– Да. В то время они считали его своим лучшим агентом, который никогда их не подводил. Он также постоянно убеждал их, что с годами стал заядлым коллекционером. Но лично я думаю, что для него важнее не столько табакерки, сколько триумф над врагами, который представляет каждая драгоценная вещица.
– Понял! – воскликнул Чарлз, вскакивая. – Значит, убийца послан сюда, чтобы отомстить?
– По-видимому, так, – мрачно буркнул Николас.
– Вы сказали, что они узнали после Ватерлоо, – пробормотала Пенни. – Но как? Как это вышло?
– Помните, что творилось год назад? Суматоха, страхи, сплетни, вести о корсиканском чудовище и тому подобное. Отец устал и решил положить этому конец. Особенно после того, как Гренвилл решил идти в армию.
– Да, я помню, что ваш отец приезжал как раз перед уходом Гренвилла, – вздохнула Пенни. – Пытался отговорить его. Я слышала.
– Да, он не хотел, чтобы Гренвилл шел в армию, – подтвердил Николас. – Попросил передать последнюю информацию французам и все твердил, что для патриота этого вполне достаточно. Гренвилл выполнил поручение, но на этом не остановился. И на следующий день уехал.
– Что было в том последнем сообщении? – спросил Чарлз. Николас поднял голову. Он явно устал, но все же через силу продолжал говорить:
– Отец почти ничего не знал о планах Веллингтона. Да и никто не знал. Зато после многих лет войны и передачи дезинформации французам отец успел хорошо изучить стратегию Веллингтона. Когда речь идет о том, чтобы предсказать, как поведут себя люди в той или иной ситуации, моему отцу нет равных. Поэтому он попытался предвидеть следующий шаг Веллингтона. У него был доступ к превосходным картам. Отец изучил местность и точно выбрал поле сражения. Теперь ему нужен был факт, который бы подтолкнул французов в неверном направлении. И ему было безразлично, разоблачат его или нет, поскольку он знал, что кости брошены в последний раз.
– И что же он им передал? – выпалил Чарлз, подавшись вперед.
Николас улыбнулся.
– Весьма небольшое послание. Но упомянул название места. Чарлз ошеломленно уставился на него.
– Только не говорите, что это название начиналось с буквы «У».
Пенни посмотрела на Чарлза, удивленная искренним благоговением, звучавшим в его голосе.
– Именно, – объявил Николас. – Он назвал им Угумон. Чарлз длинно выругался по-французски.
– Что ни говори, а я посчитал его безумцем, но… Он осекся.
– Вы это о чем?
Чарлз продолжал изрыгать проклятия.
– Я был на поле неподалеку от Угумона, и мы никак не могли взять в толк, почему Рей буквально одержим желанием взять то, что считалось всего лишь охранным аванпостом.
– Совершенно верно. Но он таковым его не считал, потому что именно это место упомянул агент. Мой отец умел заронить идею в голову человека, ничего не скажешь.
– Дьявол! – выдохнул Чарлз, ероша волосы. – Французы этого ему не простят.
– Не простят. И думаю, дело не только в этом.
– Ну да, едва они что-то заподозрили и стали копаться в старых делах, сразу поняли…
– Да, с годами накопилось немало информации: у дипломатов имеется ужасная привычка писать мемуары, изобличившие некоторые «советы» как полное вранье.
– И тогда они… Господи Боже! Вот что значит сыпать соль на раны! – Чарлз снова уселся и задумчиво протянул: – Поэтому они послали палача.
Николас заинтересованно посмотрел на него.
– Вы употребляете этот термин в буквальном или переносном смысле?
– В буквальном, – заверил Чарлз. – В мире «советчиков» и информаторов существуют и такие люди. Да, кстати, почему вы не рассказали мне сразу, когда я уведомил вас о цели своего приезда?
– А вы бы поверили? – хмыкнул Николас. Чарлз не ответил.
– Подумайте о том, что сказали мне прошлой ночью, – продолжал Николас. – Из имеющихся у вас сведений вы заключили, что мы, Селборны, шпионили в пользу врага. И доказательство имеется: коробочки для пилюль здесь и табакерки у моего отца. Кто поверит, что все это заплачено исключительно за измышления одного человека? Вы больше других разбираетесь в вопросах шпионажа и сами признаете, что такому почти невозможно поверить. Поймите, не существует доказательств того, что мой отец передавал дезинформацию. Учитывая ценность вознаграждения, гораздо проще считать, что он годами изменял своему народу, но по какой-то причине впал в немилость у хозяев.
Чарлз выпрямился и покачал головой:
– Вы были бы правы, если не считать одного обстоятельства, о котором не знаете.
– И что это за обстоятельство?
– Существует доказательство того, что ваш отец не передал французам ни одного правдивого донесения. Мой бывший командир Далзил, которого можно по праву назвать истинным профессионалом, так и не нашел ни одного свидетельства того, что какие-то дипломатические секреты оказались по ту сторону границы.
Чарлз встал и потянулся: наконец-то все части головоломки встали на свое место, не считая имени палача.
– Если поднимется шум, в чем я очень сомневаюсь, Далзил сумеет проследить и доказать, что намерения вашего отца были благородны.
– Правда? – по-детски обрадовался Николас. – Но что делать теперь? Надеюсь, вы верно судите о своем бывшем командире, поскольку еще не видели собрания отцовских табакерок!
– Зная Далзила, не сомневаюсь, что его больше интересует беседа с вашим отцом.
– Желаю ему удачи. Старик доводит меня до белого каления.
– Возможно, они подружатся, – ухмыльнулся Чарлз, но при виде измученного лица Николаса, стал серьезным. – Когда вы узнали о… рискованной игре вашего отца?
Николас фыркнул и прикрыл глаза.
– Он вообще мне не говорил. Эта троица прекрасно понимала, что я не одобрю ничего подобного и потребую, чтобы они немедленно остановились, поэтому все держали в секрете.
– Ни я, ни кто-то из родных тоже понятия ни о чем не имели, – поддержала Пенни.
Николас кивнул:
– Я узнал в декабре прошлого года, когда случайно наткнулся на здешний тайник и застал там отца. Он рассматривал коробочки. Тощая и потребовал объяснений и впервые услышал обо всем.
– Ваш отец ушел из министерства в восемьсот восьмом году, – поколебавшись, заметил Чарлз.
Николас снова кивнул:
– Но тогда я уже работал там и часто брал с собой работу на дом, готовя доклады для заместителя министра или самого министра или анализируя последние события. Мой отец всегда был совой, знал, как открывать коробки, и по ночам просматривал документы. Я и не предполагал…
– Это понятно, – перебил Чарлз. – Когда убийца расправился с Джимби, вы, должно быть, заподозрили, за кем он охотится. Почему же не уехали?