— Вы читаете мои мысли, сэр.
— Иногда это бывает нетрудно. — Конрад тоже улыбнулся.
Доминик заметила, что Патрик с повышенным интересом наблюдает за их диалогом.
— Вы, кажется, нашли общий язык в управлении больницей, — медленно произнес он.
— Да, — сверкнув улыбкой, подтвердил Конрад, — можно сказать, мы легко преодолели наши разногласия. Вначале мы не всегда понимали друг друга, но наши служебные отношения день от дня улучшаются.
— Вы говорите о вашем взаимодействии, да? — тихо уточнил Патрик, переводя взгляд с одного на другого.
Конраду, очевидно, понравилась эта тема.
— Ну разумеется. Я даже пригласил Доминик на ужин сегодня вечером — чтобы за трапезой мы смогли в спокойной обстановке обсудить некоторые проблемы.
— Вот как? Идете в какое-нибудь интересное местечко? — с ядовитой любезностью спросил Патрик.
Доминик почувствовала, что атмосфера в кабинете накалилась, когда Конрад назвал известный дорогой ресторан на Пятой авеню. Патрик постучал концом карандаша по зубам, что у него являлось признаком раздражения или волнения, как не раз замечала Доминик.
— Несколько дороговато для делового ужина, я бы сказал, — бросил он.
— Ничуть, — невозмутимо возразил Конрад. — Я не могу пригласить старшую медсестру в дешевую забегаловку.
Доминик решила вмешаться, чтобы разрядить обстановку.
— Наш главный врач просто считает, что я привыкла обедать только в роскошных ресторанах. А меня вполне устроило бы обыкновенное кафе.
— Не сомневаюсь, — проворчал Патрик. — Но, думаю, у мистера Бартона на этот счет свои планы. Я уверен, что он потребует возмещения своих расходов, поэтому не разорится.
— Вы шутите! — Конрад вперил свои карие глаза в коллегу. — Ужин, может быть, и деловой, но я не могу считать это работой, поскольку со мной идет Доминик, так что…
Телефонный звонок положил конец пикировке. Извинившись, Патрик снял трубку. По его лицу пробежала тень. Он прикрыл мембрану рукой и посмотрел на сослуживцев.
— Это Тони Робсон из отделения неотложной помощи. Он хочет поговорить с мистером Бартоном или с сестрой Барнес.
Конрад протянул руку.
— Дайте трубку. — Он выслушал Тони, и лицо его омрачилось. — Автобус с детьми столкнулся с грузовиком на въезде в город. К нам уже начали доставлять пострадавших. В приемном покое у Тони скопилось много пациентов, и он спрашивает, можно ли направить часть из них сюда.
— Но у нас рабочий день почти закончился — уже около шести часов, — возразил Патрик.
— Это чрезвычайная ситуация, — подчеркнул Конрад. — Мы, конечно, не можем заставить людей работать сверхурочно, но, думаю, если им объяснить, они поймут.
— Скажите Тони, пусть присылает пострадавших к нам, — вмешалась Доминик, — а я пока обегаю все отделения и соберу людей.
Конрад поблагодарил ее и, пообещав Тони помощь, положил трубку.
— Вы не обязаны оставаться, доктор Хедли, но там наверняка немало переломов и ушибов, так что решайте сами.
— Разумеется, я останусь, — буркнул Патрик.
Доминик обрадовалась, что мужчины хоть в этом вопросе пришли к согласию. С чего, интересно, они начали задирать друг друга? — удивлялась она, торопливо выходя из кабинета.
А потом ей стало некогда поразмышлять над этим вопросом — весь медперсонал больницы, который был в наличии на тот момент, занимался пострадавшими в дорожной аварии детьми. Хорошо еще, что обошлось без жертв, но несколько травм оказались весьма серьезными.
Доминик курсировала между рентгеновским кабинетом и перевязочной, где накладывали гипсовые повязки на сломанные конечности и обрабатывали раны. Сильно пострадавших разместили на свободных койках, дали успокоительное и затем по очереди поднимали на верхний этаж в операционную.
В какой-то момент Доминик посмотрела в окно и увидела, как вертолет «скорой помощи» готовится совершить посадку на крышу больницы. Привезли очередную группу пострадавших детей, догадалась она. В экстренных случаях вертолет просто незаменим. Никакая машина не смогла бы быстро доставить нуждающегося в неотложной помощи в больницу через забитый транспортом Нью-Йорк.
Около восьми вечера ее подозвали к внутреннему телефону. Конрад спрашивал, не может ли Доминик помочь ему.
— Ты где?
— В отделении хирургии. У меня здесь полный завал. В приемном покое скопилось много пациентов, а в первую очередь надо обслуживать пострадавших в аварии детей. Сестра Боуэн, которая работала со мной, должна уйти домой, поэтому, если Патрик может обойтись без тебя, приходи сюда, пожалуйста.
— Хорошо. Сейчас только скажу ему и сразу поднимусь к тебе, — пообещала Доминик.
Патрик, хоть и не обрадовался, но тем не менее отпустил Доминик.
— Мы ведь уже приняли всех твоих пациентов, — виновато сказала она.
Патрик бросил на нее сердитый взгляд.
— Я же сказал: можешь идти. Босс взывает о помощи, так что тебе лучше поторопиться.
Доминик почти бегом направилась в хирургию. Она злилась на Патрика, который, по ее мнению, вел себя по-детски. Такое впечатление, думала Доминик, что он завидует Конраду, занимающему более высокое служебное положение. А может, есть что-то еще? Например, Патрик мог вообразить, что если у меня с Конрадом сложились хорошие отношения на работе, то они распространяются и на личную жизнь. Какая нелепость! То, что мы идем сегодня вечером в ресторан…
У Доминик вдруг оборвалось сердце: она поняла, что никакого ужина сегодня не получится. Но молодая женщина тут же пристыдила себя, потому что ее разочарование не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывали сейчас травмированные дети и их родители.
Доминик сразу прошла в процедурный кабинет. Конрад ощупывал живот маленького мальчика, лежавшего на кушетке. Рядом на стуле сидела мать малыша. Доминик присела на свободный конец кушетки и сосредоточила все внимание на пациенте. Конрад бросил на нее беглый взгляд и продолжил осмотр.
— Это Алан Кларк, сестра, — представил он пациента. — Ему пять лет. Он с утра жалуется на боли в животе. Так, Алан?
Малыш молча кивнул. Его мать подалась вперед и сказала:
— Я думала, что он притворяется, и отправила его в детский сад. Но днем мне позвонила на работу воспитательница и сказала, что Алана надо отвезти к врачу. Мне кажется, доктор, что он просто переел сладкого вчера вечером.
— Ты любишь сладости, Алан? — ласково спросила Доминик.
Услышав такой вопрос, дети обычно начинают улыбаться, и у них загораются глаза. Алан же поморщился.
— Я не хочу сладости. Я хочу домой, в кроватку.
— Знаешь что, мы найдем тебе хорошую кроватку у нас, и ты переночуешь здесь. Договорились? И мама твоя может остаться с тобой, если хочет, — сказал Конрад.