— Ты даже не знаешь истинного значения слова «послушно».
Он вскинул голову.
— Как я говорила, мы слишком похожи, — поморщилась Мэдлин. — А это не предвещает спокойствия в доме.
— Однако это предвещает то, что мы в большинстве случаев будем понимать друг друга.
— Как я заметила, ты еще не сказал, что, так как мы были близки, я должна выйти за тебя замуж, чтобы сохранить свою репутацию.
Она бросила ему убийственный взгляд.
— Конечно, так. И пожалуйста, отметь это. — Ответив ей не менее язвительным взглядом, Джарвис принялся надевать рубашку. — Если бы я думал, что такой план имеет хотя бы какую-то надежду на успешное осуществление, я бы придерживался его всеми силами. — Он сердито посмотрел на Мэдлин. — Но, как я понимаю, ты только еще сильнее уперлась бы, если бы я применил такую тактику, поэтому я ее даже не рассматривал как возможную.
— И правильно, потому что из этого ничего не вышло бы.
— Я знаю это. Как видишь, мы можем достичь взаимопонимания.
Хмыкнув, Мэдлин натянула и расправила юбку платья.
— Ты должен помочь мне с этой шнуровкой.
Надев жакет, Джарвис подошел и начал быстро зашнуровывать то, что перед этим расшнуровал. Мэдлин чувствовала, как он завязывает узел, а потом Джарвис замер и повернул ее лицом к себе.
Положив руки ей на плечи, он смотрел ей в лицо, позволив Мэдлин на миг заглянуть ему в глаза — и увидеть ясно и без обмана то, что чувствовал.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой — и мне не нравится ждать. Но я понимаю, что ты еще не готова согласиться. Все, что нужно сделать, чтобы ты согласилась, я сделаю, я дам тебе это. Я хочу, чтобы ты была моей.
Несколько секунд Мэдлин не отводила взгляда, а потом просто сказала:
— Мне нужно подумать.
Джарвис кивнул и отпустил ее.
Проснувшись на следующее утро очень поздно, Мэдлин почувствовала, что у нее в голове полнейшая путаница; она не могла ни о чем думать, не могла ни на чем сосредоточиться — до тех пор, пока не разберется со всем этим: с собой, с Джарвисом, с тем, как ей следует вести себя с ним…
К браку между подобными им людьми нельзя относиться как к чему-то несерьезному, такой союз нельзя заключать бездумно.
Сославшись на головную боль, Мэдлин оставила Гарри одного с бухгалтерскими книгами и отправилась на прогулку в розарий — чтобы походить и подумать.
Она считала, что влюбляться в Джарвиса рискованно и опасно, но тем не менее вступила с ним в любовную связь, а затем, когда любовь незаметно подкралась к ней и так легко расцвела, с радостью, не задумавшись поддалась ей. Она собиралась быть благоразумной и не терять бдительности, но любовь к Джарвису каким-то образом прочно поселилась в ее сердце.
Итак, она любила Джарвиса и точно знала это. Но любил ли он ее?
Пока они были не более чем любовниками, это действительно не имело значения, но теперь, когда Джарвис просил ее выйти за него замуж, это было важно. Любовная связь длится не бесконечно, брак — это навсегда. Если она согласится выйти за Джарвиса замуж, а он ее не любит… Что тогда?
Сможет ли она пережить, если через несколько лет Джарвис отвернется от нее, встретив и полюбив другую женщину?
Мэдлин честно призналась себе, что не сможет. Опустив голову, сцепив руки за спиной, она, ничего не видя, расхаживала по мощеной дорожке между цветущими кустами, окутанная ароматом роз.
Как ей узнать, любит ли ее Джарвис, могли полюбить, полюбит ли? Мэдлин была достаточно хорошо знакома с мужским племенем, чтобы понимать, что слова мужчин еще не являются доказательством их любви.
Но где искать такие доказательства? Это был первый вопрос, который встал перед Мэдлин, — первый, на который она должна ответить.
Она расхаживала, размышляла, боролась со своими чувствами и пыталась представить себе Джарвиса. Проведя почти бесполезно около часа, Мэдлин направилась обратно в дом, и хотя дорога к цели так и не была найдена, сама цель по крайней мере стала ясна.
Чтобы избежать брака, который, возможно, разобьет ей сердце, ей нужно было найти какой-то способ узнать, присутствует ли в отношении Джарвиса Трегарта к ней такое чувство, как любовь.
Ее беспокоило также и то, что ей даже не нужно было спрашивать себя, хотела ли она выйти за Джарвиса замуж.
Ответ был уже выгравирован у нее на сердце.
Незадолго до полудня Джарвис заехал в Трегарт-Мэнор — особняк, в котором он родился и который находился недалеко от Фалмута. Он провел приятных полчаса, болтая с кузеном, который теперь жил там со своей женой, удостоверился, что уже не чувствует никакой особой привязанности к этому месту — оно больше не было для него «домом», и отправился дальше к цели своего назначения — в сам Фалмут.
Остановившись на вершине последнего высившегося над городом холма, он окинул взглядом крыши, раскинувшиеся в гавани, и, дернув поводья Крестоносца, направился вниз под ритмичный стук копыт большого серого, неотступно сопровождавший его мысли.
А мысли эти кружились вокруг одной женщины — упрямой валькирий, пришедшей в ярость, когда до нее дошло, что он находится в одном шаге от того, чтобы, применив силу, схватить ее, отнести в свою постель и держать там, пока она не согласится немедленно обвенчаться с ним.
Обнаружив, что Мэдлин так и не поняла, что она та самая леди, которая лучше всего подходит ему в жены, и что она все еще считает себя его мимолетной прихотью, провинциальной леди, которую он соблазнил и на лето сделал своей любовницей, Джарвис был крайне раздражен.
В последние недели он старался наглядно продемонстрировать ей свои намерения, зная, что действия говорят намного громче, чем слова.
Но в ее случае даже действий было недостаточно; Мэдлин по-своему расценивала его действия — приспосабливая их к своей убежденности, что она совсем не та леди; которая может стать его графиней.
Из-за ее упрямого отказа понимать это Джарвис отбросил в сторону осторожность и выложил Мэдлин голую правду — чтобы иметь возможность открыто развивать свою кампанию по завоеванию ее руки.
Джарвис не знал, полюбила ли его Мэдлин, но подозревал, что она все же уже близка к этому, и эта мысль была единственным светлым моментом, моментом благостного облегчения среди других, менее радостных откровений этой ночи.
Его мысли непроизвольно устремились вперед, к свадьбе — Джарвис решил, что она состоится в церкви в Руан-Майноре. Это место казалось ему вполне подходящим, так как члены обоих их семейств были прихожанами этой церкви.
Крестоносец, дернув головой, оторвал его от мечтаний, и Джарвис почувствовал, как на него нахлынули разочарование и досада.
— Все по порядку, — проворчал он себе под нос. — Сначала нужно получить ее согласие.
Пытаться понять женщин вообще — это трудная задача, а пытаться понять Мэдлин…