– А ты?
Судя по мрачному виду, он не был в восторге от разговора, но все же вознамерился довести его до конца.
– Со мной то же самое. Я нуждаюсь в тебе и семье, чтобы наконец бросить якорь. Получить твердый фундамент. Надежное основание. Я хочу видеть своей женой только тебя. Хочу от тебя детей. Хочу иметь общий с тобой дом. Семью. И твердо это знаю. И если ради твоего согласия мне придется заплатить постом министра – пусть так и будет. Я с радостью заплачу. Поверь, никакие посты не заменят мне тебя.
Она не сводила с него глаз, но, сколько ни присматривалась, не могла увидеть ничего, кроме беспощадной откровенности.
– Я действительно так много значу для тебя?
Не только сюрприз, но и нечто затмившее самые безумные мечты.
– Видишь ли, моя карьера второстепенна. Центр моей жизни – ты. Без тебя все остальное бессмысленно.
Признание вырвалось и повисло в воздухе. Прямое и честное.
– Но твой дед? – все же не выдержала она. – Тетя?
– Как ни странно, думаю, они поймут. По крайней мере Магнус.
Кэро поколебалась, но продолжала допрос:
– Ты действительно так сильно хочешь меня?
Майкл стиснул зубы.
– Ты очень мне нужна! – выдохнул он так яростно, что эти несколько слов потрясли их обоих.
– Я… я не знаю, что сказать, – выговорила она. Он отпустил ее.
– Тебе и не нужно ничего говорить, – заверил он, сжимая ладонями ее лицо. – Просто верь, и все будет хорошо. И как бы долго ни пришлось ждать, я подожду.
Клятва словно отдалась эхом в воздухе. Пронзила обоих.
И он поцеловал ее.
Были ли всему виной прикосновение ее руки к его пальцам, или откровенные признания во взаимных чувствах, или та сила, что пульсировала в его крози, растекалась по венам, обдавала жаром тело, но Майкл мгновенно воспламенился. Все барьеры и ограничения мигом исчезли, оставив его с неутолимой жаждой. Безумным, свирепым, примитивным желанием показать ей правду. Уничтожить сомнения, колебания, холод. Показать, как много она значит для него. Как глубока его потребность в ней.
Кэро почувствовала перемены в Майкле. Она уже плыла по бурному морю. Его слова оторвали ее от скалы, к которой приковало ее прошлое, и бросили в бушующий водоворот непознанного. В девятый вал страсти.
Буйные подводные течения тянули ее на дно. В темный ад, где он ждал ее, сгорая от голода.
Их языки сплелись, но на этот раз он стал агрессором, стараясь неприкрыто взять над ней власть. Прижал ее к стене у окна и крепко обхватил ладонью затылок, чтобы не дать шевельнуться. Чтобы вволю упиться мягкостью рта, заклеймить ее жаром, изливавшимся из каждой его поры.
Потом другая рука нашла ее грудь, и пламя взвилось до самого неба.
Она вцепилась в его плечи, стараясь остановить бешено вертевшийся мир, но он властно сжал ее грудь, принялся мять, и желание разлилось по ее ослабевшему телу.
Его или ее, она не знала. Не могла сказать.
Он стиснул ее сосок, и она застонала. Его язык нырнул глубже в ее рот, пальцы словно окаменели, и ее легкие загорелись. Она впилась ногтями в его спину, приподнялась на носочки, безмолвно требуя большего.
Разгоревшаяся дуэль сводила с ума обоих. Ее кожа горела. Его кожа пылала. Пеньюар и неглиже были ненадежной защитой. Его руки шарили по ее телу. Бесстыдно. Жадно.
Жесткие руки потянули с плеч пеньюар. Легкая ткань спорхнула на пол. Газовое неглиже само по себе представляло эротическое искушение. И когда он, наклонив голову, стал обводить се сосок языком, а потом и яростно сосать, Кэро вскрикнула, уже не зная, кто из них соблазнитель, а кто – добыча.
Он стал теребить материал неглиже, растирая им ноющие соски, лаская разгоряченную кожу. Мускулистое бедро разделило ее бедра достаточно широко, чтобы твердая плоть прижалась к венерину холмику. Он вжимался, раскачивался, возбуждал ее, пока она не стала молить, отчаянно цепляясь за его плечи. Пытаясь найти опору в бушующем океане пламени. Найти чем заполнить саднящую пустоту, утолить всепоглощающую жажду.
Положив ладонь на ее бедро, продолжая прижимать Кэро к стене, Майкл чуть отстранился, просунул ладонь между их телами, опустил вниз. Нашел влажные завитки, потянулся дальше» И стал ласкать через скользкий прозрачный шелк, обвел набухшие складки, разделил, проник внутрь одним пальцем, обернутым газом… глубже… еще глубже… туго натягивая материал на холмике.
Гладил, вдавливался, выходил, каждым движением смещая ткань над чувствительным бутоном, скрытым этими складками. Снова и снова. Прервал поцелуй и прижался теснее, даря ей наслаждение. Кэро не могла думать. Не могла дышать.
Она с трудом приоткрыла веки. К встретилась с его горящим взглядом. Облизнула губы. Сумела найти в себе силы прошептать:
– Унеси меня в постель.
– Нет, – покачал он головой. – Не сейчас.
Она молча покорилась. И вновь закрыла глаза. Ощутила, как начинается это. Знакомый головокружительный подъем.
– Майкл, – пролепетала она, упираясь в его плечи. Но он не поддался ни на дюйм. Безжалостно подгоняя ее.
– Здесь. Сейчас. Дай себе волю.
Она должна подчиниться. Он не дал ей выбора, продолжая ласкать, пока вихрь не закрутил ее. Пока она не взорвалась.
Сползая по стене, она смутно ощутила, как он отпускает ее. Сейчас он отступит, подхватит ее на руки и отнесет на кровать.
Но вместо этого он поднял подол неглиже до самых бедер; ночной воздух, напоенный запахом трав, обласкал разгоряченную кожу. Майкл пошевелился, и полы шелкового пеньюара разошлись. Он стиснул ее бедра и поднял на себя. Прислонил к стене и вошел.
Кэро ахнула, подняла голову, но он продолжал вонзаться в скользкую, все еще пульсирующую плоть. И наконец, сделав последний рывок, он наполнил ее.
Кэро, не нуждаясь в наставлениях, обвила ногами его талию. Единственная опора в этом ускользающем мире.
Еще один выпад – и пламя загорелось снова. Через секунду изнемогали уже оба.
Кэро, всхлипывая, льнула к нему, а он неутомимо посылал ее все выше, в звездное небо; двойное течение страсти и желания бурлило в крови.
Пока она не вспыхнула. Пока не поняла, что даже кончики пальцев пульсируют огнем.
И тут он замедлил ритм. Продолжал двигаться мощно, сильно, но недостаточно резко. Недостаточно быстро. Откинул голову, чтобы взглянуть в се глаза. Она с усилием приподняла веки, зная, что он ждет…
Он поймал ее взгляд.
Сделал выпад. Другой. Наклонился ближе. Их дыхание смешалось, неровное и тяжелое.
– Я никогда, никогда не покину тебя, – хрипло пробормотал он, словно давая священную клятву. – Ни сегодня, ни завтра, ни через пятьдесят лет.