Мартин нахмурился:
– Как? Что ты вспомнил?
– У молодого человека была плетка. Он хлестал ею Бакстона. Его рука поднималась и опускалась, а Бакстон прикрывал лицо и пятился. Так он и оказался у края. Тогда молодой толкнул его. Я вспомнил, как он стоял и смотрел вниз, и плетка все еще была у него в руке. – Конлан опять вздохнул. – Теперь вы видите, почему я понял, что это были не вы.
Аманда покосилась на Мартина. Его лицо уже не было таким мрачным.
– А что именно убедило вас, что на утесе был не его светлость? – обратилась она к Конлану.
– Плетка, – повернулся к ней старый кузнец. – Его светлость никогда не пользовался плеткой. Никогда. Даже когда впервые сел на пони. Ведь мы все знаем его с пеленок и многие годы видели его верхом. У него никогда не было плетки.
По словам Смитерса, который тогда был старшим грумом, даже в конюшне не было ни одной плетки. – Он снова обратился к Мартину: – Короче говоря, я все понял и, поверьте, рассказал об этом всем. Утром я пошел в Большой дом, но меня не пустили к вашему батюшке. Я пытался объяснить, но в той суматохе никто не желал меня слушать. Я поговорил со старым Кантером. Он попытался добраться до вашего батюшки, но, судя по всему, они запретили упоминать ваше имя. Кантер пытался, только у него ничего не получилось.
Я говорил себе, что сделал все возможное, однако не мог оставить все как есть. Я отправился в Бакстон и поговорил с сэром Френсисом. Он сказал мне, что ваш батюшка является мировым судьей прихода, поэтому он не может вмешиваться. И добавил, что у вашего батюшки, без сомнения, были свои причины и что мне следует угомониться. – Помолчав, Конлан продолжил: – Вот так все и было. Я ждал десять лет, чтобы рассказать вам. Я надеялся, что вы вернетесь или что ваш батюшка передумает, особенно после смерти вашей матушки. Но вы так и не вернулись. – Он вопросительно посмотрел на Мартина.
– Они не знали, где я, поэтому не могли вызвать меня. – Мартин похлопал Конлана по плечу. – Спасибо тебе.
Он встал. Ему хотелось побыстрее выбраться из замкнутого помещения на воздух. Чтобы подумать. Попытаться понять. Он с натянутой улыбкой попрощался с Конланом и Бетси. Аманда чувствовала его напряжение и, пока они шли через двор, старалась отвлечь его легкой беседой.
Мартин на ходу кивнул Дену и поспешил прочь от кузницы. Аманда подобрала юбки и едва ли не бегом бросилась за ним. Догнав, она схватила его за руку. Он остановился и резко повернулся к ней.
– Не беги так! – возмутилась Аманда. – Ты же слышал: ты невиновен.
– Я всегда это знал.
– Но и эти люди тоже не считали тебя виноватым. – Она внимательно вгляделась в его лицо. – Разве это ничего не значит?
– Значит, – процедил сквозь стиснутые зубы Мартин и посмотрел поверх ее головы. – Только… я не знаю, что это значит. – Он провел руками по лицу, чертыхнулся и пошел дальше.
Аманда старалась не отставать.
– Что ты хочешь сказать? – Забегая вперед, она заглядывала ему в лицо и пыталась понять его мысли. – Что значит «не знаешь»?
– Я хочу сказать… – Весь его мир рушился у него на глазах. – Я… – Он не мог найти слова, чтобы описать свое состояние. Схватив Аманду за руку, он потащил ее за собой и остановился, только когда они оказались у ограды кладбища. – Посмотри на утес, – сказал он, поворачивая ее. – Сейчас то же время дня, то же время года. Представь там Люка. Представила? Могли нас спутать?
Аманда молча смотрела на утес. Потом ошарашенно взглянула на Мартина.
– Ты всегда думал, что это был Люк?
