскользнула мимо.
Алатея оглядела комнату: две лампы по обе стороны камина освещали ее мягким светом. Вокруг низкого столика, стоявшего перед камином, уютно расположились несколько кресел и диван. Окна прятались за тяжелыми занавесями, в камине плясал яркий огонь, придавая комнате очарование и уют.
Когда графиня повернулась к Габриэлю, у него возникло ощущение, что она по достоинству оценила подготовленную им сцену.
— Скоро приедет мистер Деббингтон?
Габриэль бросил взгляд на часы, стоявшие на каминной полке:
— Теперь уже скоро.
Он кивнул на дверь напротив камина.
— Может быть, вы пожелаете составить мнение о месте нашей засады?
Вдвоем они осмотрели смежную комнату. Казалось, и на этот раз графиня осталась довольной.