— Я знаю, что это возможно. — Порция слегка отодвинулась назад. — Но ты всетаки расскажи мне. — Наклонившись, она медленно провела языком по тугому соску, ощутив вкус соли. — Как это конкретно работает?
Саймон хрипло рассмеялся, было такое впечатление, что он испытывает боль. Грудь его приподнялась.
— Очень просто. — Он обхватил ее за бедра. — Вот таким образом.
Даже несмотря на то, что он не мог видеть, он проделал весьма ловкие манипуляции с ее телом, и в конечном итоге его напряженный, вздыбленный ствол коснулся ее ноющего входа. Саймон приподнял свои бедра, толкнулся вперед и послушно остановился в ожидании ее приказа.
Порция улыбнулась:
— Полагаю, теперь я должна сесть… — Опираясь ладонями о его грудь, она выпрямилась. — Вот так…
Ответа ей не потребовалось. Она ощутила медленное вхождение в свое тело могучего ствола, и у нее перехватило дыхание. Словно судорога прошла по ее изнывающему телу. Она закрыла глаза, продолжая медленно, дюйм за дюймом, опускаться все ниже, вбирая в себя могучую мужскую плоть. Ощущения были ошеломляющие и всепоглощающие. Сделав выдох, Порция развела колени пошире, чтобы опуститься как можно ниже и принять вздыбленный жезл до конца, до самого его основания.
Затем крепко его сжала.
— О Боже! — Пальцы Саймона впились в ее бедра, чтобы удержать их на месте. — Побудь в покое хотя бы минуту.
Его голос едва не сорвался.
Порция посмотрела на его лицо, искаженное страстью, и подарила ему эту минуту, сама же она использовала ее для того, чтобы осознать и ощутить присутствие мужского естества внутри, понять, что он заполнил ее лоно до отказа и что ее тело приветствует это вторжение. Она вся была нацелена на то, что должно было произойти вслед за этим.
Саймон лежал под ней, впившись в нее ногтями. Он сказал, что выживет, но сейчас, похоже, не был в этом уверен. Его ствол вогнали в нежнейшую пылающую женскую плоть, причем он не мог этого видеть, лишь знал, что Порция полностью одета, лишь ощущал дуновение воздуха, чувствуя, как затянутые чулками округлые бедра охватывают его бока… зная, что она намерена скакать на нем до тех пор, пока он не впадет в забытье, и в то же время не имея понятия, что она собирается делать после этого.
Повидимому, его время вышло, Порция схватила его за запястья и оторвала его руки от своих бедер. Переплетя свои пальцы с его пальцами, она оперлась на его руки и стала медленно, сжимая внутренние мышцы и лаская его, приподниматься.
Все выше и выше.
Но перед тем как его ствол должен был покинуть ее, она изменила направление движения.
И стала еще медленнее опускаться, насаживаясь на него.
Саймон стиснул челюсти и сцепил зубы. Ее влагалище было настолько тесным, что можно было удивляться, как от трения двух тел не вспыхнуло пламя. Его бедра непроизвольно дернулись, когда она опустилась на последний дюйм.
— А ты лежи и не двигайся. Совсем не двигайся.
Он удержал себя от колкой реплики, мысленно приказав себе со всем соглашаться и все вытерпеть.
Порция продолжила эксперимент, снова поднявшись и опустившись. Затем ее пальцы, сплетенные с пальцами Саймона, напряглись, и она начала скачки уже всерьез.
Она была превосходно натренирована, хотя тренировалась в другом виде спорта. Порция приобщилась к верховой езде, едва начав ходить. Много лет она ездила по дорогам Ратлендшира. И была поистине неутомимой.
Тело Саймона приподнялось в ответ на ее вызов. Он попытался остаться неподвижным, как она перед этим пожелала. Порция крепко сжала ствол внутренними мышцами и продолжила скачку, постепенно все ускоряя движения.
Дыхание у него сделалось затрудненным, так же как и у нее. Она прильнула к его рукам, однако сохранила прежний темп. Саймон почувствовал, как в ней сгущается напряжение.
Порция порывисто освободила его руки, схватила его за запястья и прижала его ладони к своим грудям. Он накрыл тугие холмы и принялся их мять, отыскал затвердевшие пики и стал их тискать, пока она не застонала.
Она подгоняла его, скакала все быстрее, раздвигала колени все шире, чтобы он мог проникнуть в нее еще глубже. Саймон не отставал. В его ладонях перекатывались ее набухшие, тугие груди. Порция наклонилась, прижав свои груди к его ладоням.
— Потрогай меня.
Ему не нужно было спрашивать, где именно потрогать. Отпустив груди, он сунул руки под пенящиеся юбки, ощутил раздвинутые гладкие бедра и скользнул выше. Его рука нащупала влажные завитки волос, и он погладил нежное шелковистое руно. Саймон услышал, как зашлось ее дыхание, как судорожно сжались мышцы вокруг его ствола.
Кончиком пальца он коснулся ее жемчужины.
Осторожно приласкал, сделал паузу, потом снова дотронулся до нежного бугорка. И она взорвалась, достигла кульминации, ее тело забилось в судороге, пальцы вцепились в его грудь.
На это тут же отреагировало его тело.
Бурный всплеск примитивного желания, подогретой похоти и страсти едва не лишил его самообладания и способности контролировать себя. Саймон откинул голову назад и застонал. Его пальцы впились в ее бедра, он прижал ее к себе, из последних сил пытаясь усмирить демонов, вырвавшихся на волю, чтобы насладиться женственностью.
Стиснув зубы, он ждал…
Порция рухнула к нему на грудь, затем потянулась губами к его рту и поцеловала. Напряжение, владевшее его телом, достигло ее. Он ощутил ее колебания, но затем она протянула руку и сдернула повязку с его глаз.
Их взгляды встретились. Порция улыбнулась, когда его рука погладила ее бедро, стараясь удержать ее в том положении, в каком она находилась — его ствол оставался внутри ее.
Порция жмурилась, как сытая кошка, она отбросила в сторону повязку и провела ладонью по его щеке.
— Возьми меня теперь, — тихонько шепнула она. У него подпрыгнуло сердце, все остальные части тела также вышли изпод контроля, и ему снова пришлось их усмирять. Саймон посмотрел ей в глаза. Потемневшие от пережитой страсти и в то же время живые и любопытные… Ожидающие, что же он сделает…
Два дыхания смешались — его оставалось напряженным и затрудненным, ее было мягче и тише после пережитого восторга. Саймону не требовалось никакого стимула. Она открыто попросила доставить ей наслаждение. Интересно, понимает ли она, какой силы желание возбудила в нем своими скачками?
Он хотел взять Порцию сзади, поставив ее на колени перед собой, закинув юбки ей на плечи, хотел войти в нее, чувствуя, что она открыта для него, готова сдаться. Что она принадлежит ему.
Он облизал губы. Отпустив ее бедра, он стал расстегивать ей платье. Он мысленно поклялся, что в один прекрасный день возьмет ее так, как сам того пожелает.
Но не сейчас. Если он сегодня сыграет свою роль достаточно мудро и сохранит ясную голову в течение нескольких последующих дней, даже недель, то когданибудь он возьмет бразды в свои руки и покажет, чем она является для него.