– Мне просто трудно было представить, кому еще могла отдаться Сара. Но только Люк, точно так же, как и я, никогда не пользовался плеткой.
Они присели на невысокую каменную стенку, и Мартин пояснил:
– Люк тоже знал ее, не так хорошо, как я, но… достаточно хорошо. Он всегда был потрясающе красив – представляю, что с ней произошло, когда она его увидела. Он часто приезжал сюда на Рождество. В тот день он выехал из Лондона раньше меня. Он опередил меня и первым был здесь. Следовательно, он первым узнал о смерти Сары. У него была возможность совершить убийство, к тому же у него имелся мотив, который потом приписали мне. – Его губы изогнулись в горькой усмешке. – Меня считали необузданным, но мой буйный нрав не шел ни в какое сравнение с характером Люка.
– Знаю, – закивала Аманда. – Ты забыл, что я знакома с ним с детства. Но почему, когда Конлан сказал, что убийца был похож на тебя, ты сразу не сообразил…
– Я думал, кузнец ошибся – многие часто делали ту же ошибку.
– Путали вас с Люком?
– Да. Мы и сейчас очень похожи, а тогда… нас было легко спутать. Только сейчас, когда Конлан описал место действия, я все понял. Дело в освещении.
Аманда посмотрела на утес.
– Сегодня такая же погода, как тогда?
– Да. Ясное небо, весь утес залит солнцем. Не могу поверить, что при таком освещении Конлан не разглядел бы различие в цвете волос.
– Из этого следует, что это был не Люк? – спросила Аманда. – Но кто?.. – Ее глаза расширились от изумления. – Господин, похожий на тебя! – Она схватила Мартина за рукав. – Разбойник! – По его взгляду она поняла, что он уже давно пришел ктакому же выводу. Ее мозг лихорадочно заработал. – Так вот почему он ждал на перекрестке. Ему нужен был не Реджи, а… – Она задумалась. – А откуда он мог узнать, что ты едешь на север?
– Не представляю. Но тоже уверен, что ему нужен был отнюдь не Реджи.
– Реджи сказал, что выстрел прозвучал сразу же, едва он наклонился вперед.
– А «разбойник» не проверил, достигли его выстрел цели, поэтому он не знает, что ранил не того.
– Но зачем ему понадобилось стрелять в тебя?
– Чтобы помешать мне расследовать события, связанные со смертью Бакстона и Сары. – Мартин довольно долго молчал, потом резко вскочил. – Пошли, надо поговорить еще кое с кем.
Миссис Крокетт долго смотрела на Мартина, потом отступила в сторону.
– Проходите. Не могу сказать, что ваш приход удивил меня.
Мартин с невозмутимым видом пропустил Аманду вперед и последовал за ней в крохотную гостиную. Миссис Крокетт предложила им сесть на диван, а сама расположилась в качалке.
– Итак, – мрачно проговорила она, – должна признаться, что в смерти старика я винила вас – ведь вас застали с камнем в руках. Вы были способны на это – с вашим-то буйным характером, с вашей проклятой страстью к справедливости, в точности как у вашего батюшки. Это было вполне в вашем духе – броситься на защиту бедняжки Сары. Но потом Конлан все нам рассказал, а ведь у него был самый острый глаз во всей округе. – Она устремила взгляд куда-то вдаль поверх головы Мартина. – По правде говоря, я совсем не расстроилась из-за смерти старика Бакстона, тем более после того, что он сделал. На него пали грехи отцов, он получил по заслугам. Но, – ее взгляд опять уперся в Мартина, – одного вы точно не делали, и в этом я была уверена: вы не злоупотребили доверием моей Сары. – В ее голосе зазвучала ярость. – Я пыталась объяснить им, что в смерти девочки вы не виноваты, но они слышать ничего не хотели. Все знали: стоит вам поманить ее – и она ваша. – Она сокрушенно покачала головой. – Только вы никогда к ней так не относились, я видела. У вас не было родного брата или сестры, и Сара стала для вас младшей сестренкой.