Виконт напряг свою память, однако, увы, Англию он знал далеко не так хорошо, как Францию.
— У него остались старушка мать и незамужняя старшая сестра — обе живут в Кроутон-Холле и никуда не выезжали оттуда более десяти лет, однако Раскин в последние годы иногда наведывался к ним. Вот все, что нам на сегодня о нем известно.
— У него были какие-нибудь пристрастия?
— Вот это вам придется выяснять самому, как и многое другое. Естественно, мы не можем действовать открыто.
— А его смерть… у вас уже есть результаты вскрытия?
— Я вызывал Прингла для доклада. По его словам, Раскина закололи тем самым кинжалом, который нашли вы… Весьма профессионально всадили под ребра. Судя по углу, под которым был нанесен удар, в точке проникновения лезвия, убийца был правшой и находился в момент нападения чуть-чуть сзади от жертвы…
— То есть, — Тони отхлебнул бренди, — это был его знакомый.
— По крайней мере, кто-то из тех, кого он никак не подозревал в преступных намерениях.
Например, женщина в бледно-зеленом шелковом платье… Виконт с неожиданным интересом взглянул на Далзила.
— А Прингл не выдвинул каких-либо предположений о приметах убийцы — рост, телосложение и тому подобное?
Далзил привычно прищурил глаза.
— Это человек почти такого же роста, как и сам Раскин, и, разумеется, достаточно сильный.
— А какого роста был Раскин?
— Чуть пониже меня и на полголовы ниже, чем вы. Тони почти не скрывал своего облегчения.
— Да, не густо. И больше ничего?
— Ничего.
Далзил неторопливо поднялся и направился к дверям, Тони последовал за ним. Если будут какие-нибудь новости, я пришлю вам весточку.
— А если новости будут у меня? — Далзил вопросительно посмотрел на хозяина дома. — Куда мне направлять свое сообщение?
— Сюда. К черному ходу, — секунду подумав, решил Тони. — Мой дворецкий — надежный человек, и весь персонал служит у меня уже долгие годы.
Далзил кивнул, и они вышли в холл. Затем Тони проводил его на улицу, запер входную дверь и вернулся в библиотеку. Быстро подойдя к одному из книжных шкафов, он принялся внимательно просматривать надписи на корешках книг, затем достал с полки огромный том и направился с ним в тот угол комнаты, где горела настольная лампа. Раскрыв книгу, он стал просматривать карты английских графств, перелистывая страницы до тех пор, пока не дошел до карты Оксфордшира. На самом севере графства он нашел Чиппинг-Нортон и Бэнбери и после небольшого анализа легко убедился, что дом Алисии Каррингтон располагался не более чем в десяти милях от имения Раскина.
Закрыв атлас, Тони неподвижно уставился в одну точку, пытаясь сообразить, насколько вероятно для сельской Англии, чтобы, принадлежа к одному социальному кругу и живя почти по соседству, Раскин и Алисия Каррингтон, урожденная Пивенси, до приезда Алисии в Лондон никогда не встречались.
Ответ напрашивался сам собой. Раскин в последние годы не часто бывал в Бледингтоне; Алисия Каррингтон всего лишь сказала ему, что они с сестрой оттуда родом, однако вполне может быть, что ее дом и сейчас там — например, это мог быть дом ее мужа… Скорее всего, она имела в виду именно его дом, а не тот, где провела большую часть своей жизни.
Поставив книгу обратно на полку, Тони направился к дверям. Конечно, ему все придется еще раз проверить, но этим он займется позже, а пока надо было как можно скорее — до того как поползли слухи о внутреннем расследовании по делу Раскина — обыскать его кабинет.
Министерство, располагавшееся в Уайтхолле, строго охранялось как снаружи, так и внутри, однако для человека, хорошо знакомого с его многочисленными запутанными коридорами, оно было не столь уж недоступным. Дело обстояло даже еще проще: кабинет Раскина располагался на первом этаже в задней части здания, а его небольшое окно выходило на глухую стену.
В четыре часа утра в здании министерства было пусто, холодно и безлюдно. Швейцар храпел у себя в каморке внизу, так что Тони мог безбоязненно зажечь лампу.
Сначала осмотрел письменный, столу затем методично обыскал весь кабинет, складывая все, что могло иметь хоть какое-то отношение к делу, посреди стола, а когда не осталось ничего интересного, разложил найденное по огромным карманам своего пальто.
Погасив лампу, Тони выскользнул из здания: и пошел домой, не сомневаясь, что даже при тщательном осмотре никто не обнаружит следов обыска.
Несмотря на хлопоты минувшей ночи, уже в; полдень виконт снова вышел из дома и направился к Бери-стрит. Это: был шикарный район для неженатых джентльменов, рядом с которым располагались многочисленные клубы, а также Мейфэр и резиденция правительства.
Дом номер 23 представлял собой ухоженное: трехэтажное строение. Постучав в дверь, Тони объяснил хозяйке, что в свое время он работал вместе с мистером Раскином: и теперь его послали проверить, не осталось ли в квартире каких-нибудь бумаг, принадлежащих таможенному ведомству.
Когда хозяйка провела его в квартиру на первом этаже, состоявшую из нескольких комнат, он поблагодарил ее и пообещал, что, уходя, вернет ей ключ. Смерив его взглядом, она кивнула:
— Ну что ж, тогда я вас оставляю.
Дождавшись, когда женщина спустится вниз по лестнице, Тони вошел в гостиную и, закрыв за собой дверь, приступил к обыску.
Очень быстро он обнаружил, что в квартире до него кто-то уже побывал — об этом Тони сказала пачка старых долговых расписок, лежавшая поверх свежей корреспонденции в потайном ящике письменного стола. Он не сомневался, что ни Далзил, ни Уитли никогда бы не позволили, чтобы в дело, порученное ему, вмешивался кто-нибудь еще; следовательно, человек, рывшийся до него в бумагах Раскина, принадлежал к «противоположному лагерю», что косвенно подтвердило и сам факт существования этого самого «другого лагеря». По-видимому, кто-то очень боялся, что в квартире Раскина могут находиться некие компрометирующие документы, и счел необходимым эти документы поскорее из нее изъять.
Впрочем, Тони не слишком беспокоился по этому поводу. В делах такого рода всегда остаются какие-то следы и обнаруживаются связующие нити, а он как раз и был экспертом по обнаружению и изучению этих едва различимых, но вполне реальных связей.
Взять, к примеру, долговые расписки. Он не стал пока подробно их анализировать, но беглый взгляд показывал, что долги регулярно погашались. Кроме того, судя по указанным в них суммам, доходы Раскина значительно превышали его жалованье государственного чиновника.
Засунув записки в карман, Тони решил, что его следующим шагом как раз и должен стать поиск этого дополнительного источника дохода.
Сделав оттиск ключа, он вышел в коридор, запер за собой дверь и вернул ключ хозяйке с. тем характерным выражением скуки на лице, которое свойственно государственным служащим.