Катриона внимательно прочитала единственный листок вдоль и поперек и подняла на Ричарда испуганный взгляд.
— Он собирается натравить на меня власти и церковь, если я не выйду за него замуж?
С хмурой гримасой Ричард забрал у нее письма.
— Не стоит так волноваться. Есть простой способ отразить его атаку.
— Какой же?
— Выходите за меня замуж.
— И что это даст?
— Ваши земли, с точки зрения закона, станут моими, а значит, исчезнет повод домогаться вас.
Катриона бросила взгляд на письма в его руке:
— А вдруг он не отстанет — просто из злобы?
— Я позабочусь о том, чтобы он отстал.
Она посмотрела ему в глаза:
— Потому что вы Кинстер?
— Вот именно. — После некоторого колебания он добавил: — Шеймус понимал, что вам нужен мужчина определенного склада, достаточно властный. — Он поморщился. — Кинстеры идеально подходят для этой цели, вот он и посадил меня, образно говоря, на цепь. Точнее, на цепочку от ожерелья моей матери. К тому же он был уверен, что если ваша земля перейдет к Кинстеру, тот никогда не выпустит ее из рук. «Владей и храни» было и остается нашим девизом. Короче говоря, если вы выйдете за меня замуж, я никогда не продам долину.
Он посмотрел ей в глаза и высказал то, что становилось очевидным:
— Затеяв весь этот фарс с завещанием, Шеймус преследовал только одну цель — обеспечить вашу безопасность.
— Хм… — Катриона состроила гримаску и отвела взгляд. Не дождавшись продолжения, Ричард решил поднажать:
— Шеймус избавил вас от возможных посягательств, оповестив широкую публику о своем опекунстве над вами. Но Джейми — совсем другое дело. Вряд ли он смежет отвлечь эту троицу от вожделенной цели. Пока Шеймус был жив, вы находились под его защитой. Его смерть открыла сезон охоты — на вас и вашу долину.
Катриона перевела взгляд на письма.
— Я ничего не знала.
— Теперь знаете. — Он сунул пачку в карман. — Я нужен вам. Даже если вы предпочитаете думать иначе, в глубине души вы согласны со мной. Собственно, вы признали это прошлой ночью. Можете и дальше отрицать этот факт, но это ничего не изменит.
Глаза ее полыхнули, рассыпая золотые искры.
— Никто не поручал вам охранять меня!
Ричард не сдержал недовольного рыка.
— Видите ли, если одежда мне впору, я надеваю ее, не спрашивая ни у кого разрешения!
Катриона гневно воззрилась на него. Он не отвел взгляда, и ее негодование постепенно улеглось.
— Почему вы пришли ко мне ночью? — спросил Ричард.
Катриона перевела дыхание. Он был честен с ней — абсолютно.
— Такова была воля Госпожи.
С минуту он ошеломленно смотрел на нее, затем недоуменно поднял брови.
— Ваша Госпожа велела вам лечь в мою постель?
— Да. — И она коротко объяснила почему. Ричард выслушал ее в полном молчании. И с искренним изумлением. Он полагал, что причиной всему одиночество — то, что он мог понять и что инстинктивно угадывал в Катрионе. Проглотить легенду о вмешательстве Высших сил оказалось сложнее. К тому же включился собственнический инстинкт, взыгравший в нем при мысли о ребенке, растущем в ее чреве.
Он был не совсем уверен, что ему нравятся ее побуждения, но возможность была слишком хороша, чтобы ее упустить.
— В таком случае, — он выпрямился, — вы не должны возражать против нашего брака.
Катриона нахмурилась:
— С чего это вы взяли?
Ричард изобразил удивление:
— А как же дети? Госпожа утверждает, что я буду отцом ваших детей. — В ответ на ее недоуменный взгляд он любезно пояснил: — Детей. Во множественном числе. А не одного ребенка.
Катриона моргнула, лицо ее приняло отсутствующее выражение.
— Не представляю, как вы намерены заиметь от меня целый выводок детей, не пользуясь преимуществами законной супруги.
— Близнецы. — Взгляд ее прояснился. — В вашей семье есть близнецы — Аманда и Амелия.
Ричард покачал головой:
— Это наследственность по линии их матери. Отнюдь не благодаря Кинстерам.
— Но… — Катриона беспомощно пожала плечами. — Госпожа не упоминала брак.
— Едва ли божественные силы придают значение церемониям. Женитьба — изобретение человека.
— Однако… — Она исчерпала все возражения.
Ричард это понял. Бросив на нее проницательный взгляд, он вкрадчиво произнес:
— Я уже говорил вам, что не намерен вмешиваться в ваши дела. — Его взгляд стал тверже. — Клянусь поддерживать вас во всем и способствовать вашему положению хозяйки долины.
Катриона не сомневалась в его искренности. Это была присяга на верность, которую мог принести только воин — и только своей королеве. Она чувствовала, что воля ее колеблется, решимость тает. Она терпела поражение в битве за свою независимость — на нескольких фронтах сразу. Ее собственное сознание восставало против нее, требуя принять его предложение.
Не исключено, что Госпожа ждет от нее того же. Потупившись, Катриона молчала. Ее мысли и чувства пребывали в смятении, голова кружилась. Сделав над собой усилие, она постаралась отрешиться от личных мотивов.
Спустя несколько мгновений она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Вы ведь не отступитесь, верно?
Ричард выдержал ее взгляд.
— Нет. — Его лицо посуровело, несмотря на мягкий тон. — Учтите также, что если вы, отказав мне, все же разрешитесь младенцем, закон дает мне неоспоримое право на ребенка.
Катриона поразилась решимости, прозвучавшей в его голосе, словно он был неразрывно связан с еще не родившимся дитя.
— Вы способны забрать ребенка у матери?
Она прочитала ответ в его глазах, прежде чем он заявил:
— Я потребую своего ребенка даже у самой Госпожи, если она посмеет встать между нами.
Вытянувшись в струнку, Катриона прерывисто вздохнула.
Ловушка захлопнулась. Воин добился своей цели.
— Все не так ужасно, как я опасалась. — Катриона провела щеткой по волосам, глядя в зеркало на Алгарию. Ее бывшая наставница пребывала в крайнем возбуждении, граничащем с паникой. — Он обещал поддерживать мой авторитет, а не подрывать его. Ему это совершенно ни к чему.
— Ха! Это он сейчас так говорит. Подожди, пока вы вернетесь в долину. Не успеешь ты округлиться, как он станет заправлять всем. — Расхаживавшая по комнате Алгария круто развернулась. — Ты хоть понимаешь, что в его власти продать долину?
— Он этого не сделает. — Если в чем Катриона и была уверена, так в этом. — Он незаконнорожденный и к тому же Кинстер. Он более чем кто-либо другой постарается сохранить долину — для своих детей. — Улыбнувшись, она принялась энергично водить щеткой по волосам.