— Он был очень аккуратный человек: не выбрасывал практически ничего. Я нашла счета, письма, дневники и научные заметки за много-много лет. Но хранил он все вперемешку. Я постаралась рассортировать бумаги.
Тристан взял конверт из кучки. Выцветшие чернила, почерк похож на женский. Прочитав несколько слов, он решил, что ошибся — содержание письма было сугубо научным. Взглянув на подпись, спросил:
— Кто такой А. Дж.?
Леонора наклонилась, чтобы взглянуть на письмо, и Тристан почувствовал, как ее грудь коснулась его плеча.
— А. Дж. Каррадерс, — сказала Леонора и пошла к шкафу, чтобы убрать на место толстый пыльный том.
Тристан едва удержался, чтобы не остановить ее. Остановить и обнять, чтобы опять почувствовать ее тело так близко.
— Седрик и Каррадерс имели какие-то общие интересы. Их переписка довольно обширна, — сказала девушка.
Пристроив фолиант на его законное место в шкафу, Леонора повернулась и вновь подошла к столу.
Тристан перебирал письма. Она потянулась мимо него к журналам, и он опять почувствовал ее тепло: чуть коснулась плеча рукой, юбка задела его ноги. Воздух вдруг сделался густым и горячим. Дышать было невозможно. Письма посыпались на пол. Прикоснуться, он должен к ней прикоснуться, иначе просто сойдет с ума.
Леонора быстро взглянула на лорда сквозь ресницы и, смущенная его хмурым челом, подалась назад. Тристан скрипнул зубами — слишком далеко, чтобы обнять, слишком близко, чтобы успокоиться. Должно быть, он очень долго был без женщины.
Леонора торопливо собрала письма.
— Я как раз собиралась просмотреть эту пачку. — Она осеклась и торопливо откашлялась. — Возможно, здесь найдутся следы какого-нибудь открытия.
Еще пару раз вздохнув и совладав наконец с собой, Трен-тем отозвался:
— Хорошо бы в этих бумагах нашелся ответ, что именно искал Маунтфорд, когда пытался купить дом. Став хозяином, он получил бы доступ в это помещение.
— Он мог получить его, прикидываясь покупателем и напросившись осмотреть дом.
— Вы правы.
Оставив искушение в виде Леоноры у скамьи, Трентем принялся методично осматривать комнату: обшаривая многочисленные ящички бюро и полки, он складывал все бумаги на стол.
— Я хочу, чтобы вы просмотрели все найденные документы и отобрали те, что написаны в последний год перед смертью Седрика.
— Но их будет сотни!
— И тем не менее это необходимо сделать. Затем нужно составить список корреспондентов. Написать каждому и спросить, не известно ли им, работал ли Седрик последнее время над каким-нибудь открытием, имеющим большое коммерческое или военное значение.
— Коммерческое или военное? — Брови Леоноры недоуменно взметнулись.
— Именно! Ученые, даже если они поглощены своими изысканиями не меньше, чем ваш дядя и брат все же, как правило, неплохо представляют себе, какое практическое применение может иметь их работа.
— Ну-у…» — Леонора смотрела, как Тристан ходит по комнате, стараясь держаться к ней спиной, и хмурилась. — Значит, я должна буду написать всем ученым, с которыми Седрик контактировал в последний год своей жизни.
— Всем без исключения. И кто-то отзовется и сообщит, если работы вашего покойного кузена имели практическую ценность.
Закончив осмотр, он неожиданно оказался прямо перед Леонорой. Та шла к столу, глядя на стопку писем в руках, и натолкнулась на него. Он подхватил ее, сжав руками плечи. Леонора, подняв лицо, забыла обо всем и в мучительном ожидании смотрела на его губы. Тристан оглянулся на дверь, и она быстро сказала:
— Вся прислуга занята. — Уж об этом она позаботилась. Он все медлил, и тогда она бросила письма на скамью и обняла его:
— Перестаньте смотреть букой и поцелуйте меня.
Он ушел час спустя. Ничего решительно не произошло, и казалось бы, что могут значить для взрослого мужчины поцелуи и довольно невинные ласки? Оказалось — все на свете. Ему было хорошо, как никогда раньше, хоть тело и осталось неудовлетворенным, но чувственность упивалась близостью с Леонорой. Он торопливо пригладил волосы. Похоже, ей особенно нравится разрушать его прическу. Ну и ладно.
Трентем смахнул пыль с рукава. Горничные протерли скамьи и стол, но не почистили от пыли письма. И они с Леонорой основательно извозились, пока собирали и перекладывали кучи бумаг. Он усмехнулся, вспомнив, как отряхивал ее и собирал паутинки с одежды, а потом не только с одежды, да и не было там никаких паутинок.
Он вздохнул, вспомнив лицо Леоноры: яркие глаза, казалось, потемнели, губы припухли от его поцелуев, и эти красные саднящие губы сводили его с ума, он не мог видеть ее рот, чтобы не представить себе, что бы он сделал дальше — если бы не был джентльменом.
Дойдя до ворот, Тристан сморщился: последствия таких фантазий неизбежно затрудняли ходьбу. Прогулка привела его в чувство, и тогда, подводя итоги дня, Тристан решил, что кое-чего добился.
Лаборатория Седрика оказалась бесценной. Во-первых, здесь нашлось множество бумаг — и появилась надежда, что они наконец узнают причину настойчивости таинственного взломщика. Кроме того, эти бумаги займут Леонору надолго. Сидя дома, она будет в относительной безопасности, и это даст ему, Тристану, возможность сосредоточиться на первоочередной задаче: активизировать свои поиски в преступном мире и, используя старые связи, попытаться выйти на этого типа, Маунтфорда. Ибо он должен устранить опасность, нависшую над Леонорой. И тогда уже можно будет подумать о женитьбе. Леонора понравится старым дамам, он уверен, а они наверняка одобрят его выбор.
Оказалось, это не так просто — создать подходящие условия для того, чтобы быть соблазненной. Леонора вздохнула. Она возлагала большие надежды на лабораторию Седрика, но Трентем не закрыл за собой дверь, когда вошел. Ну не могла же она просто пересечь комнату и демонстративно захлопнуть эту дурацкую дверь! Это было бы слишком… слишком откровенно. Не то чтобы они не продвинулись вперед — просто не так далеко, как она рассчитывала.
И теперь еще ей придется перерыть кучу старых бумаг. Хорошо хоть его светлость полководец лорд Трентем соизволил ограничить работу Золушки лишь последним годом жизни кузена.
Остаток дня она провела, вглядываясь в строки, написанные выцветшими чернилами, разбирая неразборчиво написанные даты и имена и раскладывая письма по кучкам. На следующее утро одна стопка перекочевала в небольшую комнату, где Леонора обычно занималась проверкой счетов и прочей домашней бухгалтерией. Разложив письма на столе, она принялась составлять список адресатов. Список получился обескураживающе длинным.
Затем девушка набросала черновик письма, которое собиралась разослать всем корреспондентам Седрика. В этом письме она сообщала о смерти их коллеги и просила написать, известно ли им что-нибудь о ценных открытиях кузена, изобретениях и т.д. Само собой, она ни словом не обмолвилась о взломе и своих проблемах. Вместо этого была изобретена весьма правдоподобная ссылка на необходимость сжечь все бесполезные бумаги и ликвидировать лабораторию, дабы освободить пространство в доме.