Девил повернулся к Уэйну и не заметил, как лицо Онории исказилось от ужаса.
— Три матроса со шпагами, которые почему-то знали, какой дорогой я хожу домой. Это покушение вполне мог организовать Чарльз. Но план не сработал, и он переменил тактику. Мы довольно часто вместе возвращались домой из клуба: такой возможности Чарльз упустить не мог.
— А «дворцы»? — мрачно поинтересовался Уэйн. — Укладывается ли это в общую картину? Девил скривился.
— Пока не известно, но я готов побиться об заклад, что туда ходил Чарльз. Я выясню это сегодня ночью.
— Сегодня ночью? — спохватился Уэйн. — Столько всего произошло, что я и забыл об этом. Каков же план?
Девил повернулся к Онории. Погруженная в свои мысли, она не сразу почувствовала его взгляд, но вдруг подняла голову и, покраснев, сказала:
— Леди Херринг сообщила мне кое-что.
— Леди Херринг? — Девил переменился в лице.
— Она сказала, что недавно к ней подходил Чарльз и предлагал себя в качестве ее нового любовника. Она отказала ему и, видимо, не скрывала своего презрения.
Девил задумчиво хмыкнул.
— Чарльзу и тут не повезло, — заметил Уэйн, покачав головой. — Он всегда завидовал твоим успехам. На этом поприще тоже.
Девил бросил на него испепеляющий взгляд, но Уэйн притворился, будто ничего не заметил.
— Наверное, поэтому он и облюбовал бордели. Время совпадает. Слухи распространяются быстро, а мы узнали о том, что кто-то из Кинстеров зачастил по таким местам, вскоре после похорон.
Девил, кивнув, сказал:
— И все же я хочу получить твердую уверенность.
— Когда состоится встреча?
— В полночь.
Уэйн посмотрел на часы.
— Я буду править каретой, Слиго устроится за запятках, Люцифер пусть сторожит на улице, а Скэндал — за углом. — Увидев недовольное лицо Девила, Уэйн приподнял брови. — Неужели ты думаешь, что мы позволим тебе идти туда одному?
Онория хотела возблагодарить Бога за то, что существует клан Кинстеров, но придержала язык: в данный момент муж не одобрил бы ее, его реакция была бы прямо противоположной.
— Что еще ты придумал? — Девил насупился.
— Ничего, — спокойно ответил Уэйн. — Но мы не допустим, чтобы Чарльз добрался до тебя. Если ты погибнешь, он станет главой семьи. При одной мысли об этом нас всех тошнит.
— Ладно. Но я не собираюсь раньше времени поднимать шум. Надо сделать так, чтобы Чарльз осуществил свой главный план и сам накинул веревку себе на шею.
— Главный план? — Уэйн взглянул на письмо, лежавшее у него на коленях. — Ты имеешь в виду это? Девил кивнул.
— Похоже, что так. Меня удивляло, что все покушения были слишком уж примитивны — совсем не в духе Чарльза. Ты ведь знаешь, какой у него ум. Его план должен быть сложным, запутанным. Известно, что Чарльз очень консервативен и зависим от общественного мнения. В последней истории он показал себя во всей красе. Это сложная интрига, основанная на мнении света обо мне, Онории и Чиллингуорте.
— Чиллингуорте? — Уэйн нахмурился. — А он здесь при чем?
— Граф — прекрасная мишень.
— Мишень для чего? Девил холодно улыбнулся.
— Для моего необузданного нрава.
Уэйн вспомнил о письме, которое получил Девил и которое ему так и не дали дочитать.
— О, — выдавил он с кислым выражением лица.
— Вот именно. На этот раз Чарльз превзошел себя. Он придумал действительно хороший план, который мог сработать… — Девил взглянул на Онорию, — если бы ситуация сложилась иначе.
Она приподняла брови.
— Я не очень хорошо представляю себе ход мыслей Чарльза. Может, вы объясните мне, что это за план? Девил поднес к губам ее руку.
— Чарльз должен убить нас обоих, чтобы получить титул. И при этом остаться вне подозрений. Фаэтон, бренди, матросы — трудно предположить, что все это организовал он. Но попытки оказались безуспешными. А теперь подумай сама: наша смерть должна иметь вескую причину. После гибели Толли нас нельзя просто застрелить: поднимется страшный шум.
— Да, — вставил Уэйн, — дважды такое никто не проглотит. Чарльз прекрасно знает, что, если вы погибнете при подозрительных обстоятельствах, клан Кинстеров будет мстить.
— Вот почему он придумал такой изощренный план: чтобы общество восприняло нашу смерть как должное, а семья — что еще важнее — постаралась бы замять эту историю, действуя с ним заодно.
Уэйн стиснул зубы.
— С сожалением должен признать, что Чарльз очень хорошо нас изучил.
— Он умен, — согласился с ним Девил. — Умен, но лишен мудрости.
— И все-таки я не понимаю! — воскликнула Онория. — Как он планировал разделаться с нами?
— Чарльз знает меня с детства, — грустно сказал Девил. — Ему известен мой вспыльчивый характер, он видел, каков я в гневе, и знал, как довести меня до безумия. Цель этих трех писем — устроить так, чтобы я застал тебя выходящей из дома Чиллингуорта.
— Это я уже поняла.
— А дальше Чарльз рассчитывал на меня, на мою безудержную ярость. Он надеялся, что я отлично сыграю предназначенную мне роль ревнивого обманутого мужа, после чего можно будет убить нас обоих и все свалить на меня.
— Значит, Чарльз собирался представить дело так, как будто ты убил меня в приступе ревности, а потом покончил с собой? — уточнила Онория, смело глядя мужу в глаза.
Девил кивнул. В глазах его жены вспыхнуло пламя, подбородок стал твердым, как камень.
— Чарльз и в самом деле не Кинстер, — заявила она. — Но как мы поймаем его?
— Единственный способ — заставить его выдать себя.
— Что будем делать дальше? — спросил Уэйн, протянув Девилу письмо.
— А дальше мы придумаем собственный план. Чарльз должен поверить, что его замысел удался. В любой хорошей пьесе злодей появляется только в последнем акте. Чарльз не выдаст себя, если мы не сумеем как надо разыграть предшествующие сцены. — Девил посмотрел на Уэйна, потом на Онорию — она спокойно ждала продолжения — и холодно улыбнулся. — Одна сцена этой мелодрамы уже завершилась. А следующая…
* * *
В шесть часов утра, когда город еще был окутан туманом, двое высоких мужчин с пистолетами в руках встали друг к другу лицом на Паддингтон-Грин. Секунданты расположились чуть поодаль. Один из них взмахнул белым платком; раздались два выстрела. Высокий мужчина рухнул на землю, другой, весь в черном, подождал, пока врач осмотрит упавшего, потом отдал пистолет своему секунданту, уселся в черную карету без герба и уехал.
Третья сцена трагедии была разыграна этим же утром, но чуть позже.
Публика, гулявшая по Гросвенор-сквер: няни и их подопечные, гувернантки и молоденькие девушки — все, и стар и млад, стали свидетелями весьма неожиданных событий. К особняку герцогов Сент-Ивз подкатила карета, из которой выбежала целая армия лакеев с огромным количеством багажа.